С гончей по пестрой тропе

Конец ноября выдался бесснежным и морозным. Выпавший в октябре снег продержался недолго, а выкуневшие зайцы стали предательски выделяться белым пятном на серо-бурой лесной подстилке. Понимая это, хитрый и осторожный зверек искал себе надежное убежище, где мог слиться с окружающей средой и спокойно переждать опасное для него время.

Для нас, охотников, этот период — прекрасная возможность побродить по лесу, насладиться красотой и очарованием предзимней природы, послушать волнующий душу гон, перевидеть да и, что греха таить, добыть длинноухого беляка.

С этой целью мы, Владимир Николаевич, дядя Саша с сыном Владимиром и я, отправились в Ивановскую область поохотиться с гончей на зайца.

Погода стояла прекрасная: ясная, солнечная, температура воздуха до минус десяти.

Конечно, не самая лучшая для охоты с гончей, но выбирать не приходилось. Взяв путевки, мы отправились в свою деревню.

Старый родовой дом встретил нас холодом.

Так как русская печь давно неисправна, мы топили дом газовой пушкой. Этого хватало, чтобы с минимальным комфортом жить в доме во время охоты.

За хозяйскими хлопотами прошел первый день. Утро второго дня выдалось таким же ясным и морозным. Машины у дома покрылись инеем, словно дорогим пуховым платком.

На розовеющем небосклоне еще ярко горели звезды, окружая острый, словно клинок, полумесяц. Николаевич завел для прогрева старенькую «Ниву», и пока она оттаивала, мы быстро позавтракали.

Наконец, взяв все необходимое, выехали в угодья, благо они находились в шаговой доступности. Было еще темно, но, как говорится, кто рано встает, тому Бог подает.

Остановились на лесной опушке, экипировались и только отошли от машины метров на двести, как услышали, что Сигнал натек на заячью лежку и помкнул зверька. Молчаливый утренний лес мгновенно ожил, наполнился гулким башуром, пробравшим до мурашек.

Вопреки нашим ожиданиям, длинноухий не пошел на круг, а рванул напрямик, в сторону реки, которая покрылась льдом лишь на пару метров от берега, а середина так и не замерзла.

Зная, как можно оторваться от преследующей собаки, заяц выбежал на лед и дал стрекача вдоль берега. Найдя место, где лед оставил узкую полоску для бегущей воды шириной не более полуметра, косой сиганул на противоположную сторону реки как раз в том месте, где лес подходил вплотную к берегу, и скрылся в его чаще.

Выжлец в азарте прыгнул на лед и по горячему следу начал преследование беляка, заливисто и зарко отдавая голос. У Владимира похолодело внутри, когда он понял, что Сигнал перешел реку по еще неокрепшему льду. Хозяин собаки помчался со всех ног к месту перехода, так как знал, что лопоухий хитрец вернется своим следом.

Если вдруг четвероногому другу понадобится помощь, Володя непременно должен оказаться рядом. Николаевич с дядей Сашей, перебежав реку по мосту, поспешили через поле в лес, где слышался гон.

Беляк, накрутив несколько кругов по лесу, сдвоил и, сделав скидку, поскакал к реке. Сигнал скололся на двойке, смолк на несколько минут, но, найдя выход, вновь заголосил, выправив гон. Сердце охотника учащенно забилось, когда он понял, что зверь направился в его сторону.

Он надеялся, выстрелом остановить зайца на берегу, чтобы выжлец остался на той стороне реки, но в последний момент косой загнул за спину Владимира, и тот понял это с небольшим опозданием, когда наседающий в штык гон потянул влево.

Охотник увидел белоснежного зайца, выскочившего на ледяную закраину реки в семидесяти метрах ниже по течению. Ружье машинально взлетело к плечу, но выстрела не последовало — было слишком далеко.

Сзади напирал Сигнал, который отставал от преследуемого зайца на три сотни метров. Владимир побежал навстречу выжлецу, но, запутавшись ногами в переплетении сухой крапивы и травостоя, рухнул на землю...

К месту заячьего перехода он подбежал на несколько секунд позже гончака, который на его глазах соскочил с обрывистого берега на узкую полоску льда и, заскользив, ухнул в ледяную воду. Быстрое течение поволокло собаку вдоль ледяной кромки. Испуганный пес скреб когтями лед, пытаясь выбраться, но ничего не получалось.

Владимир бросил ружье и кинулся на помощь четвероногому другу. Ухватив выжлеца за оранжевый ошейник, он с силой потянул на себя, вытащив пса на лед. Слава Богу, все обошлось. Вытерев

Сигнала сменными портянками, мы пошли от греха подальше в другой лесной массив. Там, на краю запруженной бобрами низины, выжлец поднял очередного зайца, мирно дремавшего в молодом ельнике.

Беляк увел гонца через большую просеку метров на семьсот по прямой и начал ходить кругами в молодом осиннике. Пока мы подошли и услышали звук гона, заяц, нарезав три круга, сместился еще на триста метров и закрутил выжлеца в очередном березовом мордохлысте.

По частым перемолчкам было понятно, что ушастый хитрец, запутав след, наколол собаку. Правда, Сигнал всегда выправлял гон, распутывая заячьи наброды, двойки и скидки. В который раз гонец крутил на небольшом пятачке, обжатом нами с трех сторон.

