Предлагаемые упомянутым приказом Минприроды нормативы допустимого изъятия охотничьих ресурсов на территории Российской Федерации (Приложение 1) есть не что иное, как болванка, т.е. заготовка на все случаи жизни. Составители этих нормативов пытаются подогнать сложнейшие процессы воспроизводства и экологии охотничьих животных под одну заранее заготовленную цифру, основанную неизвестно на каких показателях. Я неоднократно писал, что все подобные указания сверху ровным счетом ничего не стоят. Это пустая трата времени и бумаги. Прежде чем давать какие либо рекомендации, необходимо иметь основу основ – численность охотничьих животных на конкретной территории в определенный отрезок времени с последующим мониторингом ее динамики.
Динамика запасов охотничьих животных в первую очередь зависит от двух факторов: рождаемости (воспроизводства) и смертности. Последний фактор включает также любительскую и промысловую охоту. Факторы, определяющие уровень воспроизводства и уровень смертности, разнятся в отдельные годы многократно. Влияние этих факторов в разные сезоны неодинаково, они предопределяются погодой, растительностью, запасом кормов, глубиной снежного покрова, прессом хищников и браконьеров и внутрипопуляционными процессами. Безусловно, здесь следует учитывать склонность популяций различных видов к миграциям, кочевкам, значительным перемещениям под влиянием пресса охоты. При этом возникают концентрации охотничьих животных на разных территориях, что меняет плотность их населения на единицу площади пригодных угодий за очень короткое время в десятки раз. Непостоянство этих процессов сводит на нет все нормативные измышления, расписанные в приложении № 1 к приказу Минприроды.
Рассмотрим графу первую в Приложении № 1. Здесь свалены в одну кучу оленьи всех видов, которые или придерживаются круглогодично своих стаций и участков обитания, или склонны к дальним миграциям и кочевкам. К первым можно отнести европейского оленя и европейскую косулю, изюбря, пятнистого оленя и лань, которую вообще считают парковым животным. Маралы, лоси, сибирские косули предпринимают ежегодно миграции и кочевки на сотни и тысячи километров, оставляя районы летнего местообитания пустынными. Причем для лося, например, характерно наличие как бы двух популяций, которые различаются только по характеру местообитания в определенный период года. Как говорят охотники, есть так называемые «местовые» лоси, которые круглогодично обитают в одних и тех же стациях, и есть «пришлые» лоси, которые появляются в этих же угодьях лишь в определенное время года и остаются там не более трех – трех с половиной месяцев. Подобное явление наблюдается, в частности, в Архангельской области, когда охотники в октябре – начале ноября стреляют местных лосей и через пару недель, проредив их поголовье, прекращают на них охоту и ждут пришлых зверей, которые появляются в конце декабря – середине января следующего года. После этого охота на лосей возобновляется. Как же в этом случае определять численность, а точнее, плотность населения зверей на единицу площади? И как рассчитывать эти липовые нормативы «допустимого изъятия охотничьих ресурсов»? Кто будет проводить два учета в один и тот же сезон?
Смотрим верхнюю строку нормативов допустимого изъятия в таблице 1 Приложения 1. Там указано, что при наличии до 2 зверей на 1000 га пригодных угодий можем стрелять от 3 до 5% зверей по нормативам допустимого изъятия. А если в охотничьем хозяйстве обитает всего 5 лосей на 10 000 га пригодных угодий, то как же отстрелять 5%? Ведь охота, согласно нормативам, разрешена при наличии до 2 зверей на 1000 га пригодных угодий. Что такое 5% в этом случае? У одного лося отстрелили губу, у второго копыто, а у третьего ухо – вот и набрали 5%? Вся эта нелепица происходит потому, что точно не указан предел, нижний лимит плотности диких копытных на единицу площади пригодных угодий, когда охота не допускается. И отсчет от 0 до 2 в этом случае недопустим. Здесь следовало бы указать, например, что при плотности менее одного зверя на 1000 га пригодных угодий охота на этот вид в хозяйстве или районе не разрешается.
