Надо прислушаться к умным людям

Весеннюю охоту всегда ждешь по-особенному… Вероятно, сказывается длительный перерыв в охоте на пернатых. Хотя для легашатников охота на куропаток теоретически может продолжаться и до конца декабря, но в этом году уже в ноябре охота закончилась с необычайно ранним приходом зимы.

Март поменялся местами с апрелем, да так, что открытие охоты в Подмосковье в середине апреля стало настоящим испытанием для многих охотников.

В Шатурском и Орехово-Зуевском районах ночная температура почти всю охоту была минусовой, иногда достигала отметки в двенадцать градусов мороза, что делало фактически невозможной любимую многими охоту на селезня с подсадными утками.

На вечерних тягах вальдшнеп не хотел активно летать из-за тех же холодов. Уже к восьми часам вечера температура каждый день переходила через нулевую отметку, что, наряду с сильным северо-восточным ветром, создавало абсолютно некомфортную обстановку как для охотников, так и для вальдшнепов.

Тем не менее, тяга проходила каждый день, но в укороченном варианте и очень неактивно. Три охотника за зорьку видели от одного до четырех птиц, в лучшем случае по одному-двум стреляли. В итоге за шесть дней охоты на троих было добыто всего два вальдшнепа.

На торфяных болотах, где всегда держалось большое количество кряковой утки, было, мягко говоря, скучновато.

Начнем с того, что затемно прийти на любимые места было практически невозможно. Ночные морозы ледяным панцирем толщиной в один-два сантиметра покрывали прибрежную часть водоемов, отделяя берега от воды на десять – пятнадцать метров. Лед начинал постепенно таять лишь к обеду, когда температура «поднималась» до трех-четырех градусов тепла. Об одной такой охоте мне и хотелось бы рассказать.

На водоеме у шалашей мы с друзьями были где-то около девяти часов утра. Было очень холодно и ветрено. Садимся с друзьями в шалаши. Высаживаем прямо на лед подсадных и с нетерпением ждем. Утки за неимением возможности купаться начинают, как это ни странно, призывно крякать.

Читайте материал "Тульская об ласть порадовала весенней охотой"

Уже через несколько минут моя шестилетняя Машка-Серебряшка — утка необычного яркого серебряного окраса — начинает делать яростные усадки. Высоко в небе вижу одинокого селезня, который начинает нарезать круги и снижаться. На очередном вираже он заходит на посадку и буквально, как на лыжах, по инерции «проезжает» метров десять по льду и замирает около подсадной метрах в пяти.

Быстро выцеливаю селезня и нажимаю на курок. Любвеобильный красавец неподвижно замирает на льду, сложив крылья. Утки продолжают кричать, но уже не так ярко, как они это делали еще две недели назад, сказывается то, что они уже начали нести яйца.

Очередная Машкина осадка, и новый пернатый красавец присаживается на лед буквально рядом с первым поверженным селезнем. Выцеливаю птицу и уверенно жму на курок, но селезень быстро улетает в сторону, не давая мне сделать второй выстрел.

Сижу, не понимаю, что произошло. Только потом, успокоившись, понимаю, что стрелял «пятеркой» дисперсантом и дробь каким-то чудом облетела селезня, не повредив его.

Утки продолжают крякать, периодически пытаясь купаться в тающей ледяной воде.

На сей раз пауза затягивается почти на час. Очередного кавалера подсадным удалось усадить на воду метрах в семидесяти, не меньше. Подплывать к уткам он категорически отказывался, ограничиваясь только периодическим жвяканьем. Замираю в шалаше, боясь неловким движением спугнуть селезня.

Через какое-то время начинаю понимать, что передо мной не просто селезень, а так называемый «профессор», а если говорить точнее, то, наверное, и «академик». Посидев еще минут пятнадцать, он начинает медленно отплывать за растительную гряду, находящуюся от меня метрах в пятидесяти, и замолкает окончательно.

Читайте материал "Охота и закон: мы тоже виноваты"

Выждав еще минут тридцать, пытаюсь сквозь ветки шалаша разглядеть спрятавшуюся птицу — бесполезно, его не видно. Проходит еще минут тридцать. Чувствую, что начинаю не на шутку замерзать. Жду еще полчаса и, наконец, выхожу из шалаша и тут же слышу шум крыльев взлетающего селезня. Разные весной попадались селезни, но таких «стреляных» и умных видел впервые.

Результат пяти охот трех охотников «ошеломляет» воображение — добыт только один селезень.

Можно, конечно, все неудачи оправдать холодной погодой, но еще две недели до открытия она была просто изумительной, вся птица прилетела. Вспомнить про прошедшую охоту, кроме сильного холода, и нечего. Местных селезней мало, пролетные уже, как и положено, пролетели; гусей не видно и не слышно; вальдшнепы тоже местные, и их тоже немного.

Такая ситуация повторяется из года в год. Что же делать?

А надо всего лишь прислушаться к умным людям, то есть орнитологам-охотникам, которые считают, что охоту на водоплавающих (гусь, селезень) надо открывать раньше, чем на вальдшнепа, и обе охоты корректировать по факту прилета дичи, как это делали наши предки в старину, а не ждать распоряжений губернаторов и не желающих думать руководителей от охоты.