Куда пропали гуси?

Приход весны в этом году сначала затянулся, а затем резко потеплело, и приток воды в реках и ручьях привел к тому, что дороги между деревнями оказались труднопроходимыми даже для нашего «Форда». Пришлось оставить его в Устюжне и добираться до места на УАЗе местного приятеля-охотника.

Доброжелательный главный охотовед С.М. Смирнов, ныне начальник одного из отделов Минприроды, оформил путевки и рассказал о наличии, а фактически об отсутствии пролетного гуся – главной цели нашего приезда.

Он сообщил, что в день открытия охоты 21 апреля у них в районе наблюдалось около двух сотен гусей, которые затем куда-то пропали. Это безусловно далеко от тысячных стай прежних лет, тянувших над городом днем и ночью.

В который раз приходится отмечать минусы действующего закона об охоте и правил охоты, особенно в части сроков открытия и закрытия охоты на пролетную птицу в регионах огромной страны со столь разными климатическими условиями.

Регионы должны сами определять, сколько, когда и на кого охотиться с учетом местных данных о наличии дичи. До конца апреля, например в Устюжанском районе, массового пролета гуся так и не отмечалось.

Пока мы 25 апреля ехали из Москвы до Вологодской области, мы не увидели ни одного гуся (не в пример предыдущим годам). Он где-то сидел. Почему бы Минприроды не организовать информацию регионов о перемещении гусей, вальдшнепов и уток?

Тогда, скажем, на тех же гусей сроки охоты можно было бы назначать с учетом реального их подлета в тот или иной район. То же касается и других перелетных объектов охоты. Нам местные охотники сказали, что в Вологде в аппарате охоты Минприроды трудятся более 60 человек, в то время как Устюжанский охотовед с парой егерей вынужден обслуживать три района.

Как они справляются – уму непостижимо! А ведь им, кроме писанины при оформлении путевок и отчетов о своей деятельности, нужно успевать вести учет дичи, заниматься биотехническими мероприятиями и контролем за соблюдением правил охоты, включая борьбу с браконьерами, у которых они (по закону!) не могут требовать документы без присутствия полиции.

Я уж не говорю подробно о наболевшем – о заявлениях охотника на получение путевки. Зачем и кому нужна эта бумажка? Вся страна перешла на единый государственный охотничий билет. Вот и используйте его данные об охотнике. Билет внесен в единый госреестр, и при желании через этот учет можно найти и домашний адрес охотника, если он кому-то из чиновников нужен.
 

Но перейдем к самой охоте. Гуся мы за четыре дня так и не увидели. С вальдшнепом было гораздо лучше. В первый же вечер мы слышали и наблюдали по пять-шесть птиц, а один из наших знакомых, забравшись в болотистую местность, отметил пролет аж двенадцати вальдшнепов, а на следующий день даже больше.
Как это часто бывает, первый пролетевший мимо меня вальдшнеп ушел целым.

Правда, летел он метрах в сорока-сорока пяти и молча, но я его увидел вовремя и после выстрела поймал себя на том, что после нажатия курка не повел стволом по траектории полета. Вскоре раздались выстрелы двух моих напарников. Один добыл дичь первым же выстрелом. Минут через десять, уже около девяти, послышалось волнующее хорканье, и я заблаговременно изготовился к стрельбе.

Птица показалась метрах в сорока, я выстрелил, но она встряхнулась и продолжила полет. Я накрыл улетающего долгоносика стволами и, сделав упреждение, выстрелил из второго ствола (сильный чок). Птица падала вертикально вниз.

Я побежал к месту ее падения, держа в руках фонарь. Но он не потребовался. Я нашел его на лесной поляне с пожелтевшей травой. До конца дня протянуло еще две птицы, я стрелял, но взять их не удалось. Слабым утешением было то, что все они после выстрела совершали «противоракетный» маневр – встряхивались и уходили от пролетавшей где-то рядом дроби.
 

Следующие вечера принесли нам новые успехи. Налетевший из-за спины вальдшнеп шел молча, но был своевременно замечен моим товарищем, стоявшим напротив меня метрах в семидесяти. Он крикнул мне, но пока я всматривался в верхушки деревьев, вальдшнеп оказался прямо над головой. Пропустив его, я выстрелил.

