Потом все стихло. «Что это?» — мой вопрос остался без ответа. Проводник, казалось, не замечал меня: полуприкрыв глаза, он сидел, сосредоточенно вслушиваясь в тревожную тишину джунглей.
Через несколько минут вскочил на ноги, и мы продолжили путь.
Просто и буднично началось мое велосипедное путешествие по Непалу, который мы представляем исключительно как горную страну. Спору нет, таинственные заоблачные Гималаи с величественным Эверестом — это сердце Непала, его символ, гербовый знак. Однако, кроме поднебесных ледяных Гималаев, в стране есть еще и окаймляющие их с юга предгорные низменности — тераи («влажная земля», или «предгорье» на персидском языке). Являясь северо-восточной частью Индо-Гангской равнины, они географически связывают две страны, объединяя их культуры и народы. Полоса тераев шириной до пятидесяти километров и высотой почти до километра тянется вдоль всей южной границы Непала. Это девственный загадочный мир джунглей и саванн, где можно встретить (правда, в основном в национальных парках) слонов, носорогов, тигров, крокодилов. Проведя чудесный вечер на берегу быстрой и живописной реки Карнали, я на следующий день по мосту переправился на ее восточный берег и очутился в самом обширном в тераях национальном парке Бардия, площадь которого занимает почти тысячу квадратных километров. И хотя ровное магистральное шоссе, по которому мой железный конь готов был резво бежать без устали, звало все время в дорогу, я все же решил задержаться здесь на пару дней. И не пожалел. Одно дело — наблюдать за жизнью джунглей, не сходя с надежного асфальтового дорожного полотна, и совсем другое — по едва приметным звериным тропам углубляться в их дебри на десятки километров...
Миновали обширную саловую рощу. В здешних заповедных лесах эта древесная порода встречается довольно часто. Стволы сала (а они могут достигать высоты десятиэтажного дома) покрыты темно-коричневой корой с характерными глубокими продольными трещинами. Плоды дерева содержат прозрачно-белую, сочную, очень вкусную сладкую мякоть, которой любит лакомиться зверье, а их семена — источник растительных жиров. По преданию, в саду Лубмини под саловым деревом, которое в индуизме считается священным, родился Будда.
В Непале, кстати, многие храмы сделаны из камня и плотной древесины сала.
Когда через густые высокие травянистые заросли мы пробились к реке и расположились на отдых под раскидистым кустом с завитым в спираль стволом, проводник облегченно вздохнул: «Тигр или рино. Опасный зверь». Рино — это носорог, он, как и тигр, главная изюминка парка. А опасен из них каждый по-своему. Как и «гуляющие» по парку дикие слоны. Можно целый день провести в джунглях и никого не встретить. Звери надежно прячутся в густой чаще, затаиваются в норах и на лежках под корнями деревьев. Однако само ощущение присутствия четвероногих братьев меньших — уже волнение, встряска, уже приключение.
Целый день с проводником Нану, которого ко мне прикрепили в центральном офисе парка — деревне Такурвара, мы бродили по джунглям. Рассматривали следы тигров, слонов, носорогов, которые уводили в непролазные чащи; видели оленей, пугливой стайкой замирающих на светлых опушках; наблюдали за обезьянами, которые раскачивались на ветках или семьями собирались на песчаных берегах, устраивая целые представления. Для Нану все это было обыденно. Это его работа — открывать для гостя мир джунглей, показывать дикую жизнь тераев.
Европа давно тихо дремлет под крылом цивилизации. Азия же гор, джунглей и океанов продолжает жить в объятиях стихий, в первозданном естественном лоне, по законам дикой природы. До середины прошлого столетия путешествие через тераи было, скорее всего, отчаянным броском сквозь плотные джунгли и смрадные болота.
Сегодня тераи на значительных площадях свободны от леса, осушены и распаханы. Магистральное шоссе, которое протянулось через них, унизано городами и деревнями.
Для меня все в диковинку: и белые лотосы, на тонких стеблях подымающиеся из болот, и обвитые причудливыми змеевидными лианами толстые стволы, и «многоногие» баньяны, и причудливые теремки термитников, и крокодилы в илистых заливчиках, похожие на коряги, и саванны с зарослями слоновой травы, высота которой достигает четырех метров, и непальцы, восседающие под зонтиками на спинах слонов, возвращающихся из джунглей на родные фермы с бревнами в свернутых хоботах, и долбленые остроносые лодки «нау», на которых с помощью шестов местные жители передвигаются по быстрым рекам, и многое другое, что из год в год, из века в век не сходит с местных полотен.
