Этот март стал закрытием сезона твёрдой воды, поскольку весна пришла сразу, напористо и ярко, то с дождями и долгими оттепелями, то с морозными утренниками, за которыми в полдень солнце грело уже как в апреле, одним махом открывая промоины в твёрдом и монолитном, казалось бы, льду. Это происходило в режиме реального времени, когда вчера шли по реке к месту ловли плотвы и, минуя островок, видели два тёмных пятна по обеим сторонам тропинки. Возвращаясь часа через три, могли уже заглядывать в чёрные промоины с бегущей водой, где подводная трава вилась на течении. Промоины вплотную подобрались к тропинке и, видимо, рыболов, который остался сидеть у лунки, будет возвращаться уже по берегу, по крайней мере, в этом месте.
Головастики
Но март ещё бывает снежный. Ночью вдруг завыл ветер, колотясь в стёкла и проносясь в свете фонаря снежными зарядами. Вот тебе и рыбалка... Ладно бы снег, а то и дождь заморосил, когда я встал в четыре утра по будильнику. Теперь уже на окнах тоскливо плакала морось, отбивая желание куда-то идти. Но, открыв входную дверь и выглянув в сырую мглу, вдохнул весенний запах, пронзительно свежий и горьковатый, оглянулся на кан с работающим компрессором, где ужом вертелись сорожки-живцы, тычась в пластиковые стенки, и решил – пойду, первый раз, что ли, мокнуть под дождём?
Путь мой опять лежит к моему бережку на малой нашей речке, пустынной в это время. Наверное, покажется каким-то маниакальным бредом, но я уже в который раз заменяю полноценную рыбалку где-нибудь на Волге у Вороньего острова, откуда рыболовы везут килограммы плотной весенней сороги, на местную ловлю в малой речке. Но, видимо, и так уже много я переловил крупной рыбы за свой век и устал от волжских ветров, суеты и злобной нередко ругани среди рыбацкой стаи, когда после поимки крупной рыбы рыболовы вгрызались бурами прямо под ящик удачливого соседа. Шум, гам, бессмысленная матерщина, базар, одним словом. Можно, конечно, найти свою рыбу и уединение, но ненадолго. Ходовые места известны, забиты в навигаторы, находятся на бровках и косах также всем известных, в комплект снаряжения многих входят бинокли, и вскоре ледобуры опять завизжат совсем рядом.
Я же второй год открываю для себя эту небольшую речку с её загадочными омутами, пусть и неширокими, но с глубиной до пяти-шести метров. Всё надеюсь на поимку крупной рыбы. Лето тоже прошло за этими открытиями. Увы, прозевав самый лещовый период в конце мая-начале июня, ловил на фидер только подлёщиков до полкило весом. Хотя и это радость, победа, улов, ведь от моего дома до места ловли всего сорок минут ходьбы или пятнадцать минут велосипедного хода. Рано утром закинул пару фидеров под соловьиный перезвон, а часам к восьми в садке уже пяток подлещиков плещутся, на жарёху или вялку, чистые выше города и жирные.
Вот и теперь, в марте, прошёл слух, что ловят где-то здесь подлёщика-леща, мол, мормышки отрывает. Каждый год кто-то находит в феврале-марте здесь лещовые стаи. Мне пока не выпала такая удача, поскольку не так много времени на рыбалку и не столь фанатично упрям в поиске рыбы, как некоторые рыболовы, все дни проводящие на реке, оттого и попадающие на стаи лещей. Но и пустым с реки не возвращаюсь, несмотря на её близость к городу.
Сегодня я иду на лыжах к своему бережку, который летом обжил с фидерами и новой поплавочной удочкой из невесомого углепластика, а сейчас пытаюсь найти стоянку леща, налима и щуки. Накануне поставил на ямке и плёсе рядом с ней несколько поставух на червя и резаную плотву. И вот теперь надо проверить снасти и на этом же плёсе поставить жерлицы.
Вот показалось поваленное дерево, вмёрзшее ветвями и кроной в лёд речки. Рядом и установлена первая поставуха. Расчищаю лунку, вытягиваю леску. На крючках – пусто. И червей – ни крошки. Обсосала донная мелочь. Ошибка, видимо, в выборе наживки и в том, что, прибежав накануне на лыжах, оказался на реке рановато. Поставил снасти ещё посветлу, «когда силы зла властвуют безраздельно»… (По Конан-Дойлу). Здесь силы зла – мелкие торопливые рыбёшки, обгладывающие наживку, словно пираньи.
Добыча оказалась только на снастях, где была насажена резка. Но и здесь сидели на крючках небольшие налимчики-головастики. Понятно, и река малая, но должны же быть здесь, в ямах, более крупные ночные хищники. Решено – к вечеру иду на старицу. И ставить буду вместе с поставухами зимние жерлицы Акара, снимая с них мотовила и подвешивая под лёд. Эти снасти как раз подходят для универсального использования в двух ипостасях. Только теперь уже не буду насаживать червей. Только живцы и резаная сорожка-плотва будут на крючках.
