Медведи Дальнего Востока

 

ПРОМЫСЕЛ

Специальной охоты и добывания медведей в Маньчжурии не существует. Его промышляют случайно, во время охоты на других зверей. Способы добывания различны. Чаще всего охотятся на медведя с собаками по следу. Охота эта заключается в следующем. По свежему следу медведя охотник пускает собак, которые довольно быстро настигают зверя, окружают его и лаем дают знать охотнику, где медведь. Последний не особенно боится собак, но часто останавливается с целью отпугнуть назойливых преследователей; иногда он бросается неожиданно на ближайшую и ударом лапы кладет ее на месте. Собаки должны быть привычны и выдержанны, иначе много их погибнет в этой охоте. Если собака зазевается и не успеет вовремя извернуться от медвежьих когтей, она пропала. Опытные и быстрые собаки хватают медведя за зад и тем заставляют его останавливаться. Окруженный собаками, медведь садится на зад, спиной к дереву, и старается поймать какую-нибудь из них себе в лапы. Этой остановкой пользуется охотник и спешит к зверю. Подходить надо, все же соблюдая известную осторожность, так как медведь, почуяв человека или увидев его, бросается наутек. В лесу можно подойти к нему таким образом шагов на 50–60. Стрелять обязательно в голову, а именно в ухо или же в висок, в зависимости от положения зверя. Ранение в грудную область не всегда смертельно, если не поражено непосредственно сердце. Медведь очень живуч и, смертельно раненный, может броситься на охотника и изуродовать его, причем собаки в этом случае не окажут никакой помощи. У большинства местных охотников оружие неудовлетворительно и не отвечает своему назначению, поэтому и результаты охот по крупному зверю не всегда удачны, а зачастую даже имеют печальный конец для охотника. Местные русские охотники по зверю вооружены различными винтовками военного образца, которые не вполне удовлетворяют требованиям охоты; китайцы же, солоны и орочоны, имеют в большинстве случаев старинное оружие и отчасти – новейшее, также военного образца.

Черный гималайский медведь, преследуемый собаками, часто влезает на дерево и там отсиживается. Подошедшему охотнику остается только удачно направленной пулей снять его с дерева.

Медведица с медвежатами очень опасна для собак, так как с ожесточением бросается на них и в большинстве случаев ловит нескольких до прихода охотника. Медвежата спасаются на дерево. Почти всегда медведица бросается на приближающегося охотника, не обращая больше внимания на собак.

Солоны в Хинганских горах охотятся на медведя верхами с собаками.

При охоте на гималайского медведя на берлоге приходится почти всегда прилагать большое усилие, чтобы выгнать зверя из дупла. Зачастую применяют даже способ выкуривания, для чего прорубают отверстие снизу и поджигают оттуда дупло. Выгнанный из дупла медведь стремительно бросается вниз, скользя по стволу дерева; если охотник зазевается и не успеет выстрелить в это время, то медведь, очутившись на земле, делает большой прыжок в сторону сопки и стремглав пускается наутек, стремясь скорее достигнуть вершины. Стрельба в угон в большинстве случаев бывает неудачна. Выгнанный из берлоги и тяжело раненный медведь, если имеет еще достаточно сил, бросается на ближайшего охотника и ломает его, подминая под себя.

Охота на бурого медведя на берлоге отличается тем, что здесь количество времени для стрельбы гораздо меньше и зверь, выйдя из берлоги, очутится в непосредственной близости к охотнику; поэтому охота эта опаснее и серьезнее. Иногда, чтобы выгнать из берлоги бурого медведя, приходится понуждать его вырубленным здесь же шестом. Случается, что медведь хватает шест лапами и зубами и втягивает его к себе, прежде чем выйти. Выходит он быстро и первым долгом бросается бежать, так что стрелять необходимо в то время, когда голова медведя показывается из берлоги. Охота на берлоге дельно и детально описана известным русским медвежатником Ширинским-Шихматовым, а потому мы ограничимся данными, приведенными выше. По отзыву местных охотников, камчатский медведь, будучи поднят с берлоги, почти всегда бросается на ближайшего охотника, поэтому охота на него здесь считается наиболее опасной.

