Нижний удар

В первой половине XIX века во многих странах происходила настоящая ломка стереотипов. От старого и всем привычного кремня охотники и военные переходили к малопонятному колпачку, надеваемому на еще более непонятный стержень.

Эпоха капсюльного оружия захлестнула мир в конце 1820-х годов. До этого капсюля были известны и вполне успешно применялись уже около десятилетия в той или иной ипостаси. На первый взгляд нехитрое устройство капсюльных систем требовало двух необходимых элементов — непосредственно капсюля и затравочного стержня, или, как сегодня говорят многие, брандтрубки. А вот с ними возникли колоссальные проблемы… Понятно, что капсюлей должно быть много — для каждого выстрела требуется отдельный капсюль. Жизнь затравочного стержня была продолжительнее капсюлей ненамного. Стержни от испытываемых ударных нагрузок и термоэрозии приходили в негодность очень и очень быстро. В производстве они были сложны и дороги. Только тогда, когда удалось наладить массовое производство капсюлей и брандтрубок, капсюльные системы начали с удивительной быстротой вытеснять архаичные «кремневки».

Как должно выглядеть ударное капсюльное ружье, армейское или охотничье, представляют многие. Сегодня кажется, что сам конструктивный принцип воспламенения заряда определяет облик всего ружья, и по-другому быть не может. Но в начале XIX века бытовало совершенно другое мнение, и над оптимальной конструкцией ударного оружия работало множество самых лучших оружейников Европы и Америки.

В 1830-х годах общеевропейской тенденцией был поиск методик переделки стремительно устаревавшего кремневого оружия в ударные капсюльные системы. Почему переделки? Множество кремневого оружия было в идеальном состоянии, и казалось экономичнее не изготавливать новые ружья, а всего лишь модернизировать старые.

Когда в Европе начались серьезные сдвиги в области перевооружения армий ударными системами, в Российской Империи с особым вниманием и очень ревностно следили за ними.
Очень интересную работу по созданию капсюльного оружия вели оружейники Королевства Швеции. В 1835 году шведский офицер подполковник Вителок предложил свой очень оригинальный вариант переделки кремневых пехотных ружей образца 1815 года. Отличительной чертой новых переделочных ружей (образец 1835 года) был ударный механизм, расположенный внизу ложи в области спусковой скобы. В 1836 году в Швеции предлагается новая сложная экспериментальная система поручика Густава Эрика Флитвуда (образец 1836 года). Из-за очень сложного механизма от этой системы отказались. И в 1837 году фактически на основе системы Вителока 1835 года была разработана уже новая система (образец 1837 года), выпуск которой продолжался с 1837 по 1839 год с небольшими изменениями в конструкции.

Производство систем образцов 1835 и 1837 годов было крайне немногочисленным, фактически в количествах необходимых исключительно для испытаний нового оружия. До сих пор они встречаются на рынке антикварного оружия в Швеции, но в нашей стране такое оружие мало известно. И это с учетом того, что шведские экспериментальные системы сразу же после их появления были испытаны и в Российской Империи.

Еще в 1830 году в России был создан Комитет по улучшению штуцеров и ружей. Важнейшей задачей, стоящей перед Комитетом, был поиск наиболее дешевого и удобного способа переделки устаревшего оружия в ударное. В начале июня 1837 года Комитет получил из Стокгольма рапорт русского военного агента подполковника Бодиско с сообщением о конструкции поручика шведской армии Флитвуда и двух ружей его системы. Уже к 12 июня 1837 года Комитет провел исследование и пришел к заключению, что ружья Флитвуда «не заслуживают никакого внимания» вследствие «чрезвычайной многосложности и величины механизма». Также было отмечено, что система Вителока выгодно отличается от ружей Флитвуда «простотой ударного молотка».

Что же это за система Вителока, которая понравилась русскому Комитету, и какая же есть в ней кардинальная особенность? Ружейный ствол стальной, канал ствола гладкий. В казенной части толщина стенок ствола становится шире, боковые грани казенной части сведены на плоскость. На классическом дульнозарядном оружии брандтрубка ввинчивается в подстержник, смонтированный справа сверху казенной части ствола, но Вителок пошел другим путем. Брандтрубка ввинчивается в ствол… снизу!

На брандтрубку надевается капсюль и разбивается курком, но… курок в прямом понимании этого слова отсутствует! Его роль исполняет стальная боевая пружина. Эта пружина одним концом закреплена на переднем окончании спусковой скобы, задний же конец пружины свободный, именно он и наносит удар по капсюлю. На «боевом конце» «изюминки» конструкции — пружины — сверху ударной части организовано утолщение, от которого вправо отходит площадка, предназначенная для облегчения взвода. Пружина вручную отгибается в нижнее положение и стыкуется с вырезом снизу спускового крючка. При оттягивании фигурного спускового крючка она срывается и разбивает капсюль. Для предохранения ложи от повреждений вокруг брандтрубки она защищена медно­сплавной личинкой. Все просто и гениально до безумия, но только на первый взгляд.

Эта система до того понравилась в России, что легла в основу ряда экспериментальных образцов оружия, ориентированных на вооружение армии. Более того, на основе такого подхода известен по крайней мере один образец отечественного охотничьего ружья.

Возникает сразу же масса вопросов, связанных с удобством и практичностью такого подхода. Насколько выгодно размещение капсюля снизу? Казалось бы, что это полностью лишено смысла — под действием силы тяжести он должен упасть вниз. Но… оружия с брандтрубками, направленными вниз, производилось вплоть до середины 1860-х годов, то есть еще спустя более 30 лет со времени появления ружья Вителока.

Дело в том, что если капсюль надевается на конический стержень с натягом, то он просто так не спадет, более того, заряженное заранее ружье не стоит постоянно на боевом взводе. Пружина Вителока фиксирует надетый капсюль в спущенном состоянии и не дает ему «свалиться» с брандтрубки даже при сильной тряске. Сильный изгиб спускового крючка позволяет обезопасить палец от движения боевой пружины, ложа надежно защищена от огневого действия капсюля.
Просто, удобно и надежно.

Единственный минус такой системы — это все та же боевая пружина. Она испытывает постоянную ударную нагрузку, что приводит к ее быстрому выходу из строя, и при этом расшатывается ее узел крепления. Для армейского оружия это недопустимо, но вот для охотничьих систем вполне приемлемо. Они не используются в жестких боевых режимах, и перед охотой проверить узел крепления пружины не составляет особого труда.

Почему же вернулись в капсюльных системах к аналогам кремневых замков и боковому расположению брандтрубок? Это объясняется двумя причинами. Французский батарейный замок производился более столетия во многих странах мира, его производство было отработано до мелочей, он был привычен и надежен, и для его «трансформации» в капсюльный требовалось всего лишь поменять курки. Второй же причиной была модульность замка, весь ударный механизм монтировался на замочной доске, это было очень удобно. Можно провести аналогию с современными съемными ударно-спусковыми механизмами блочного типа. То что было удобно в эксплуатации 200 лет назад, то же удобно и сегодня.

Новые перспективные конструкции не пропали даром, на их основе появился целый спектр оружия с нижним расположением курка. Одна из которых — система американца Грина имела самые серьезные шансы встать на вооружение русской армии. Системы с подобным расположением курка использовала норвежская армия с 1840-х по 1860-е годы, шведский флот — в 1850-х. У охотников сходные системы использовались до самого конца XIX века, когда дульнозарядные системы практически полностью уступили свои позиции оружию под унитарный патрон. И никаких нареканий в адрес охотничьего оружия неизвестно.