Поиски на моей ямке лещовой стаи оказались безрезультатными. Клевала только густёрка, да и то только после часа прикармливания. А у поваленного дерева попались на чертика с золочёной коронкой два довольно крупных окунька. И уже перед уходом «сыграл» флажок жерлицы, выставленной на яме. Попалась щучка с килограмм весом. В общем, не густо, но и не пусто. А теперь – вперёд, к старице! Там русло выгнуто подковой и выходит в реку двумя концами этой подковы. Место отличное, глубокое и рыбное, но известное многим, оттого и людное, особенно в выходные. Поэтому стараюсь туда приходить на неделе.
Иду на лыжах берегом. По руслу есть тропа, но она вся в воде. Лыжи хоть и с пластиковой напайкой, но всё равно могут отсыреть насквозь.
Вот и старица. Ни одного рыболова на льду, что можно объяснить рабочей ещё неделей, правда, заканчивающейся. Выставляю жерлицы сразу по двум выходам из старицы в русло реки. Стараюсь отыскать бровки. А они располагаются как раз на выходах из старицы, где трёхметровая глубина граничит со скатом в яму. Вот четыре с половиной метра, а дальше уже все пять. Можно больше не искать. Располагаю снасти на бровке между этими глубинами. Одну поставуху выставил у противоположного обрывистого берега на глубине пять метров, но течение настолько сильное, что поднимает груз граммов пятьдесят весом. Ладно, пусть стоит здесь, будет альтернативной проверкой и разведкой. Когда-то ловили в таких местах крупного налима на Большой Кокшаге, в районе Маркитана. Может, и здесь возьмёт?
Время ещё дневное. Поэтому жерлицы оставляю пока на льду в варианте зимней жерлицы с флажком, пуская живца в полуметре от дна. На ночь поставлю жерлицы под лёд, а живцов опущу на дно.
Итак, всё подготовлено. Можно и с удочкой посидеть, поглядывая на жерлицы. Но до самого вечера не было ни одной хватки хищника. Видимо, не зря и народу тут нет. А на удочку клевала только некрупная плотва. И лишь к сумеркам поднялся флажок жерлицы. Взяла некрупная щука. Будем считать, удача. А мне уже пора жерлицы на ночь выставлять.
Чудо-налим
Каким-то образом проспал я в это утро и к месту подошёл только к девяти часам. Ага, вот и народ. Свято место пусто не бывает… Всё-таки хоженое место. А сегодня – суббота, кто не уехал на Волгу, потянулись на ближние места.
Когда подошёл ближе, то увидел, что старица сплошь заставлена жерлицами, причём не там, где я поставил свои снасти под лёд, выверяя бровки, а прямо в русле старицы, казалось бы, на мели.
Когда поздоровались, выяснилось, что эти рыболовы-щукари всю зиму тут ловят щуку и берёт она почему-то именно в старице. Судя по всему, щуки в старице много. Осенью ходил я здесь на лодке и ловил щучек до двух килограммов весом на простую советскую ещё блесну «Атом», забрасывая приманку на выходы из старицы. Надо будет летом проверить ещё одну снасть – летнюю жерлицу-рогульку, поскольку старица летом зарастает кувшинками так, что негде блесну забросить. А рогульку можно воткнуть хоть в оконце среди кубышек.
Пора и свои снасти проверять. Начал с жерлицы, на которую накануне попалась единственная здесь щука. И опять, видимо, была здесь щучья хватка. Леска с мотовильца была размотана полностью и уходила в сторону. Но на крючке было пусто. Щука и живца сорвала…
На других жерлицах также было пусто. Но на выходе со второго рукава старицы все снасти оказались с налимами, кроме поставухи у противоположного обрывистого берега, на которую я делал основную ставку.
А самый главный сюрприз преподнесла жерлица, которая стояла на глубине четыре с половиной метра, на границе речной струи и заводи, по всей видимости, с обратным течением, как раз на площадке-тамбуре перед устьем старицы. Вот где, оказывается, живёт здесь налим. А сюрприз состоял в том, что налима на этой жерлице я вываживал при помощи наскоро собранного багра. Соседи рыболовы минут пять следили за тем, как пытался вывести рыбу из-подо льда, подбагривая невидимого чудо-налима, как мне казалось. На леске чувствовались энергичные толчки, и рыбину никак не удавалось поднять и завести в лунку. Наконец, словно что-то порвалось, и я вытянул из лунки налима…ну, может быть, граммов на восемьсот, хотя казалось, что на леске упирается настоящий монстр. Всё стало ясно, когда я увидел, что на снасти болтается обрывок чьей-то плетёнки, очевидно, оставленной на дне с блесной в коряге ещё по открытой воде. И сейчас она или порвалась или соскользнула, наконец, с лески моей жерлицы.
Но всё равно, этот налим был не чета тем лягушатам-головастикам, которые попадались мне ранее в малой нашей речке. Рыбалка удалась…
Комментарии (0)