Чужане

Здоровье у моей Сони было неважнецкое с щенячьего возраста, оттого на шестом году жизни, не вылезая из болезней, страдалица приказала долго жить... Отмучившись, жесткошерстная «немка» кончила свою жизнь аккурат за две недели до открытия охотничьего сезона. Доконали нашу большую умницу и дипломированную охотницу проклятые сердечные глисты. Я был сам не свой, руки у меня опустились, жена плакала горькими слезами, сердца наши кровью обливались. Сезон накрылся. Безысходность и душевная пустота... За что мне такое наказание божеское?! Хоть и не охота в последнее время, а слезы, но не мыслил я себя без неодолимой страсти, которой предавался тридцать четыре года...

От сердца отлегло только тогда, когда на третий день после Сониных похорон в доме волею случая появился миляга-щенок дратхаар. Мое счастье, что у знакомого заводчика к тому моменту задержался почти что трехмесячный кобелек знатных кровей. Мы с моей главной советчицей долго не раздумывали. Щенок нам глянулся. Это существо дало мне жизнь. Только и свету в окошке, что Рай. «Неужели это предначертание, – сдавленным голосом задалась вопросом жена, лаская песика. Что, для того чтобы эта прелесть у нас появилась, должна была уйти Соня? Неспроста все это».

Я с головой ушел в занятия со щенком и формировал обучение четвероногого вундеркинда, лелея надежду, что в ноябре он вытурит петуха-фазана из сведенных на нет реликтовых прикубанских бурьянов.

Мы работали с опережением графика. Дело у нас спорилось, все шло как по нотам, благо опыта мне не занимать: домашняя школа, регулярные прогулки в загородных полях, отработка поиска куклы, смастеренной из перепелиных крыльев, и, наконец, работа по подсадному перепелу.

Настало утро двадцатого сентября. Пора познакомиться с вольной птицей. В выпестованной легавой зреет охотник! Не тут-то было. Сельскохозяйственные палы – бич охотничьих угодий. Какое безумство! Уже обрыскано все кругом: охотных мест раз-два и обчелся. И там и сям на тысячах гектаров не то, что бедная природа, а постапокалиптический (ни убавить, ни прибавить) ландшафт. «Не отчаивайся. Поедем за Красную Батарею,– заронил искру надежды Виталий, которого я заразил охотой с подружейной собакой лет семь тому назад. – Головой отвечаю, что две-три птицы вы с Раем найдете на тамошней стерне в течение получаса. Железно! Там как раз такое место, от которого ты приходишь в восторг: обалденное поле чахлого подсолнуха с плешинами, а впритык к нему поросшая амброзией стерня, до которой не дошел огонь. В прошлые выходные, – Виталий привел убедительный довод, – мы с Ладой подняли там в жарищу больше десятка перепелов и парочку коростелей».
 

До упомянутых Виталием «райских кущ» километров сорок. Приятель сел за руль своего охотничьего дома на колесах (переоборудованного ГАЗ-66), а я комфортно устроился у маленького окошечка на одном из двух мягких топчанов в обществе Рая, дратхаара Лады, да ее четырехмесячного шоколадно-коричневого «клона».
Добрались до места. Долгая езда по тряской дороге меня слегка укачала. Натрясшись, высаживаемся из сконструированного для нужд армии вездехода. Утренний полусвет... С полевого пожарища распространялся запах гари. Сухота. Хорошо бы дождичек!

Вдруг откуда-то с полей долетел неясный звук. Я обратился в слух: неужто перепел? Но этого просто не может быть! Опять неясно: «польвоть!»
Ушам своим не верю: перепел бьет самое позднее во второй половине августа, а на календаре двадцатое сентября! Неслыханное дело. Стою в недоумении: ослышка? Исключено. Дела! Я – Виталию:
– Слышишь, перепел.
– Не-а, не слышу, – бросил тугоухий напарник, роясь в своих манатках.
– А, может, я умом тронулся и галлюцинирую? Сон наяву...
– Тебе виднее, – подпустив шпильку, отшутился приятель. – Я тебе не завидую, если крыша поехала.
– Если глобальное потепление привело к тому, – задаюсь мыслью, – что ледяная полярная шапка съеживается за год на сто километров, то стоит ли удивляться, что перепел бьет в конце сентября?
Так-то оно так, но...
– Не буду тебе мешать, – сказал Виталий. – Вы с Раем идите по стерне, а мы пойдем стороной. Встретимся у канала.
Энергичный послушный Рай изучал запахи нового для него поля. Поле что надо: жнивье с валками пшеницы поросло отцветшей амброзией и прочими сорняками, питательные семена которых предпочитают в эту пору перепела. А за двести метров от нас: «подь-польвоть! подь-польвоть!» Естественно, мне не почудилось. Эти звуки - приворот. Любо послушать это милое сладкозвучие. Продвигаемся в направлении к источнику этих звуков. Меня бросило в нервную дрожь: вот-вот должна состояться удачная встреча Рая с вольной птицей. Зачарован этими звуками, я шел кратчайшим путем к маячившему кусту лебеды. Все внимание на собаку. Куст уже близок. Из лебеды, лаская слух и доводя до крайнего напряжения, донеслось с хрипотцой: «мя-а-вва, мя-а-вва» и следом: «подь-польвоть! подь-польвоть! подь-польвоть!»