По дороге мне встречались жительницы окрестных селений с грузом на голове или за спиной. Часто для этого используют треугольные корзины. Женщинам в Непале не привыкать к тяжелой работе — с детства приучены они все добытое и выращенное носить на себе. Если славянка «коня на скаку остановит», то ее непальская подруга, сделав то же самое, еще и взвалит его на себя.
Страна интересна своей уникальной природой, а еще тем, что здесь, как и в соседних горных странах, остаются востребованными народные ремесла, древние трудовые навыки, способы добычи плодов и обработки продуктов, кулинарные пристрастия, охотничий и рыбацкий опыт предков. Древние традиции весьма естественно вписываются в современную жизнь.
Я терпеливо кручу педали по долинам и горным серпантинам и откладываю в памяти детали незнакомого быта. Вот женщины возле своих хижин громадными пестами толкут рис в деревянных ступах или выжимают горчичное масло. Вот непальцы в матерчатых шапочках, сидя, монотонно распиливают пилой толстенный ствол. А возле реки, на галечной отмели, под зонтиками, сидят старики, женщины, дети и молотками разбивают камни, превращая их в гравий, который складывают в мешки. Вот мастерица с маленькой обезьянкой на голове на тенистой лужайке под раскидистым деревом плетет из лозинок и травяных стеблей блюдо.
Я долго наблюдал, как дородная непалка из жестких округлых листьев мастерила небольшие тарелочки. Бамбуковыми шпильками женщина ловко протыкала листья, соединяя их по кругу. Когда он замыкался, получалась неглубокая посудина. Обычно в таких одноразовых тарелочках торговцы продают рис, горох, картофель. Нередко вместо посуды используют широкие банановые листья или полые внутри бамбуковые стволы. В них даже можно кипятить воду.
В ходу у местных жителей и глина. Гончары часто располагаются возле закусочных на земле. С удивительным проворством они вертят гончарные круги, на которых быстро и неправдоподобно легко лепят чашечки, стаканчики, горшочки, которые после непродолжительного обжига используются как одноразовая посуда: поел, попил и разбил — возможно, на счастье. В Непале, как и в Индии, считается, что собранная в определенных местах глина обладает силой защищать человека от злых духов и недобрых мыслей. Кто-то, веря в чудодейственную силу глины, отмечает ею некоторые места на теле. Иногда глину даже добавляют в пишу.
Нередко непальцы разводят костер на берегу речки. И тут же готовят пойманную рыбу. Ее или варят в котлах с добавлением специй (похлебку потом используют как соус к рису), или жарят на решетках, а то и прямо на углях. Где стал путешественник, охотник и рыбак, там и стан его, где сморила путника усталость, накрыл дождь, там и дом его. Нередко мне приходилось располагаться рядом с поваленными стволами, прятаться от непогоды под выворотнями (вывернутые бурей корни). А вот ночевать на дереве впервые довелось в тераях Непала. Еще издали на краю рисового поля я заметил высокое дерево с площадкой между ветвей и прислоненной к стволу бамбуковой лестницей. По ней я поднялся наверх. Переплетенная веревками рама из того же бамбука под травяной кровелькой оказалась весьма удобным ложем. На ночь я на нем все-таки не рискнул расположиться, а вот днем отдохнул превосходно. Местные жители рассказали мне, что часто в подобных древесных жилищах они остаются на ночь, охраняя поля от диких слонов, которые наведываются сюда из джунглей. Нередко в таких жилищах ночуют охотники и рыбаки, которые сверху наблюдают за поведением живности в реке. Кстати, наверху и попрохладнее, и москиты не так докучают, и полётно — для мыслей и души. Однако в полной мере полет я испытал, переваливая через горную цепь Махабхарат, отделяющую Катманду от равнинных тераев. Этот хребет я преодолел на крыше автобуса. Дело в том, что автобусы в Непале оборудованы сзади и на крыше лесенками, на которых можно расположиться со своим дорожным скарбом и прокатиться с ветерком. Такие крутые и стремительные серпантины, по которым мы сначала поднимались, а потом скатывались, мне больше нигде не встречались.
Перед перевалом (около трех тысяч метров) пассажиры предусмотрительно спустились в салон. Я же сидел, вцепившись в ерзающий на виражах велосипед, готовый был вот-вот сорваться и улететь в ущелье, и дрожал от холода. Мыслей не было. Просто рядом порхали обрывки облаков, внизу шумели водопады и дымились горы, серые горбушки которых то и дело открывались на поворотах...
Я спустился с заоблачных холодных небес на благословенную землю тераев, осознавая, как, оказывается, мало нужно, чтобы земля и небо стали для тебя родными.
Комментарии (0)