На эту удивительно красивую реку на северо-западе Калевальского района Карелии – края Вяйнолы, как называют эти места карелы, попал я совершенно случайно.
В тот день мы часов десять мотались по лесным делянкам. Самым сильным желанием было поскорее добраться до поселка, переодеться в сухое, может быть, немного выпить и как следует отоспаться. И Сашкино предложение завернуть на часок на Писта-Йоки порыбачить воспринял тогда как неудачную шутку.
– Заедем на реку, а толку? Поглядим и дальше поедем, так что ли? Ловить-то на что будем?
– Да ты не беспокойся, Вадимыч! – обрадовано затараторил Сашка. – Пара удочек у меня всегда с собой, а больше нам и не потребуется. И червяков почти полбанки с воскресенья осталось! А рыбалка там такая, что сам же уезжать не захочешь! Ну, поехали?
– А не обсохнем? – использую последний аргумент.
Сашка в ответ лишь рукой махнул.
– Я вчера оба бака под завязку залил, еще и завтра полдня кататься можно будет!
Что тут возразишь?
Вопреки моим сомнениям, Сашка не обманул. Действительно, минут через пятнадцать езды по зимнику мы выехали на вполне приличную, широкую «гравийку», лес расступился, впереди мелькнуло какое-то озеро. Сашка свернул влево и метров через двести мы выехали к мосту через реку.
– Ну вот и Писта-Йоки, приехали, Вадимыч! Ты пока осмотрись, а я машину в кусты загоню, а то не напакостил бы кто.
– И чего ты нахваливал? – встретил я идущего с удочками в руках Сашку. – Чего особенного?
Сашка, не отвечая, ухмыльнулся, сунул мне в руку бамбуковую удочку, банку с червяками и зашагал по узкой тропинке вдоль берега вниз по реке.
Река здесь просто преобразилась. Вся в хлопьях белой пены, стремительно мчится она между огромных гранитных глыб, похожих на спины древних ящеров. Волны перехлестывают через эти гребни, вскипают пенными шапками, шипящие воронки крутятся в глубоких Ђуловах. Шум такой, что мы с Сашкой едва слышим друг друга. Порог тянется метров на триста, дальше виден небольшой разлив, а за ним снова бушующая между каменных глыб зеленая вода. Ничего не скажешь, впечатляет.
Критически осмотрел удочку, выделенную Сашкой. Грубое двухколенное, потрескавшееся бамбуковое удилище с единственным колечком на вершинке, небольшой запас лески на проволочном мотовиле, здоровенный пробковый поплавок и крючок, рассчитанный если не на крокодила, то на что-то подобное.
– Слушай, Саша, ты не возражаешь, если я удочку немного переделаю? – спрашиваю приятеля.
– Зачем? – удивляется он. – Хорошая удочка. Леска крепкая, крючок новый привязал. Впрочем, как хочешь.
После того как немного «поколдовал» над удочкой, убрал поплавок, утяжелил грузило и сменил крючок, получилась вполне приличная «ходовая донка». На такие ловил ленков и хариусов на притоках Каа-Хема в Туве. Почему бы и здесь не попробовать. Наблюдавший за мной Сашка хмыкнул и, не комментируя мои действия, направился туда, где течение слегка замедлялось и за глыбами гранита кружили большие воронки. А я пробую ловить прямо здесь же, подбрасывая насадку в тугие закручивающиеся между камней пенные струи. Идти куда-то нет никакого желания, да и места для хариуса вполне подходящие.
В первом маленьком Ђулове поклевок нет, а за вторым камнем кто-то сначала слегка «царапнул» по леске, а потом довольно решительно потянул.
Рыба туго ходила в глубине, потом шумно плескалась между камней, в дугу сгибая потрескивающее старое удилище. Не без труда вывел ее на мель и выбросил на берег. Вот он – мой первый хариус Писта-Йоки. Не такой большой, как показался в первый момент – примерно полкилограмма, но словно из чистого серебра с темным сиреневым отливом по спине. Роскошный, словно крыло бабочки, широченный спинной плавник в сиреневых и буровато-розовых пятнах. Он уже и длиннее своего сибирского родича. По форме тела местный хариус похож на голавля или жереха, но этот нарядный плавник и этот ни с чем не сравнимый сиреневый отлив...
