Мой второй гусь

Слева, метрах в семистах, Большая река, справа, в трехстах, село.

Мелиоративные канавы, расстояние между которыми равно ста метрам, тянутся параллельно друг другу и вдоль села.

Между канавами — вспаханные с осени поля с нагромождениями комьев земли.

Я описываю нашу диспозицию, чтобы понятно было вам, уважаемые читатели, где и как мы располагались.

Перед нами — лужа на поле, в которую, урча, перетекает весенняя вода из другой лужи, которая сзади и левее от нас, а бетонное кольцо — это наш скрадок.

Сидеть внутри, а тем более стрелять, из него практически невозможно: он глубокий и посередине задвижка (кто не знает, это очень большой водопроводный кран).

Со спины колодец загораживает нас, а летящие навстречу, с востока, и пытающиеся приводниться в лужи гуси видят нас как два «камуфляжных» пятна. У меня на лице маска, руки в перчатках.

Блестит только ружье. Напарник маски не имеет, но в «решающий момент» он случайно повернул голову. «Решающим моментом» стало появление над передней лужей «низко летящих целей», то есть гусей.

Я встретил их очередью из помпового ружья, целясь в первого. Когда я продолжал стрелять, напарник закричал: «Ты подбил!» Я увидел, что подбит второй гусь. Это значит, что я все время «обзаживал» свою цель, стрелял позади хвоста.

Ну и стрелок! Вот что значит возраст: картинка в мозг приходит с большим опозданием. Для молодого охотника — одно упреждение, для старого — другое.

Подбитый гусь, снизившись, взял вправо от направления своего полета и двинулся в сторону реки. Начинаю на ощупь дозаряжать магазин и слежу за перемещением подранка. Через две канавы, а это двести метров, гусь еще раз повернул направо и потянул над полем.

Напарник кричит: «Дядя Саша, беги, догоняй, добирай!» И я, кряхтя, спотыкаясь, превозмогая артрит в коленках, продолжая запихивать патроны в магазин ружья, бегу трусцой по предполагаемому «следу полета» раненой птицы.

Пробегаю эти двести метров, поворачиваю направо, на грунтовку, проходящую вдоль канавы и по которой летом обычно передвигается и работает поливальная установка, и, запыхавшись, уже быстрым шагом иду, всматриваясь в поле, над которым только что пролетел гусь.

Добирать подранка с заряженным ружьем сейчас считается браконьерством (как правильно понимать Правила охоты, мало кто знает). А что делать? Я могу встретить гуся в любую секунду. А бросить подранка на съедение воронам и лисам — это не браконьерство?

Поле длиной в километр, я почти все просмотрел со стороны дороги. Надежда увидеть подранка стала меня покидать, пока что-то не зашевелилось на пашне: голова на длинной шее, верхушки крыльев. Надо бы подойти ближе, на верный выстрел.

Я делаю несколько шагов, но гусь вприпрыжку стал от меня удаляться. Стреляю, бегу, спотыкаясь на пашне, стреляю в продолжающего удаляться от меня гуся. Дозаряжаюсь, опять бегу, опять стреляю. Гусь бронированный!

Но после очередного выстрела он затих... Впоследствии, при его разделке, я насчитал всего несколько попавших дробинок: в крыльях, в лапах и только две смертельные, в шее и голове.

Возвращаюсь к напарнику, от радости не ощущая старческой немощи.

— Ну ты, дядя Саша, даешь! Сколько патронов расстрелял?
— Не считал, много.
— Правильно, что я послал тебя догонять гуся?
— Конечно!
— Гуси-то тебя не видели, ты был в маске, а я отвернулся.
Охота состоялась!

Я упоминал, что, стреляя, попал во второго гуся. Это символично: гусь в действительности оказался вторым добытым в моей жизни.

Дома ждет сковорода на плите, чтобы изжарить нам с женой деликатеснейшую тушку, а бездомные кошки ждут остальное.

P.S. Что мы нарушили? Сидели вне ямы и без маскировочной сетки? И я бежал по полю с ружьем на добор гуся? Я, что, слонялся туда-сюда и стрелял во все, что движется?

Ну а как по-другому охотиться в наших местах? Выкопать с вечера яму — утром в ней будет полно воды. Построишь шалаш, это бельмо на глазу у гуся — облетит стороной. Да и сожгут шалаш: много раз так случалось (читайте в моих предыдущих рассказах).

А к мелиоративным колодцам, с накиданным вокруг них мусором, в данном случае с нашими телами в камуфляже, очень похожими на мешки картошки, гуси привыкли.