Труднее всего выгнать из берлоги медведицу с медвежатами, так как она, чуя опасность для своих детей, крепче лежит в берлоге, думая там отсидеться. Большие медвежата иногда отказываются выходить из берлоги даже тогда, когда мать их уже убита. Охоту на берлоге практикуют здесь только русские. Местные китайцы-звероловы добывают медведей в яме, настораживая на медвежьих тропах заряженные стволы и железные стрелы. Первый способ состоит в следующем: на местах, где медведи часто ходят, выкапывают глубокие, до 4 метров глубины, ямы; на дне ямы врывают в землю заостренный кол, длиною до 1,5 метров; упав в яму, зверь протыкает себе живот и часто от этой раны погибает в яме, но иногда ему все же удается выбраться из ямы, хотя в конце концов он умирает от такой раны невдалеке от ямы. Яма сверху обыкновенно маскируется жердями, ветками, травой и листьями, так что медведь ее не замечает, становится на настил и проламывает его своей тяжестью. Иногда острый кол вонзается зверю в грудь и проходит до брюшины. Для приманки медведя сверху настила кладут обыкновенные соты диких пчел или насыпают вокруг ямы желудей, кедровых орехов или виноград. Нередко в такие ямы попадают и другие звери: изюбри, кабаны и козули; тогда медведь, в особенности бурый, вытаскивает из ямы своего спасителя и пожирает.

Заряженные стволы ставят обыкновенно в местах, по которым медведи ходят на жировку. Ставятся обыкновенно два ствола друг против друга, на расстоянии 3–4 метров; поперек тропы протягивается тонкая проволока, на высоте груди медведя; стволы закрепляются на крепких стойках; концы проволоки соединяются с теркой и запалом у казенной части стволов, где на полке насыпан порох и под теркой головки серных спичек. Зверь, идя по тропе, задевает за проволоку, которая приводит в движение терки, спички воспламеняются, сообщают огонь пороху на полке и затравке оружия, происходит выстрел, и снаряд, состоящий из кусков свинца, гвоздей и железа, попадает медведю в лопатку, поражая его насмерть или смертельно раня.

Вместо заряженных стволов ставят также натянутые луки с железными стрелами. Система механизма такая же, с тою лишь разницей, что концы проволоки соединены со спусковым крючком, удерживающим тетиву лука в натянутом положении. Сдвинутая с места проволока опускает спусковой крючок, тетива освобождается и с большой силой посылает вперед стрелу, которая вонзается зверю в грудь, в область сердца. Железная стрела длиною до 80 см, толщиною до 1 см; наконечник ее шириной в 4,5 см и острие чрезвычайно тонкое и острое, сзади наконечника делаются зазубрины и зубцы, обращенные остриями назад, так что получается род остроги, вынуть которую из раны невозможно! Раненный такою стрелою медведь уходит обыкновенно далеко, но через несколько дней погибает от заражения крови.

Корейцы-звероловы практикуют своеобразный способ добывания медведей посредством особых взрывчатых снарядов, которые кладут или вешают на ветви деревьев в местах, часто посещаемых медведями. Снаряд этот имеет вид гусиного яйца и приготовляется следующим образом: в оболочку из жировых волокон свиного или говяжьего сала заключается взрывчатое вещество, состоящее из бертолетовой соли и других химических препаратов, совместно с соляной или другой кислотой, химическое соединение которых дает взрыв значительной силы. Снаряд этот, попав в пасть медведя, раздавливается там коренными зубами, происходит соединение элементов и взрыв, который раздробляет челюсти, небо и мозговую часть черепа зверя; смерть наступает мгновенно. Снаряд вешается на тонкой бечевке на ветке куста, на высоте полутора метра от земли, с таким расчетом, чтобы медведь взял его в пасть, не беря в лапы. Способ этот применяется исключительно корейцами, которые на родине своей до тонкости изучили привычки и образ жизни медведя; кроме того, способ этот очень прост, не сложен и не требует большой предварительной работы.

С уничтожением лесов, колонизацией края и культурным его развитием количество диких зверей уменьшается.

Медведь, держащийся исключительно в глухих нетронутых лесах и не переносящий близкого присутствия человека, уходит все дальше и дальше в глубь тайги и становится уже редок в местах, где лет двадцать тому назад представлял обычное явление. В настоящее время особенно богат всяким зверем, а в том числе медведями, восточно-таежный район Гириньской провинции, а именно: бассейны верховьев рек Мурени, Муданьцзяна и Лалиньхэ, к югу от линии К. В. ж.д.

Всего в Маньчжурии добывается в год до 1000 медведей всех трех видов, причем большая часть, а именно до 700 шт., приходится на черного медведя, остальные 300 шт. на бурого медведя; в это же число входит добыча камчатского медведя, не более 10 шт. в год.