Вальдшнеп, теряя скорость, стал медленно снижаться и пролетел прямо над заметившим его стрелком. Тот уверенно остановил птицу первым выстрелом. Поиски в кустах быстро увенчались успехом.
Утром и днем мы выставляли утиные чучела и караулили селезней на широких канавах, заполненных водой. Наиболее удачным оказалось одно утро, когда мы издалека заметили двух матерых крякашей, тянувших почти над водой.

Два выстрела двух охотников оказались точными. Дичь была чисто бита. Одного селезня отнесло ветерком к противоположному берегу, и пришлось немного помучиться, чтобы добраться до него, обходя канаву. Добавилось и несколько чирков. Я вспомнил, как в этом же месте пару лет назад добыл чирка удивительным выстрелом. Хочу поделиться опытом. В тот раз, подходя к канаве для установки чучел, я вспугнул пару селезней чирков.

Они отлетели метров на триста. Наблюдая за ними, я увидел, что один возвращается и летит на меня вдоль берега на высоте метров сорока. Скрыться за кустом я не успевал, решил упасть на спину и ждать подлета чирка. Когда он был в нескольких метрах передо мной, я поставил ружье к плечу и, накрыв стволами цель, выстрелил в лежачем положении. Чирок упал буквально на меня.
 

Днем мы решили объехать окрестности Устюжны и понаблюдать за наличием гусей. Мы их так и не обнаружили. Но видели другую живность. Метрах в шестистах от трассы посреди огромного поля стояла тройка журавлей. Ближе к городу мы обнаружили две пары аистов: одна стояла на водонапорной башне, вторая – недалеко от них в поле. На полях нам встретились три пары кроншнепов, некоторые подпускали машину на верный выстрел. Мы полюбовались на них и двинулись дальше.
 

Раз на лесной части трассы дорогу нам перебежала пара молодых лосих. Они как нарочно подождали, когда машина окажется перед ними метрах в шестидесяти. Пара рябчиков довольно близко подпустила нас к себе, когда мы шли ставить чучела. А на одной из вечерних тяг я минут десять наблюдал за двумя бобрами, живущими в водоеме длиной сорок и шириной пятнадцать метров.

Один из них всплыл недалеко от меня и несколько минут всматривался в мою неподвижную фигуру, затем принялся обгрызать ветки сваленной в водоем березы. Второй выплыл метрах в двадцати и занялся тем же.

Да, зверь и пернатая дичь в тех местах водятся, но гусь так и не появился. А ведь прошла уже половина срока, отведенного на охоту, и даже чуть больше.

Поскольку на тетерева, которого, по информации охотоведа и местных охотников, в районе в этом году заметно больше, чем в прошлом, как и на глухаря, путевок не было, решили отправиться за ними в Карелию. В первую же ночь двинулись на глухаря. Так как мой товарищ уже третий год пытался взять этого красавца, но пока безуспешно, мы решили право выстрела предоставить ему.

Втроем с сопровождавшим отправились на болотистый ток, на котором предполагалось наличие шести-семи птиц. Придя на место, стали прислушиваться и через некоторое время услышали второе колено глухариной песни. Мой товарищ отправился скрадывать дичь.

Перед этим мы условились, что, если в течение ближайших тридцати минут он не выстрелит, я с сопровождавшим пойду искать другого певца. Если же после обнаружения выстрел моего товарища не прозвучит, стрелять буду я. На этом охота должна была закончиться, так как мы могли отстрелять только одну птицу.

Прошло сорок минут, но выстрел товарища не раздавался. Мы с сопровождавшим отошли в сторону метров на шестьсот и стали вслушиваться в лесную тишину, которую нарушали то крики сидевших где-то журавлей, то «хорьканье» пролетавшего вальдшнепа, то «блеяние» бекаса. Вдали слышалось квохтанье глухарок. Надо бы поторопиться, пока они не подлетели к нам и не испортили охоту.

Вскоре раздался звук «костяшек». Вот он, второй. Я шел к нему впереди, за мною, метрах в десяти, следовал сопровождавший. «Мой» глухарь то расходился в страстном азартном пении, то замолкал на несколько минут. Затем опять слышались то одиночные, то частые щелчки.

Честно говоря, у меня не было настроя брать глухаря, так как у меня уже был опыт в такой охоте. Мне очень хотелось услышать выстрел моего напарника, но он молчал. Через некоторое время, когда заметно рассвело, я, облокотясь на ствол высокой сосны, ждал сопровождавшего, чтобы посоветоваться.