Смотрим нижнюю строку нормативов допустимого изъятия процента от численности животных на 1 апреля. Предположим, что у нас в хозяйстве численность оленьих на 1000 га пригодных угодий превышает 20 голов, и в этом случае более 18% от весеннего поголовья по приказу отстрелять мы не имеем права. Из научных источников и собственных наблюдений мне хорошо известно, что плотность лосей может длительное время находиться на уровне 27; 60; 98 лосей на 1000 га леса. По России можно привести сколько угодно таких примеров. Лоси за это время сильно повреждают лесопосадки, подрост и подлесок, подрывая тем самым свою кормовую базу, как это было, например, в Приокских борах Подмосковья в 60–70 годах прошлого столетия. На основании данных в приказе нормативов более 18% лосей изъять мы не имеем права. В апреле посчитали кучи лосиного помета на маршруте (есть такой метод учета). Куч насчитали много, а лосей и след простыл. И появятся они только в конце сезона охоты, когда отстрел закрывается, и тогда даже эти 18% взять будет невозможно. Не подчиняется экология этих копытных министерским приказам и нормативам.
Обратимся еще к одной группе диких копытных (козлы, бараны, антилопы, овцебыки, зубры). Здесь на всех одна рекомендация: норматив допустимого изъятия не должен превышать у всех видов 3–5% от численности животных на 1 апреля текущего года. Возьмем того же сайгака, занесенного в эту группу. Прирост стада у этого животного достигает в год 50–70%. На каком же основании нормы добычи для этого вида здесь указаны в 3–5%? Если популяция российских сайгаков находится, как ныне, в бедственном положении, так о процентах изъятия следует забыть. Всякую охоту на этот вид необходимо запретить. Если же популяция достигла своего благополучия, как, положим, в 1978 году, тогда можно отстрелять спокойно, без всякого ущерба не 3–5% от весеннего поголовья, а 30–40%. А 3–5% изъятия для сайгака следует рассматривать как лазейку для друзей тех, кто составлял этот документ, ведь эта группа диких животных представляет наибольший интерес для трофейной охоты. Пресловутые 3–5%, рекомендуемые к изъятию, свидетельствуют лишь о незнании составителями приказа истинного положения дел с численностью упомянутых видов, их воспроизводственных возможностей и факторов, на них влияющих. Так же «с потолка» установлены нормативы изъятия для медведей, барсуков и пушных видов. Причем шире всего «линейка» добычи досталась соболю – от 3 до 35%. Прирост популяции соболя меньше 14% не отмечен, а максимально доходит до 80%. Так почему же здесь отсчет идет от 3%?
Откуда взяты цифры допустимого изъятия охотничьих животных (табл. 2, Приложение 1) без утверждения лимита добычи, совершенно непонятно. Неизвестно, за что составители мифических нормативов ополчились на лисицу и корсака, ценных пушных и в значительной степени полезных зверей. Если следовать рекомендациям нормативов и уничтожать этих зверей в количестве 95% от весеннего поголовья, то эти виды очень скоро придется заносить в Красную книгу. Хорошо, что лисиц и корсаков не так просто извести и им практически ничего не грозит, несмотря ни на какие нормативы добычи. В прежние годы до нормирования их добычи охотничьим хозяйствам не было никакого дела – стреляли столько, сколько могли добыть, и никого это не смущало.
Процент изъятия у многих мелких хищников (солонгой, колонок, норка, горностай, хорь лесной, хорь степной) равен проценту изъятия (50%) у зайцеобразных. Причем потенциал размножения у тех и других весьма различен. У зайцеобразных он достигает пяти- и даже шестикратной величины, т.е. 500–600%. Давно и широко известны пики численности зайца-беляка, например, в Якутии, когда только заготовки их шкурок достигали 1 млн штук в год, а в другие годы не превышали 100 тыс. штук. То же самое можно сказать о важном промысловом зверьке – белке. Эти виды дают от одного до четырех пометов в год. Но откуда в России взялись дикие кролики, которых также рекомендуют добывать не менее 50% от первоапрельского поголовья, надо размышлять очень долго. Придется их завозить из Украины и Молдовы, где они действительно обитают.