Деваться зайцу было некуда. Сигнал доборил в семидесяти метрах от нас, временами мелькая в прогалах густого мелятника. Ушастый профессор, запутав след, крепко запал.

Мы подтянулись ближе, чтобы помочь выжлецу, который, опустив нос, сновал в крепи в десяти метрах. Но только мы расслабились, как из-под елочки вылетел белоснежный заяц, прятавшийся от рыскающего Сигнала в пятнадцати метрах. И был таков.

Гончак заорал по-зрячему, ломанувшись вслед за беляком. И снова послышался гулкий башур и сердце бешено застучало. Вновь мы подтянулись на голос выжлеца, чтобы занять лазы, но неожиданно гон захлебнулся.

Сигнал крутился на сколе, но видимо, силы молодого выжлеца иссякли. Обидно. Все наши попытки помкнуть запавшего зайца остались без результата. Решили на сегодня закончить.

Утром мы выехали в другой лесной массив. Молодой березовый мелятник был разрезан накатанной дорогой с хорошо просматриваемым редким осинником. Сигнал, заинтересованно опустив нос, челночил впереди.

Углубились в лес, разошлись в линию, чтобы поднять плотно лежащего зайца, и наконец, на поваленной ветром осине нашли первые признаки его присутствия — свежие погрызы и бурые «горошины».

Обследовали рядом стоящие ели и завалы. «Вот он! Вот он!» — лес взорвался взволнованными голосами. К этим крикам эхом присоединился башур подбежавшего Сигнала, который натек на горячий след помкнутого с лежки зайца.

Возбужденный запахом, молодой выжлец пулей полетел краем леса по следу вдоль сжатого поля, гулко, с некой обидой отдавая голос. Через двести метров он скололся, закружив на месте, но, исправив, пошел полем, а не в лес, как мы ожидали.

Побежали следом, ориентируясь на голос выжлеца, пересекли поле и встали вдоль леса в надежде, что заяц пойдет на круг тем же маршрутом. Беляк крутил Сигнала на пятаке не больше двух сотен метров уже пять минут.

Мы наслаждались волнующей симфонией гона, стоя на номерах и внимательно вглядываясь в лесную чащу, откуда должен был появиться заяц. Мы с Владимиром стояли на правом фланге, посередине дядя Саша, левый фланг перекрывал Николаевич.

Вдруг левее нас, напротив Вовкиного отца, зашелестела прихваченная морозцем трава. Взгляд переместился на источник шума как раз в тот момент, когда заяц, мелькая белой рубахой, выкатил из леса на край поля. Все это происходило на наших глазах. Громыхнул выстрел.

Заяц развернулся в обратную от охотника сторону и помчал по дороге вдоль поля к Владимиру Николаевичу. Второй выстрел в угон пошел выше, попав беляку по ушам, отчего тот лишь прибавил скорости.

Николаевич сместился с дорожины вправо в лес, чтобы контролировать край поля и поляну слева, поэтому ни нам, ни бегущему зайцу он не был виден. Неожиданный выстрел резанул по беляку, подняв вокруг него снежную пыль. Перевернувшись через голову пару раз, зверек засучил ногами…

Мы собрались у добытого зайца. Поздравили добытчика с полем, сфотографировались на память. Пока перекусывали, дядя Саша разделал зайца. Сигнал захрустел заслуженными пазанками, слушая одним ухом рассказы охотников...

Перекусив, мы продолжили охоту. Снова разошлись в поисках заячьих жировок, заглядывая во все завалы и крепи, хрустя мерзлой лесной подстилкой. Яркое ноябрьское солнце слепило глаза, прозрачный морозный воздух щекотал ноздри. Шагалось легко. В березовом густом мелятнике всюду виднелись горстки бурых тетеревиных бубликов.

А вот и сами черныши, шумно поднявшиеся чуть в стороне. Обошли по краям замершую болотину и снова наткнулись на поваленную ветром осину, очищенную зайцем добела, закружили рядом, увеличивая радиус. Мое внимание привлек сломанный куст, под ветвями которого притаился заяц, внимательно следивший за мной.

«Вот, вот, вот он!» — крикнул я снующему где-то рядом Сигналу, не отводя взгляда от притаившегося беляка. Выжлец вынырнул из леса на голос и тут же кинулся под куст. Заяц, не выдержав, дал стрекача, замелькав бело-бурой шубкой среди кустов.

Сигнал несколько раз громко клацнул челюстями и с таким ревом, перемешанным с визгом, погнал по-зрячему, что захватило дух. Мы разбежались в стороны, заняли лазы. Гон удалился на триста-четыреста метров, но вскоре стал тянуть в нашу сторону.

Я напряг зрение, пытаясь заприметить приближающегося зайца, и наконец заметил мелькающий белый силуэт. Выстрел резанул по ушам, как только крупный беляк выскочил на чистину в двадцати метрах от меня.

Длинноухий сделал сальто, вскочил, но не побежал, а пополз вперед. Через несколько мгновений по следу выскочил Сигнал и с большим удовольствием и азартом довершил начатое...

День подходил к концу, подводя красной закатной чертой итог сегодняшней охоты.

Но завтра будет новый день, наполненный зарким гоном и молчаливыми сколами, протяжным звуком охотничьего рога, меткими выстрелами и досадными промахами.