Михаил Дудин (1916–1993) – известный советский поэт военного поколения. Фронтовик. Полвека в поэзии. Придерживался классической традиции русского стиха. Имеет обширное поэтическое наследие. Много ездил – по России и другим странам. Богатый жизненный опыт, умение общаться с людьми и постоянный, неослабевающий, искренний интерес к ним придал поэзии М.Дудина те грани общечеловеческого значения, которые отличают творчество поэтов, прошедших войну.
Тема Великой Отечественной красной нитью протянулась через поэзию Дудина. Сквозь призму фронтовых лет проходит взгляд поэта – на многие проблемы современности. Взгляд мудрый, спокойный, просветленный. Дудин умеет отличать главное от второстепенного. В стихах его много раздумий о непреходящем, о сокровенном. Важной составляющей лирики стала природа.
Значительна в творчестве поэта тема любви – во всей ее многогранности – любовь к родине, к природе, к женщине, к другу, к людям, к своим истокам. Любовь помогала преодолению испытаний, давала душе силы не ожесточиться, не отчаяться. Лирический герой Дудина знает: счастье, радость сердца достигаются лишь путем серьезных «вложений» - труда, пота, крови, лишений, горестного опыта. Творчество поэта проникнуто убежденностью: в поэзии ничем и никем нельзя заменить личный опыт пережитого, сколь тяжел он ни был бы. Благодаря этой убежденности достигается достоверность и реалистичность стиха, его эмоциональное воздействие на читателя.
Душа поэта не устает восхищаться жизнью – во всех ее прекрасных, чистых, высоких проявлениях. Дудина всегда интересовали люди, искусство, природа. Этот интерес словно озаряет его лирику.
Истоки всеохватного восприятия жизни лежат в Дудинской лирике военного времени. Молодой поэт умел видеть за ратным делом фронтовых будней и широкий земной простор, и птицу, усевшуюся на лафет. «Как мир хорош! И как я счастлив сам!» - восклицал поэт, отдавая щедрую дань лирическому созерцанию и наслаждению красотой. Особую роль играет в творчестве поэта природа – с милыми его сердцу подробностями и высокими философскими смыслами. В стихах Дудина часто присутствует полет – воображения, окрыляющего поэзию и преодолевающего инерцию мысли и чувства, полет ветра, птицы, листьев, стремительный бег воды... Но Дудин не отходит от конкретности жизни природы с ее неброскими приметами – лист подорожника, ладони мать-и-мачехи, всплески рыбы в воде...
Родником стихов о природе стала, конечно, малая родина поэта, земля, с которой он кровно связан. Это деревня Клевнево, Ивановской области. «У нас дома», – говорит поэт об этом месте Земли. Михаил Дудин вырос на небольшой речке Молохте, и образы воды, берегов, рыб запечатлены в его лирике. «Хранительница жизни – бегущая вода» - всеобъемлющий, обобщающий образ, бережно хранимый поэтом в течение жизни и включенный во многие его стихи.
Вода журчит и поет «хрустальным голоском» речки детства Молохты. О ней, видимо, поэт пишет: «Волной на вольной воле по камешкам играй. Пусть зреет жизни поле – благословенный край». Молохте, ее «игривой струе» посвящены проникновенные и безыскусные строки, словно объяснение поэта в любви родным местам:
Перетряхнешь, объехав свет,
Воспоминаний ворох ты,
Но ничего на свете нет
Милее речки Молохты.
Среди осок и щавеля
Дивлюсь на это диво я,
Бормочет, дудки шевеля,
Ее струя игривая.
Скользит, как тень из-под крыла,
Из мха болота древнего.
На берегу ее была
Моя деревня Клевнево.
«После возвращения», 1976
М. Дудин не раз возвращается к теме своих истоков, родного края, словно черпая в нем силы, жизненные и творческие, что для поэта, впрочем, одно и то же. Он обращается к Молохте не иначе как «моя река», а она для поэта наполнена живою водой:
На берегу моей реки,
У самого истока,
Как туча на одной ноге,
Сосна стояла в детстве.
...Ну что ж! Звени, моя река,
Своей струею чистой,
Седое сердце освежи
И дай мне счастье верить,
На этом старом берегу,
Под старою сосною,
Что долгий путь моих страстей
Был не напрасен...
«Под вечер», 1976
Потом были другие реки в судьбе поэта. И они нашли отражение в стихах: «Жилга, цыганкой из гарема, Бежит, танцуя меж камней». Но нежность и сердечность к Молохте стали свойственны Дудинской лирике, пронесли верность родным местам сквозь все полувековое творчество поэта.
Течение воды нередко сравнивается поэтом с бегом времени, воспринимается как его олицетворение. Такое видение свойственно поэзии вообще. Дудин вносит в него свою интонацию:
Как вечности дорога,
Течет река передо мной
Медлительно и строго.
«Перед Астраханью», 1971
Тиха река в ночном тумане,
Молчат седые берега.
«Сенокос», 1973
Берега поседели – то ли от тумана, то ли от времени, переходящего в бесконечность... Поэт тонко чувствует возможности
метафоры, использует ее при обращении к теме воды:
Хрустальная осень,
Хрустальная осень!
Луна на волне
Всплывает без весел.