Безграмотность составителей нормативов просто удивительна. Диких кошек в России разрешают по безлимитному нормативу добывать только 15%. Слова «дикие кошки» написаны во множественном числе. Рысь – дикая кошка – упомянута в таблице 1 приложения 1 (лимитируемые виды добычи). Так какие же виды кошек, помимо рыси, можно еще добывать в охотничьих угодьях России? Оказывается, только один вид – хаус, или камышовый кот. И все! При чем же здесь множественное число? Все остальные кошки защищены от охотников страницами Красной книги.
Рассмотрим Приложение 2 к упомянутому приказу. Откуда взяты показатели максимальной численности охотничьих животных на единицу площади, мне неизвестно. Приходится полагать, что они тоже взяты с потолка. Итак, начнем по порядку. Максимальная плотность населения для кабана установлена до 20 зверей на 1000 га охотничьих угодий. В известном Завидовском хозяйстве этот показатель в отдельные годы доходит до 58 зверей на 1000 га. Имеются данные о плотности населения диких свиней до 144 и даже 150 особей на 1000 га пригодных угодий. Для сибирской косули известна плотность населения до 100 особей на 1000 га (Курганская область). Это вместо 80 зверей, указанных в таблице приложения 2. По зарубежным источникам, максимальная площадь населения европейской косули достигает 200 голов на ту же площадь (вместо указанных 100 зверей). Составители приложения считают, что максимальная плотность лосей – 18 зверей на 1000 га пригодных угодий. Но в 60-х годах ХХ века в Приокских борах плотность населения лосей составляла от 68 до 98 лосей на 1000 га в течение пяти лет. В Тетеревятском заказнике Волгоградской области в 70-х годах прошлого столетия плотность населения сохатых варьировала от 27 до 60 особей ежегодно на протяжении пяти лет. Можно было бы и дальше приводить подобные примеры по этому виду. Благородному оленю предписана максимальная плотность населения до 40 голов на 1000 га пригодных угодий. В то же время в 70–80 гг. ХХ века в участке «Красный лес» Краснодарского лесоохотничьего хозяйства стадо благородных оленей имело на протяжении 10 лет плотность населения до 160 особей на 1000 га леса. Причем популяция находилась в прекрасном состоянии. Из 37 зверей, добытых иностранными охотниками, рога 21 оленя получили золотые медали. Эти примеры полностью опровергают надуманные цифры нормативов максимальной численности охотничьих животных на единицу площади, приводимые в приказе № 138 Минприроды. Максимальная плотность населения зверей в охотничьих угодьях в первую очередь зависит от двух факторов: охраны и состояния кормовой базы. Эти факторы предопределяют состояние численности охотничьих животных в любом хозяйстве. Но при этом всегда надо помнить, что эти факторы не единственные.
Продолжаем читать список зверей и птиц, представленный в Приложении 2. Вновь находим не обитающего в России дикого кролика, показатель численности которого не устанавливается. Опять натыкаемся на непростительную небрежность в наименовании видов охотничьих животных, на которые разрешается охота в России. Слово «кроншнепы» написано во множественном числе без всяких примечаний и пояснений. Значит, в России можно стрелять всех кроншнепов подряд, невзирая на виды. В то же время кроншнеп-малютка, средний кроншнеп и кроншнеп тонкоклювый находятся в Красной книге. Та же история с бекасами и дупелями: японский бекас и горный дупель занесены в Красную книгу. Все это вводит в заблуждение охотников и начисто лишает охраны краснокнижные виды.
Подобная небрежность отмечается и в списке групп таких видов, как гуси, казарки, утки. Указание во множественном числе без подразделения на виды дает право полагать, что все гуси, утки и казарки являются охотничьими птицами и служат объектами добычи. Между тем из группы «утки» – 6 видов, из группы «гуси» – 5 видов и из группы «казарки» – 3 вида занесены в Красную книгу. Для того чтобы грамотно составить Приложение, совсем не нужно быть семи пядей во лбу, нужно всего лишь иметь под рукой специальную справочную литературу, которая в обязательном порядке должна быть в департаменте. Составленное же Приложение свидетельствует о низкой квалификации исполнителей. В том виде, в каком мы его имеем сейчас, оно становится щитом и пособием лишь для браконьеров.
