На номерах

Ружьем владею давно – сорок четыре года. Из них двадцать лет приходилось охотиться не каждый год, потому что служил на флоте. В основном это происходило в редкие весенние или осенние отпуска в донских степях или Приморье.

В основном на «перо» – селезеня, куропатку, перепелку, фазана, тетерева, глухаря, в зависимости от сроков открытия охоты.

Коллектив военных охотников № 1 московского гарнизона состоял из более чем трехсот человек, начиная с участников Гражданской и Великой Отечественной войн. Заседания общества проходили в здании на Ружейном переулке, что находится между Смоленской и Зубовской площадью вне Садового кольца.

Обычно все наши лосиные охоты проходили под строгим руководством и обязательным инструктажем егерей охотхозяйств, особое внимание обращалось на патроны и типы пуль. А дальше уже шла рутинная и незабываемая охотничья быль...

Расскажу о двух случаях на номерах.

ХОЛОДНО...

Дело было в Загорском охотхозяйстве. С вечера определились по всем направлениям завтрашней охоты и легли спать. Ничего необычного не предполагалось: начало зимы, снега в лесу очень мало, загон подготовлен. Ночью ударил мороз до минус двадцати пяти! Утром вышли на охоту, посмотрел – а мой сосед в резиновых полусапожках!

– Слав, ты чего босой?
– Так было ж все время -5°! Да я надел на два шерстяных носка!
– Стоять-то больше часа!
– Не замерзну!

Гуськом потянулись за егерем на номера. Встали. Пошел загон. Мне досталось хорошее место возле крупной березы, с которой я и «слился» в своем масккостюме. Дальше от меня в ста шагах стоял соседний «номер» в резиновых полусапожках. Тишина, ни ветерка. Прямо передо мной в двухстах метрах «расположилась» семейка низкорослого ельника из десятка деревьев; правее и левее пространство неплохо просматривалось.

Минут через 30 после начала загона, всматриваясь безотрывно в его сторону, я увидел медленно приближающиеся к ельнику сначала четыре ноги, потом еще четыре, а потом и все двенадцать лосиных ног. Осторожно ступая, семья лосей – корова, бык и сеголеток – шла наискось через мою зону выстрела на выстрел соседа справа.

Меня они, конечно, не видели. Отклонившись за березу, я решил подать условный знак соседу. Не знаю, сколько прошло времени, но точно помню свое состояние, метко охарактеризованное нашим народом в двух словах: кондрат хватил. Славик делал глубокие приседания с широким разведением рук в стороны и активным парообразованием. Ружье лежало на снегу стволами в сторону загона. Мои движения и из полузаметных перешли в видимые за версту, а деликатный шепот — в шипение. Да где там!

Лоси, увидев нелепую картинку (или услышав странные звуки), не стали мешать нашему охотнику-гимнасту и исчезли. А я, повернувшись в их сторону и изготовясь к стрельбе, увидел только елки-палки.
В следующем загоне бык «дошел», но Славик в нем не участвовал. Зимой иногда бывает ну очень холодно...

НОВИЧОК С СУПЕРКАРАБИНОМ

На очередную охоту под старый Новый год приехали в Тверское охотхозяйство. Это был уже третий или четвертый выезд на эту базу, где егеря работали всегда так четко и слаженно, что будет не лишним еще раз вспомнить о них с глубокой благодарностью.

С вечера расположились в домике и в предвкушении завтрашней вылазки сели за ужин. Ну попили чаю, перекусили, а разойтись никак не могли.

К нашей команде примкнул новичок, который сначала продемонстрировал свой суперкарабин, а потом неутомимо рассказывал о своих охотничьих удачах: кабаны, косули, лоси, бизоны, еще чуть-чуть – и речь бы пошла о тиграх или слонах. Мне удалось откланяться и лечь спать.

Утром в восемь мы выехали на трех уазиках, а потом распорядитель охоты Владимир Михайлович стал расставлять нас по своему выбору на номера. Мы верили в его интуицию, а он ставил на стволы: где-то ставил гладкий, а где-то – нарезной.

Каждый раз до этого мне доставались средние номера, и обычно везло крайним слева или справа. Сейчас становиться на номер нужно было правее чуть заметной и неширокой просеки. Мне повезло: рядом был плотный куст ивняка, из-за которого хорошо просматривались правый и левый сектора моей зоны обстрела. Здесь я и замер в виде обломленного ствола дерева.

Дальше от меня, через 200–250 шагов, в низинке кто-то стал на очередной номер – силуэт неразборчиво просматривался сквозь заросли леса.

Минут через двадцать начался загон. Время всегда тянется долго, когда впереди полная неизвестность. Стоялось комфортно, не было особо морозно, да и слабенький ветерок тянул вдоль загона. Немного погодя на правом номере кто-то начал громко разговаривать. А загон еще не кончился! Переговоры то утихали, то начинались снова. Чудеса! Значит, пустой загон?

А в это время потихоньку, осторожненько, справа на просеку вышел, как мне показалось, лосенок. Секунды побежали. Стрелять? Пропустить? Может, следом будет бык? Стрелять!

Мгновенье на полуразворот вправо и, как любил говорить в таких случаях мой двоюродный брат, – «лысь!» Второго выстрела не потребовалось – зверь на подогнутых передних ногах сполз с просеки в ложбинку.

На мой крик «Дошел!» с соседнего номера справа послышался вопрос:

– Ну что там у тебя?
– Дошел! – крикнул я снова.
– Может, еще нет? Может, прошел через номера на чистое поле?
– До-шел!

Но через десять секунд, вновь поступило предложение о доборе:
– А то я его щас вмиг достану!

До меня дошло, что соседом справа был новый член нашего коллектива с суперкарабином. Я двинулся к своему трофею, мысленно по привычке считая шаги от своего места. Тридцать восемь, тридцать девять... На пятьдесят третьем увидел, что «лосенок» зашевелился и пыпытался подняться на ноги.

Тут уж, прекращая агонию добычи, я сделал второй прицельный выстрел в голову. А на подходе справа послышалось:

– Что, еще?!

Досчитал дистанцию – семьдесят четыре шага – и остановился. Добычей оказался четырехгодовалый безрогий лось (а я видел издали сеголетка!).

Подошли егеря, распорядитель охоты. Первая пуля перебила зверю хребет, вторая прошла точно между глаз.

– Хорош телок! – похвалил Михалыч. – С пухом!

Мне просто очень повезло, потому что разговоры соседа с вышедшим из загона егерем вывели на меня зверя, который разглядел во мне сломанное неподвижное дерево... На часах было 08:56, 13 января.

Блеснули ножи.

– Автор, что делаем с трофеем? Кто свежует?
– Мне – голова, остальное, как всегда, поровну!

Свежей кровью мне намазали лоб, в шапку вставили веточку елки, посадили рядом с лосем, почему-то названным Борькой, и сделали фото на долгую память. Освежеванную тушу разделали и, погрузив на жерди, начали выносить к машинам.

Где-то часа через два мы ехали по Е-95 в Москву, а приятель Борис звонил своей жене:

– Золотце, едем домой, ставь самовар!
– Да! С лосем!