Наладился знойный день, нетипичный для конца августа.
Компания разбрелась: кто пошел на рыбалку, выцыганив у Александра удочки, кто занялся готовкой обеда.
Подсел Саша и рассказал о визите полицейских.
Оказывается, те по наводке андреапольского охотинспектора с вечера выдвинулись из райцентра с твердым намерением уличить нашу компанию в браконьерстве.
Егерь их убедил, что охотники по определению не смогут устоять перед соблазном «прочистить ружья» в санитарный день, и брать нарушителей следует в угодьях, так сказать, тепленькими на месте преступления.
В итоге стражи порядка промытарились весь вчерашний вечер, захватив ночь, и вернулись ни с чем, злые как черти.
— Матюгались у продмага так, что в Андреаполе, наверное, слышно было. Сам посуди: бензин зря пожгли (по кругу не меньше 50 кэмэ выходит), к тому же бабла с москвичей не удалось срубить, — предположил Александр и неожиданно добавил: — Да разве это браконьерство?! Вот у меня был случай...
Дальнейшее повествование местного жителя запомнилось мне больше самой той августовской охоты, несмотря на то что в итоге наша поездка оказалась вполне успешной.
В тот день шел мелкий обложной дождь. Саша сидел дома, когда в избу ворвался его тезка — бородатый взбалмошный мужик, большой любитель приключений на все свои места, мастер выпить и подраться. Ну какого другого понесло бы по ягоды в такую погоду!
Летом пробавлялся Борода тем, что собирал дикоросы и отвозил на продажу в райцентр. Чем зимовал, одному богу известно.
— Саня, собирайся мигом, там медведь. В малиннике, гад, пасется. Километра три отсюда. Здоровый, черт! — с порога зашумел Борода и развернул принесенный с собой длинный сверток.
В тряпку оказались завернуты ружья: двустволка 12-го калибра и легкое «комби» — верхний ствол нарезной под «мелкашку», нижний гладкий 28-го калибра (по описанию, скорее всего, Иж-56 «Белка»). Охотником Борода, как и рассказчик, никогда не был, но ружьишко имел, да и не одно, как видим.
Никакие отговорки Александра со ссылками на погоду, риск попасться егерю и просто на то, что косолапый давно свалил из малинника, не действовали.
— Какой егерь?! Они все сейчас в Андреаполе по домам сидят, а мишка там, чую: малины обожрался и торчит, — горячился Борода.
Словом, уговорил. Три версты рысцой отмахали минут за двадцать. На подходе размотали тряпки, собрали ружья и изготовились.
— А патроны-то где? — робко поинтересовался Саша.
— Где-где, в стволе! — отрапортовал Борода.
— Что, и все?
— Не боись, и этого хватит.
— Ты че, твою так растак, с дуба рухнул?! На медведя с двумя патронами? Какие четыре? Эти два зверю как по заднице ладошкой! — возмущался Саня, держа в руках доставшуюся ему «Белку».
Но было поздно. Борода крадучись двинулся в малинник. Александр за ним — движимый исключительно чувством товарищества. Об исконном азарте добытчика не могло быть и речи. «Тогда я чуть не обделался в первый раз», — признался рассказчик.
Ветки ягодника зашевелились, впереди раздался какой-то то ли всхлип, то ли короткое урчание, и за кустами действительно на секунду промелькнул медведь, вернее фрагмент его шкуры. Борода выстрелил, и стало тихо. Страшно тихо... Даже шуршание дождя исчезло, испарилось. Товарищи опасливо подошли к месту. Никого.
— А-а, попал! — радостно воскликнул Борода, указывая на размазанную кое-где по листьям кровь. Капли можно было разглядеть и на полу. — Туда ломанулся, идем!
«Чего мне тогда стоил каждый шаг, — продолжал рассказ Александр, — страшно вспоминать. За раненым медведем по кустам… Самоубийцы, словом. Все как в бреду было».
Малинник расступился, и следопыты оказались на вполне просматриваемом участке — в сосновом бору, земля в котором была устелена серым от дождя мхом. Медведя не было.
И тут вдруг Александр, по его признанию, едва не обделался второй раз: из-за ствола сосны неожиданно показалась медвежья голова, причем на уровне человеческого роста. Типа — «Привет! А вот и я!».
Оказывается, мишка замер, стоя на задних лапах и прижавшись к дереву спиной в абсолютно человеческой позе в каких-нибудь пяти – семи метрах от преследователей. Борода выстрелил в морду, бросил уже бесполезное ружье и вырвал из рук Сашки «Белку».
Туша медведя рухнула на землю. Борода, целясь в голову, выпустил по поверженному то, что оставалось: дробь и пулю калибра 5,6 миллиметра.
Похоже, все было кончено. Товарищи отошли на расстояние от зверя и с полчаса наблюдали за тушей — не зашевелится ли. Заодно подумали, как транспортировать трофей домой.
В итоге Борода побежал в деревню за мотоциклом, а Александр остался сторожить добычу. «К косолапому я так и не подошел. Собрал ружья, помню, курил одну папиросу за другой, дрожь в руках не унималась».
Наконец послышался звук мотора, и мотоцикл с коляской, лавируя между соснами, подкатил к туше. Когда стали ее грузить, Александр словил «медвежью болезнь» в третий раз: Борода приподнимал медведя за задние лапы, Сашка спереди, захватив его под мышки.
Голова зверя при этом покоилась на Сашкином плече. И в этот момент медведь… зашевелился! «Кранты! Сейчас мне шею перекусит», — мелькнуло в голове компаньона. И бросить не мог, оцепенел как бы. Но обошлось — то была предсмертная агония животного.
И все-таки у этой истории нерадостный, хотя и справедливый конец. После доставки добычи во двор Бороды и разделки туши встал очередной вопрос: куда девать мясо и шкуру? Впрочем, решать его Александр целиком предоставил «виновнику торжества».
Тот разруливал ситуацию последовательно. Сначала напился от радости, потом пошел по домам предлагать медвежатину — в морозилку домашнего холодильника влезло совсем чуть-чуть.
Односельчане покупали охотно, но реализовать все товарные объемы не получилось. Основную часть мяса удалось пристроить в холодильник деревенского магазина.
Неудивительно, что через день в дом Бороды нагрянула полиция. Хозяина непрошенные (вернее, кем-то приглашенные) гости застали лежащим в отключке на кровати. В печи томился горшок с мясом, не подлежащим идентификации представителями правопорядка. Послали в Андреаполь за охотоведом.
В присутствии понятых, под протокол, специалист констатировал: в чугунке — медвежатина. Бороду погрузили в уже знакомый нам УАЗик, в качестве вещдоков присовокупили незарегистрированные ружья и медвежью шкуру.
Говорят, он еще легко отделался: присудили два года условно плюс штраф каких-то космических размеров. К чести подследственного, Сашку как соучастника доморощенный браконьер не сдал.
Комментарии (0)