ПРОДУКТЫ ПРОМЫСЛА

Промысел медведя довольно выгоден, так как он дает значительное количество ценных продуктов, как-то: шкура, мясо, жир, желчь, ступни и когти. Все эти продукты находят себе сбыт на рынке, имеют своих потребителей и расцениваются сообразно своим качествам, в зависимости от вида зверя, его пола, возраста и времени года. Шкура медведя с мехом идет на ковры и ценится на местном рынке от 5 до 16 мексиканских долларов. Особенно большие шкуры бурого и камчатского медведей имеют спрос на заграничном рынке и в небольшом количестве идут на экспорт заграницу, преимущественно в Америку и в Англию. Цена такой шкуры иногда доходит на месте до 100 долларов. Мясо медведя употребляется как местными жителями – китайцами, так и русскими. Особенно ценится мясо молодых медвежат, в возрасте до 1 года, а также мясо черного медведя, которое считается более нежным и вкусным. Китайцы приписывают мясу медведя целительные свойства и полагают, что оно полезно при малокровии и общем упадке сил. Его едят в жареном, вареном и копченом виде. Русские из медвежьих окороков приготовляют вкусную ветчину, а из остального мяса копченые колбасы. Медвежье мясо осенью и в начале зимы, когда оно наиболее жирно и вкусно, ценится от 6 до 12 мексиканских долларов за пуд.

В конце осени медведь бывает особенно жирен. Подкожный жир его достигает иногда на спине и боках 10 см толщины. Он белого цвета, очень нежен и не имеет никакого запаха, так же как и мясо. Как китайцы, так и русские приписывают медвежьему жиру такие же целительные свойства, как и мясу, только гораздо в большей степени. Многие полагают, что этот жир, будучи принимаем внутрь, исцеляет от малокровия, неврастении, худосочия и даже чахотки. Он заживляет раны, гнойные воспаления и ускоряет процесс при заживании самых тяжелых ран и нарушении кожных покровов. В китайской медицине жир этот имеет большое применение и входит в состав многих лекарств и мазей. Китайская парфюмерия употребляет его в виде мазей, притирок, помад и других препаратов для придания коже лица и рук мягкости. Втиранием мази в кожу головы предупреждается будто бы выпадение волос. Целительные свойства медвежьего жира признаются не только русскими и китайцами, но и многими народами Старого и Нового Света. Во время глубокой древности жиром медведя натирались тела воинов, идущих в битву, для придания эластичности членам и возбуждения храбрости. Им же в те времена заливали глубокие раны, нанесенные тяжелыми палицами, топорами и пиками. Очевидно, медвежий жир имеет какие-то живительные свойства и, несомненно, обладает антисептическими качествами, испытанными на практике в течение тысячелетий.

Мякоть передних и задних ступней медведя очень ценится местными любителями-гастрономами. Из нее приготовляются различные блюда в вареном, жареном и маринованном виде. Мякоть эта насквозь проросла жиром, очень нежна и вкусна в вареном виде. Едят это кушанье с острой соей, с приправой красного перца. По уверению китайских врачей, медвежья лапа помогает при нервном расстройстве, меланхолии и последствиях курения опиума.

Знатоками особенно ценятся лапы черного медведя-самца; цена эта доходит до 1 мексиканского доллара за фунт.

Желчь медведя входит как составная часть во многие препараты китайской фармакопеи. В свежем виде она представляет собой буровато-желтую, тягучую жидкость, густой консистенции; заключена она в кожистый мешок, расположенный на поверхности печени; длина этого мешка от 10 до 13 см, при ширине от 5 до 6 см и толщине до 2 см.

Особенно много желчи бывает у старых самцов в конце зимы. Желчь употребляется в виде порошка, пилюль, мазей, настойки и капель. Самый обычный препарат – это настойка на водке, которую пьют три-четыре раза в день по рюмке.

Тибетско-китайская медицина приписывает медвежьей желчи качества и свойства возбудителя деятельности желез и внутренних органов тела; сообразно с этим она применяется при лечении соответствующих болезней. Цена желчи старого самца доходит иногда до 40–50 мексиканских долларов, т.е. 1 доллар за грамм желчи.

Печень медведя считается ядовитой и в пищу не употребляется, хотя в вареном и прожаренном виде ее с удовольствием едят орочоны, гольды и даже некоторые китайцы, без очевидных вредных для себя последствий.

Когти медведя у многих диких народов являются талисманами, обладающими таинственной силой, способствующей успеху в делах и предприятиях. Как в древности, так и в настоящее время когти большого медведя носятся охотником в виде трофея, как доказательство смелости, отваги и силы. Особенно ценятся когти с больших пальцев передних ног.

Иногда они отделываются в серебро и украшают оружие, снаряжение и одежду охотника. Цена одного когтя черного медведя доходит до 1 мексиканского доллара за штуку, а один коготь большого камчатского медведя, длиной почти в человеческий палец, стоит от 3 до 5 долларов.

Такое же значение, как и когти, имеют зубы медведя, именно – верхние клыки, которые так же носятся в виде талисмана или трофея охоты.