Приятно, что не ошибся в выборе способа ловли. В этом же Ђулове вытаскиваю еще одного, чуть меньше первого, а третий, резко рванув леску, сошел. Забыв про осторожность, козлом скачу по скользким, мокрым камням, торопясь к следующему Ђулову. Поклевка следует, едва только насадка коснулась дна. На этот раз приходится повозиться подольше. И рыба попалась намного крупнее, да и выводить ее особо некуда – прямо у моих ног бешено несущаяся вода.
Осторожно завожу хариуса в расщелину между камней, забыв про часы и не чувствуя ледяного холода воды, подхватываю его и, прижав к груди, спешу подальше от воды. Этот настоящий «черныш», как называют крупного хариуса в Сибири.
За поворотом река, прорвавшись между «щек» из огромных коричневых глыб, чуть смиряет свой стремительный бег, кружа в большом подпорожном водовороте какие-то веточки, кусочки коры, клочья пены... Рыбачивший здесь незадолго до меня Сашка прошел дальше, а мне место понравилось. Здесь ли не быть крупной рыбе? Самое ее место. Леска уходит в зеленоватую глубину, в пальцы передаются легкие удары грузила о камни на дне. Я уже собирался забросить насадку подальше, как последовал резкий рывок, кончик жесткого удилища «клюнул» и выпрямился. От неожиданности запоздал с подсечкой и на крючке остался лишь жалкий обрывок червяка. Вторая поклевка последовала незамедлительно, на том же самом месте. На этот раз я был начеку. Подсечка и из воды, почти без сопротивления, вылетает прямо мне в руки маленькая, не больше ладони, рыбка. Но как же она красива эта маленькая хищница! Вот так сюрприз! Это же форель. Только уж больно мала. Аккуратно снимаю рыбку с крючка и отпускаю в воду – живи, форелька!
Яма большая, но куда ни заброшу – везде червяка на крючке жадно хватают такие же форельки-малютки. Просто наказание, а не рыбалка! Словно на рыбий детский сад напал. Отпустив пятую или шестую обратно в реку, прекращаю это занятие и иду дальше, где вновь вода кипит как в котле среди острых каменных глыб.
Во время проводки грузило точно зацепляется за что-то на дне, но стоит мне потянуть сильнее, как «зацеп» мгновенно оживает, рвет из рук, до самой воды гнет удилище, до звона натягивает леску. С трудом подвожу к берегу и выхватываю из воды еще одного великолепного хариуса и, дожидаясь, пока уймется дрожь в руках, закуриваю.
– Ого! Хорош! И много таких выудил, Вадимыч? – раздается у меня за спиной. В голосе неслышно подошедшего Сашки слышится неподдельная зависть.
– Да какое там... Большой-то только третий, да еще трех так себе, средненьких поймал, а тут мелочь замучила! Форельки хватают, да уж больно мелки, куда их таких-то. Только червякам перевод.
– А где они? – заглядывает в сумку Сашка.
– Как где? Выпустил обратно. Пускай подрастут.
– Напрасно, Вадимыч! – укоризненно кивает головой приятель. - Форель – рыба хорошая. Юшка из нее лучше сиговой. А то, что маленькая, так они больше-то и не бывают. Граммов на сто–сто пятьдесят, крупнее нет.
– Да полно ерунду говорить! Я что, по-твоему, форель никогда не ловил, что ли? В новгородчине, на Валдайских речках по килограмму и крупнее попадается, а ты говоришь, больше не растет! Да ладно, Бог с ней, с форелькой-то, сам как порыбачил?
Мокрая сумка у Сашки заметно оттягивает плечо, но он не торопится хвастать уловом.
– Так, не очень... – он неохотно приоткрывает ее. Хариусы, форельки, несколько сижков, но даже самый небольшой из пойманных мной хариусов по сравнению с Сашкиными выглядит настоящим великаном. Мне становится понятной причина Сашкиного огорчения.
– Слушай, Вадимыч, покажи, как ты удочку переделал? У меня что-то одна мелочь ловится.