«Четвертая зона», 1959
Любовное обращение поэта к реке детства закономерно еще и потому, что она открыла ему одну из граней общения с природой – рыбную ловлю. М.Дудин хорошо знает повадки многих рыб: «В росе деревья ночью белой седы. Ерши с плотвой не начинали клёв», «Смотри! Форель в Жилге играет И в лунном воздухе парит», «На озере луна, как полынья, И на луне ленивый всплеск линя» (Перед утром, 1980). Такую наблюдательность дает не только поэтический дар, но и знания, увлеченность рыбалкой, долгие сидения с удочкой у воды.
Дудин по-разному использует образ рыбы – то в виде одного штриха, подчеркивая и усиливая им дальнейшую ткань стиха, то преподносит целые поэтические картинки, исполненные тонкого лирического рисунка, выразительные и запоминающиеся, то использует в качестве метафоры. Тогда, на первый взгляд, незатейливый образ приобретает философичность, новые неожиданные смыслы, многократно усиливается. Картинку можно проиллюстрировать такими строками:
Свет под водой струится зыбко
И освещает в стенке грот,
Где Сайка – маленькая рыбка –
Стоит, выпячивая рот.
Но стоит бросить крошку сала –
И оживает мир глубин.
Я видел, как она плясала
Вальс для подводных балерин!
Движенья, свойственные рыбам,
Она решала, как поэт,
И тонкой талии изгибом
Заканчивала пируэт.
В прямой стреле электросвета
Она меняла темп и тон.
И тонко роль кордебалета
Вел перепуганный планктон.
«Стихи вместо рецензии на спектакль рыбки Сайки в палатке гидрогеолога», 1978
Поэт угадал в рыбке поэтическое начало, сравнив ее с собою («решала, как поэт»)!
А движения ее с искусством – балета. Воистину одухотворенный образ рыбки!
А вот еще одна поэтическая мысль. Все в природе оправдано, взаимосвязано, гармонично. Любая малость, если желаешь ее увидеть, расскажет о многом, даст повод к размышлению, к раздумьям. Малое звено в нескончаемой цепи явлений, изменений, превращений ведет к глубинному осмыслению причин и следствий, к стремлению постичь загадки и таинства природы. Но лишь – к стремлению, ибо тайна Творца непостижима. Стоит, ах, как стоит замедлить ход и иначе взглянуть на виденное, давно знакомое. И вместе с тобой замедлится время. Так считает поэт:
Прислушайся. На всей планете
Замедлен времени полет.
Форель играет в лунном свете,
И вся вселенная поет.
Обращение к образу рыбы в метафорическом смысле встречается в поэзии не часто. Как правило, у тех поэтов, которые познали страсть к рыбалке. Иначе как объяснить столь глубинное, на уровне творческого мышления, даже подсознания, проникновение этого образа:
Твои отходят корабли.
А я – как рыба на мели.
На жабрах желтого песка
Скрипит смертельная тоска.
То же можно сказать об образе реки, которую поэт сделал олицетворением любви:
Твой июль над рекою стоит, опершись о перила,
Отраженный в реке, ничего от реки не тая.
И река ему вечность на веки веков подарила.
Здравствуй, милая, здравствуй! Да славится щедрость твоя...
Одухотворение, поэтическое переосмысление образов рыбалки, органичное включение их в ряд остальных образов лирики – одна из граней поэтики М. Дудина. Этими образами поэт говорит о многом – о переменчивых настроениях и важных жизненных осмыслениях, о рассвете или закате и течении времени, об остановленном в строке мгновении, где пляшет рыба, и Вечности. Вечности, в которой живет поэзия.
Публикация Анатолия Маилкова
КРИК ВДОГОНКУ
Твои отходят корабли.
А я – как рыба на мели.
С последним кораблем вода
Уходит тоже навсегда.
На жабрах желтого песка
Скрипит смертельная тоска.
Спалило солнце до костей
Вместилище моих страстей.
И никогда опять прибой
Здесь не появится с тобой.
И нужно миллион веков,
Чтоб — руки вместо плавников,
Чтоб я твоих коснулся рук,
Чтобы открылся новый круг.
1971
ФОРЕЛЬ ИГРАЕТ В ЛУННОМ СВЕТЕ
В ущелье Верхнего Чегема
Глядит луна, и перед ней
Жилга, цыганкой из гарема,
Бежит, танцуя меж камней.
То падает, то замирает,
То в камень брызгами пылит.
Смотри! Форель в Жилге играет
И в лунном воздухе парит.
Над валуном мелькает стая,
Законам рыбьим вопреки.
Червонным золотом блистая,
Меж звезд струятся плавники.
Как из доверия в измену,
Как из бессмысленности в цель,
Форель летит из пены в пену,
Играет горная форель.
Прислушайся. На всей планете
Замедлен времени полет.
Форель играет в лунном свете,
И вся вселенная поет.
1973
ПЕРЕД АСТРАХАНЬЮ
Перед закатом сходит зной.
Как вечности дорога,
Течет река передо мной
Медлительно и строго.
Темней и гуще облака,
Острее пахнет тиной.
Течет передо мной река
Последнею долиной.
Все позади: и бой, и торг,
И бегство из-под власти,
И страсти бешеный восторг,
И отвращенье страсти.
Теперь судьба реки легка.
За поворотом – море.
В его судьбу втечет река
И растворится вскоре.
И все, окончен дальний путь,
Как из варягов в греки.
Но ты, душа, не позабудь,
Как умирают реки.
1971
Комментарии (0)