Я обалдел от удивления. Мыслимое ли дело? Второй петушок подхватил обертоном: «подь-польвоть! подь-польвоть!» «Ищи, Рай, ищи», – заклинаю легавого щенка. Перепел разошелся. Я подступил вплотную к нему. Голос перепела был чист и громок. Перепелиный бой без перемежки повторялся подряд до шести раз.

Щипком по натянутым нервам прямо из-под ног: «фр-р-р, фр-р-р, фр-р-р» – три перепелки, разлетелись в разные стороны. Рай замер и внимательно следил за полетом одной из птиц, пока та не опустилась в подсолнухи. Погрузившись в море волнующих запахов, принюхиваясь, щенок буквально распластался по земле. На щенка напала трясучка. «Процесс пошел!» Делаю еще полшага по направлению к кусту лебеды. «Фр-р-р, фр-р-р» – пара перепелок вспорхнула слева. «Фр-р-р, фр-р-р» – в ту же секунду вторая пара птиц разрезала тугими крылышками воздух справа. Рай ел перепелок глазами. Я стоял как очумелый. У меня был ошарашенный вид. Вот те раз! Перепела – полным-полно. Сердце разгорелось, пульс убыстрился, неистовая радость охватила душу. А из лебеды горячо до опьянения: «подь-польвоть! мя-а-вва, мя-а-вва, подь-польвоть!» Подкрадываясь, дивлюсь: почему петушок бьет без умолку в одной точке, словно привязанный? Почему полевого певца не прихватывает Рай?

В следующий момент Рай прошил куст, а из куста вслед щенку с издевкой: «подь-польвоть! подь-польвоть!» Тут до меня дошло: птицы слетелись и сбежались отовсюду на... «фанеру»! Раздвигаю стебли бурьяна... так и есть: в лебеде во все свое электродинамическое горло скликало перепелов устройство, заключенное в картонную коробку от патронов «Феттер». От коробки тянулись провода к динамику...

Я пришел в себя после удивления, на меня хохотун напал. Скажу без ложной скромности, что меня на мякине не проведешь, а тут так попасться на удочку! «Стареешь», - поддел меня после Виталий. Ладно бы я не был наслышан о таких чудесах техники! Устройство повторяло голос перепела в копии. Разительное сходство!

В тот самый момент, как я увидел диктофонное устройство, я подумал, что это Виталий, решив мне подмогнуть с натаской, подсуетился. Затем кумекаю: «Станет ли приятель тащиться, глядя на ночь, из Новороссийска (!) за тем, чтобы удрать штуку? Едва ли...»

И тут совершилось важное событие. После короткой потяжки Рай застыл в стойке. Да, да, да! Выждав некоторое время, даю команду: «Возьми!» По команде щенок ткнулся усато-бородатой мордочкой в валок соломы. «Фр-р-р!» – перепелка в панике покинула соломенное укрытие. Слава богу, обошлось без отрицательного момента: Рай и не помышлял преследовать низко летящую птицу. «Хорошо, мой мальчик, хорошо, мой бесценный», – расточаю похвалы щенку.

Рад-радешенек стою на коленях, тискаю пса, целую легаша в мокрый нос. Счастливая слеза покатилась по моей щеке. Предлагаю Раю лакомство. Щенок отверг любимый сыр. У кобелька возбудился интерес, он стал суетливо челночить, приискивать птицу и... стойка! Не тяну с командой «возьми» (птица убегает), и две минуты спустя упитанная перепелка на крыле. Стреляю, перепел падает в двадцати шагах от нас. Выстрел словно подменил собою команду «сидеть»: Рай даже не сунулся, а сел столбиком, уставившись в то место, где только что бекасинник прервал стремительный полет миниатюрной курочки. Сам поднимаю с земли трофей, даю обнюхать и обслюнить добычу Раю. Какое счастье! Я чуть не спятил от радости.