– А чего смотреть-то! Бери мою, да лови, а я пока твою переоснащу.
Сашка оказался толковым учеником. Пока я возился с его удочкой, он вытащил здоровенного красавца хариуса.
– А ведь здесь, Вадимыч, не только хариус да форелька ловятся! – прикуривая заметно вздрагивающими руками и не скрывая ликующей улыбки, повернулся он ко мне. – Под порогами, случается, и кумжа хватает. У меня прошлым летом одна так двинула, что и удочку пополам переломила. А старики говорят, что сюда и лосось заходит. Я, правда, сам не лавливал, но говорят...
Провисшая было леска на его удилище вдруг натянулась, словно подтверждая Сашкины слова, удилище рванулось из рук, согнулось в дугу. Растерявшийся Сашка потянул его на себя, какие-то секунды длилось это бессмысленное «перетягивание каната», а потом случилось то, что неизбежно и должно было случиться. Раздался сухой щелчок и из воды со свистом вылетело грузило с обрывком поводка.
– Видал? – с трудом выговорил побелевшими губами Сашка. – Видал, какая была?
– Таких дураков как ты я точно не видал! – в сердцах вырвалось у меня. – Ну куда ты ее пер? Неужели не мог отпустить немного, поводить? – Меня просто распирало от досады, но видя, что Сашка и так чуть не плачет, я сменил тон. – Ладно! Чего теперь киснуть-то. Привязывай крючок да пойдем на другую ямку. Только ты уж в следующий раз, если что-то серьезное возьмет, не тащи так по-дурацки. Неужели ты никогда крупную рыбу не ловил?
– Как не ловил! – сокрушенно отмахивается приятель. – Весной на Хайколя-ярви щуку почти на семь кило вытащил, а тут просто не ожидал...
Течение подхватывает мое грузило, сносит его в водоворот за большим обомшелым камнем и тут же следует бешеный рывок, да такой, что я с трудом удерживаю удилище в руках. Вершинка его зарылась в воду, до звона натянулась леса. На мое счастье, улово невелико и попавшаяся рыбина ходит кругами в глубине, не выходя на струю.
– Лох! – шепчет за спиной Сашка. Он делает попытку чем-нибудь помочь мне, но в такой момент любая помощь только во вред.
Наконец в зеленой глубине голубоватым серебром сверкнул широкий бок, острое спинное «перо» наискось перечеркнуло поверхность Ђулова и рыба вновь бросилась в глубину, но рывки ее заметно ослабли и я без особого труда смог завернуть ее к берегу. Еще несколько мгновений и на отмели среди камней тяжело заворочался большущий, почти полуметровый сиг!
Стараясь не напугать замершую рыбину, делаю шаг к ней, наклоняюсь, затаив дыхание и примеряясь, как бы половчее схватить ее... У самого лица вскипает бурун, раздается звонкий удар, словно кто-то с размаху шлепает доской по воде, леска до крови врезается в пальцы и... все кончено. Рыба, до которой я не успел и дотронуться, скрывается в глубине Ђулова, а в руках у меня леска с обломком крючка. Вот уж действительно – хоть реви!
Малость успокоившись, замечаю, что стало заметно смеркаться.
– Ну что, Вадимыч, еще половим или домой пора? – нарушает молчание Сашка.
Жалко, просто не высказать, как жалко уезжать с такой реки, но вечереет, а нам еще почти два часа трястись до дома, да и черви у меня кончились.
– Ты полови на мою удочку, - предлагает Сашка. – А я пока машину перегоню. У меня штуки три червяков осталось, может, еще чего поймаешь.
Сашкина жертва оказалась почти напрасной. За те несколько минут, пока у меня за спиной не загудела машина, я сумел вытащить только двух маленьких форелек. Впрочем, обижаться не приходилось. Завернув по пути на реку, мы попали на такую рыбалку, о какой не могли и мечтать. Нам вполне хватило и пойманной рыбы, и ощущений. Но Писта – Йоки настолько запала в душу, что где бы после ни рыбачил, невольно сравнивал с той нашей первой рыбалкой на этой замечательной реке.
Комментарии (0)