Когда мы с ним негромко заговорили, вдруг с нашей сосны с сильным грохотом взлетел петух. Мое ружье было за спиной, и выстрелить я не успевал. «Что такое?! – воскликнул я. – Неужели этот молчун спал и не услышал нас обоих, подпустив практически в упор?» Я посмотрел на верхушку дерева. Она была совсем прозрачная, и птицу легко было обнаружить, посмотрев вверх.

Через секунды разочарование ушло, так как я вспомнил о напарнике: пришлось бы отдавать добычу ему, причем без скрадывания. А это точно нам обоим не доставило бы особой радости. Начали продвигаться дальше, но глухарь, к которому я шел, стал делать большие перерывы в своем пении. Становилось совсем светло, и появилась опасность, что он обнаружит меня прежде, чем я его.

Поэтому я стал делать по одному тихому шагу. Вдали громко кричали журавли, словно ссорились. Вдруг раздался выстрел, и глухарь камнем упал вниз как чисто битая дичь, не далее чем в сорока пяти метрах от меня. Оказалось, это мой напарник, подшумев первого глухаря и вспугнув по дороге еще одного молчуна, услышал пение птицы, которую я уже начал скрадывать.

Он также пошел к ней, но, как и я, никак не мог увидеть, где же цель. Услышав перекличку журавлей, он решил пройти несколько шагов к замолчавшему глухарю, надеясь, что крики птиц заглушат его шаги. Охотник оказался прав. Выглянув из-за дерева, стрелок обнаружил сидящего к нему боком глухаря на дистанции верного выстрела.

Оставалось прицелиться и спустить курок. Вот такой редкий случай произошел: двое шли на одного глухаря. Прилетевшие и севшие метрах в тридцати от нас три глухарки уже не могли испортить нам охоту, подав предупреждающий знак глухарю.

Утро стояло прекрасное, солнечное, теплое. Мы радовались добыче. Оставались сутки до возвращения в Москву, и мы пораньше вечерком отправились к далеким шалашам, чтобы не торопясь, с частыми перекурами, добраться до тетеревиного токовища и вовремя занять место в шалашах.

Сопровождавший решил забраться в третий шалаш, чтобы понаблюдать за нашими действиями. В середине ночи поднялся ветер с порывами, к утру заморосил мелкий дождик. Видимо, изменения в погоде сказались на активности тетеревов. Где-то к четырем утра я услышал шум сильных крыльев и первые чуфыканья.

Прилетел хозяин – токовик. Теперь должны были подтянуться остальные участники представления. Однако кроме пары тетерок на поляну больше никто не прилетел. А ведь в прежние времена на ней собиралось иногда десятка полтора драчунов-косачей. Где-то по сторонам слышались песни еще двух тетеревов, причем один из них, явно молодой, срывался на фальцет.

Но «артисты» и не думали посещать нашу поляну. И тогда токовик отыграл за всех отсутствующих: часа два он перемещался по всей поляне, от шалаша к шалашу, периодически приближаясь на верный выстрел. Но никто из нас не решился стрелять по единственной токующей птице. И хозяин тока заслужил право его возглавлять и дальше.

Вначале его не было видно. Но с рассветом мы хорошо рассмотрели его белый хвост и черное оперение. Он то взлетал метра на два-три вверх, то примерно на такое же расстояние перелетал в длину, азартно чуфыкая. Порой создавалось впечатление, что рядом с ним появился второй тетерев, но так только казалось.

Вот таким образом и закончился наш весенний выезд на охоту. Очень жаль, что так и не удалось встретиться с гусями. Что ж, теперь остается с нетерпением ждать открытия сезона летнее-осенней охоты.

P.S. В заключение несколько слов о наболевшем. Во время этого выезда я поделился с местными охотниками своей идеей создания партии охотников России, обозначив основные ее задачи, а также суть программы и устава, проекты которых я подработал.

Они читали мои высказывания в «РОГ» (№ 8, 2012) и поддерживают идею партии, которая только и способна изменить законодательство и правила охоты, а также организацию охотничьего дела в интересах не одиночек-арендаторов охотничьих угодий, а подавляющего большинства охотников.

Меня это порадовало, так как расчеты на поддержку рядовых охотников оправдываются, но в таком деле нужна помощь печатных органов как для получения предложений от людей из разных регионов, так и для обратной связи с охотничьим сообществом, особенно при первых организационных шагах и для консолидации усилий в этом направлении.