В конце Приложения 2 к упомянутому приказу дана простенькая формула расчета минимальной численности охотничьих животных. Многие нынешние ученые очень любят в биологии применять математические формулы и очень этим гордятся, считая, видимо, это верхом учености. Но давно и широко известно, что математика относительно хорошо работает только в закрытых биологических системах (популяциях), как то: пробирки, колбы, чашки Петри, клетки и вольеры, где влияние внешней среды ограничено или отсутствует. В открытых биологических системах, коей является живая природа, в естественных условиях вся математика работает по принципу 50 на 50: «то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет». Вот почему чаще всего не сбываются долгосрочные прогнозы погоды, а нередко и краткосрочные. Сложнейшие природные процессы еще долго будут не под силу даже математике и самым современным компьютерам.
Но оставим в покое приказ Минприроды № 138 и попытаемся заглянуть в некоторые отчеты, чтобы узнать, что делается в провинции. Один из субъектов Федерации в отчете от 9 августа 2010 года в графе «медведь бурый» указывает, что лимит его добычи составляет 310 особей, а лицензий под этот лимит выдано 429 шт., т.е. на 119 разрешений больше, чем официально разрешено отстрелять зверей. Лимит отстрела лосей установлен в 930 зверей, но на добычу их выдано на 10 лицензий меньше. Аналогичное замечание можно сделать по отстрелу кабанов в этой области (лимит 100 голов, выдано 93). Кстати, в законе «Об охоте…» слово «лицензия» составители везде заменили термином «разрешение». Пусть будет так. Но субъекты Федерации во всех отчетах используют только один термин – «лицензия», игнорируя тем самым имеющиеся поправки в законе.
Неразбериха с выдачей лицензий (то больше, то меньше лимита) отмечена во всех четырех представленных для анализа отчетах субъектов Федерации. Продолжим примеры. В другом субъекте Федерации при лимите 85 благородных оленей для отстрела выдано 91 разрешение; на отстрел 600 лосей по лимиту выдано 528 разрешений; на 130 косуль выдано 118 разрешений; на 100 пятнистых оленей – 96 разрешений; на добычу 4 000 кабанов выдано 3 480 лицензий. Если меньшее по сравнению с лимитом количество выданных разрешений каким-то образом можно объяснить, то выдачу разрешений сверх установленного лимита трудно. Откуда берутся документы строгой отчетности (денежные, номерованные, строго датируемые) в организации субъекта Федерации, которая ведает непосредственным их распределением, неизвестно. Бланков разрешений должно быть ровно столько, сколько установлено лимитов добычи на данный вид охотничьего животного в конкретной области. Не меньше и не больше. Иначе теряется весь смысл лимитирования добычи. Если же субъект Федерации своими силами обеспечивает себя бланками разрешений на добычу лимитируемых видов, тогда грош цена всем установкам Департамента охоты.
Особую тревогу в отчетах вызывает направленность на отстрел преимущественно молодых животных. Тем самым подрывается база для воспроизводства численности популяции. В одной из областей молодняк до года в добыче благородного оленя составил почти 50%, лося – 57,7%, косули – 58,2%, кабана – 69,4%. Отстрел большего количества молодняка по сравнению со взрослыми животными не вызывает возражений только в популяциях кабанов, поскольку этот зверь имеет очень высокий потенциал восстановления численности. У остальных диких копытных прирост популяции в среднем не превышает 15–20%, а в отдельные годы и того меньше. Высокий процент отстрела молодняка (ремонтного, как называют его животноводы) ведет к сокращению численности популяции и оправдан лишь там, где хотят затормозить или снизить прирост популяции ввиду ее высокой численности и несоответствия имеющейся кормовой базы возможностям биотехнии. В России таких хозяйств до обидного мало, и рекомендовать к отстрелу излишне высокий процент молодняка по всей территории ошибочно.
Комментарии (0)