КУЛЬТ МЕДВЕДЯ

Во времена глубокой древности, когда первобытный человек вел ожесточенную борьбу с крупными хищниками начала четвертичной эпохи и отстаивал свое право на жизнь и существование, пещерный исполинский медведь представлял собой страшного беспощадного врага, который, вследствие своей многочисленности, угрожал даже более или менее организованным человеческим общинам. Оружие и способы защиты той отдаленной эпохи были настолько примитивны, что зверь, обладавший более совершенными орудиями защиты и нападения, имел все преимущества перед человеком и являлся истинным властелином дикой первобытной земли. С тех пор прошли тысячелетия; большая часть крупных четвероногих хищников исчезла благодаря изменившимся физическим условиям жизни или была уничтожена человеком, развившим эволюцию своей культуры до возможного совершенства. Теперь человек стал властелином на земле, а дикий зверь, загнанный им в непроходимые дебри гор, пустынь и лесов, влачит жалкое существование под угрозой окончательного истребления и вымирания. Но все же, несмотря на колоссальное развитие культуры и цивилизации и высокие достижения человека в области отвлеченной мысли, практической техники и чистой науки, обаяние, которым пользовался дикий кровожадный зверь в темную и отдаленную эпоху младенчества человечества, сохранилось до наших дней, пережив вереницы веков и тысячелетий.

Мы видим, что у многих народов Старого и Нового Света существуют верования, обычаи и обряды, составляющие особый культ почитания, поклонения и даже обожествления некоторых животных. Этот культ сохранился во всей своей полноте у современных диких и полудиких народов, но не подлежит никакому сомнению, что некоторые остатки этого культа живут еще даже среди самых культурных народов Европы и Азии. Вспомним культ змей, тигра, дракона и многие другие. К числу таких пережитков седой старины относится также культ медведя, существующий у многих народов Северной Европы, Азии и Америки. Культ этот по существу довольно однообразен и у разных народов отличается только деталями и специфическими особенностями, соответственно национальному характеру и мировоззрению. Общая идея этого культа та, что медведь – существо разумное, одаренное умом человека. Крайняя необходимость заставляет охотника убивать медведя. После смерти перед ним совершается моление с целью умилостивить душу убитого и испросить прощение за причиненную смерть. В честь убитого приносятся жертвы и произносятся заклинания.
Культ этот, связанный отчасти с христианством, существует до сих пор у лопарей Норвегии и Финляндии, у самоедов архангельской тундры, у зырян и вогулов Печерского края.

У всех инородцев Сибири и Камчатки, а также у краснокожих Северной Америки культ этот имеет большое значение в религиозно-нравственных воззрениях народа и, кроме того, играет даже значительную роль во всем укладе его жизни.

В Маньчжурии культ медведя в том или в другом виде существует у орочонов и солонов в горах Большого Хингана и у гольдов в низовьях Сунгари и Уссури, а также у тунгусов. Медведь представляет для тунгусов, этих полудиких охотников, драгоценное животное и в то же время чрезвычайно опасное, поэтому неудивительно, что эти наивные дети природы стараются умилостивить его и после убийства считают долгом принести искупительную жертву. Она состоит в том, что череп убитого медведя насаживается на кол, который находится перед каждой фанзой с восточной стороны. С этого времени череп медведя становится священным предметом. В честь медведя у них установлено празднество, которое и является искуплением и, вместе с выкармливанием молодого медведя, ежегодным торжественным молением, совершаемым осенью в присутствии всех членов рода. За избранным медвежонком ухаживают и откармливают его; затем его убивают, с соблюдением известных торжественных обрядов, причем много поют, пляшут и пьют водку. В заключение сдирают с него шкуру, пьют его теплую кровь, съедают печень и мозг в сыром виде и водружают его череп на священный столб.

Китайцы-звероловы и охотники не поклоняются медведю, как некоторые тунгусские племена, но все же у них существует обычай после удачной охоты на этого зверя молиться его душе и приносить жертву ей в виде кедровых орехов, веток с кистями винограда и других растительных продуктов, служащих медведю пищей. В нос убитому зверю обыкновенно пускают дым из трубок, а некоторые охотники вкладывают в рот медведя зажженную трубку. Эти и некоторые другие обрядности существуют, вероятно, с древних времен и сохранились от предков – бродячих народов Северо-Восточной Азии тунгусского и монгольского происхождения.

Некоторые охотники, не только китайцы, но и русские, перед охотой на медведя намазывают себе лицо и руки медвежьим жиром, думая, что медведь, чуя его запах, не тронет охотника, даже будучи тяжело ранен. У других же суеверных охотников существует убеждение, что коготь медведя, врезанный в дерево приклада оружия, способствует удачной охоте на этого зверя. Много еще других суеверных обычаев держится среди местных охотников и промышленников, но описание их не входит в рамки настоящего очерка.