Все, думаю, на сегодня будет. Главное – не переборщить, не надломить организм щенка. Хорош! Окрыленный, теряясь в догадках, подзываю Виталия, даю понять:
– Ну и шутку ты подстроил! Молодец, – говорю, – разыграл меня.
– Какую шутку? – сообразив, в чем дело, Виталий сходу, навострив уши, заглянул (словно ожидал увидеть там невесть что) в куст лебеды. – Еще чего, – приятель округлил глаза. – Стал бы я ради этого переться в такую даль! Да и где бы я, по-твоему, эту штуковину взял?
«Что правда, то правда», – заключил я. Мой напарник огляделся вокруг: где же владелец этого «подсадного» магнитофона? Куда хватает глаз – никогошеньки.
... Шикарный внедорожник «Mitsubishi» несся по гравийке широкой оградительной дамбы сбросного канала.
– Не я буду, – говорю собрату по охоте, – если это не они едут.
– Похоже.
Джип скатился напротив нас с дамбы и по стерне подрулил к нам. Безусловно, это были они. В «японце» сидели пятеро. Двое из них покинули машину, остальные, очевидно, дожидались какого-то решения. У покинувшего машину был надутый вид, эти двое важно держали себя. Между водителем джипа и мной состоялся разговор глухих. Я от полноты чувств, просияв, изливаю радость:
– День добрый! Так вот, оказывается, кому я премного обязан!Гладколицый посмотрел на меня волком и, клоня дело к ссоре, полез в бутылку:
– А кто, позвольте спросить, вас сюда приглашал? Вы откуда? Ну, много набили? А теперь проваливайте отсюда, не для вас поставили. «Ничего себе! – думаю. – Вот это поворот! Неприятная встреча».
Я не смолчал в ответ на заявленную претензию:
– Да я, – толкую с петушиным задором,– не за мясом сюда приехал (демонстрирую свой патронташ, в котором было всего лишь четыре патрона плюс одна стреляная гильза), а щенка натаскать. Мы, – говорю, – не покушаемся на чужое добро. Благодаря же вашему ухищрению, пытаюсь снискать расположение: знакомство щенка с птицей прошло как по маслу. Я вам, – говорю, – очень признателен. С меня – бью на сознательность – полагается магарыч, а свою добычу, если хотите, я вам отдам.
Я достал из кармана куртки единственного перепела и протянул еще теплую птицу горлохвату. Чувствую, это выше его понимания. Где уж ему понять!
– Да подавись ты им, – брякнул гладколицый. – Из-за вас, мать вашу за ногу, уже нигде нельзя поохотиться нормально.
– ??
Стою, как оплеванный, никак не выйду из шока: передо мной абсолютный невежда в охоте. Ну и фрукт! Задаю второму недоуменный вопрос:
– А вы, гляжу, без собак?
Заурядный охотник, к которому я обратился, был одного поля ягода с водителем джипа.
– На кой ляд они нам нужны эти собаки? Мы сами, как собаки, – отмочил безголовый. – Если бы вы нам охоту не перес...ли, мы бы здесь за час перепелятиной забили морозильную камеру.
Подумалось: «Два сапога пара. Да к тому же голодные».
Они не стесняли себя в выражениях. Сколько было яда в их словах! Мне, конечно, неймется привести их дословные реплики, раскрывающие внутренний мир людей с ружьями в руках и охотбилетами в карманах, но по той простой причине, что это была реакция скандалистов-матерщинников, мне пришлось бы прибегнуть к сплошному отточию.
Сориентировавшись, желая обратить дело в шутку, улыбаюсь уголком губ, говорю с перцем:
– Если у вас такое хитростное подманивающее устройство, то должно быть и орудия добычи под стать ему?
– Само собой, – фыркнул обладатель дородной фигуры, так и не проглотив пилюлю.
Из джипа вывалились остальные члены компании. Собрав ружья и покосившись на нас, они рассыпались в цепь. Слепленные из одного теста ненашенские стрелки, брюзжа, прочесали стерню вокруг магнитофона и, пульнув пару раз, вернулись к машине, несолоно хлебавши (мудрено быть с дичью без четвероногих помощников).
– Тут его до чертиков, всем хватит, – подбодряю раздосадованную компашку, стремясь разрядить обстановку. – Маленько, – говорю, – походить надо, а мы уже сматываемся отсюда. Не будем перебегать вам дорогу.
Здесь толстолицый вышел из себя и, задев мою честь, не давая мне досказать, вконец растоптал мое настроение:
– Не суйся со своими советами. И постарайся больше не попадаться на глаза, а то схлопочешь. (Каково мне это слышать!)
Чужане в пожарном порядке собрали воспроизводящее устройство, сели в крутой джип и укатили... Виталий бродил с собаками неподалеку и наблюдал этот спектакль вполглаза. Я сейчас же дал волю своим эмоциям:
– Видал-миндал?! Деляги...
Виталий:
– О вкусах не спорят, и потом что ты хотел до них донести? Не расстраивайся, сегодня твой день.