По красной дичи

И в этот раз июльским утром мы кружили по лугам, примечая, где уже скошено и собрано сено, где только начинают косить и где выпасают скот. Наконец остановились на лугу на накатанной рыбаками колее. Изнывающая в машине легавая была выпущена по «делам». Сделав все, что нужно, она покрутилась у машины и вдруг развернулась, поймала легкое движение воздуха, протянула по скошенному метров десять и стала. Заинтересованный, я направился к легавой.

— Пиль!

— Пиль! Пиль! — пришлось повторить мне окаменевшей собаке.

Словно очнувшись, она двинулась вперед, но тут же остановилась: впереди, и справа и слева, стали один за другим сниматься дупеля. Я подошел ближе. Она покосилась на меня ошалевшим глазом и снова застыла, чуть подрагивая и провожая взглядом очередных поднимавшихся куликов. Сколько же их здесь? Не менее пятнадцати, как мне удалось заметить.

— Ищи! — послал я собаку.

Не успев пройти галопом и тридцати метров, она снова стала. Ситуация повторилась.

— Пиль!.. Пиль!!!..

И опять один за другим стали вспархивать дупеля. На это раз их перед собакой оказалось не менее двадцати.

— Ищи!

Метров через пятьдесят мы подняли большую группу куликов в третий раз. Ну хватит! Собака уже совсем обалдела, а мы убедились, что высыпки начались. Места разведаны — дупеля будем искать здесь. Только бы охоту открыли вовремя!

Если леса и болота не горят, то охотиться с легавыми у нас разрешается на две недели раньше общего открытия по перу. Но отводят для нее часто ограниченные и неудобные участки, где птицу почти невозможно найти. А в результате в этих местах бывает слишком много народу и собак. Недолюбливаю я подобное открытие охоты. Оттого-то часто начинаю охотиться позже, когда в лугах становится поспокойней. Охота с легавой — дело, можно сказать, интимное. Это не на мамонта всем кагалом ломиться.

Как правило, в начале августа у нас жарко, и первые выходы на охоту приходится делать спозаранку. И собаке работать легче, и самому приятнее ходить, пока прохладно и роса еще держится. Да и вероятность встретить конкурентов-легашатников на восходе солнца в лугах меньше.

Вот я и вышел в луга ранним летним утром «на свое открытие» поохотиться на «красную дичь», к которой относят куликов и зачастую коростеля. Я чуть припозднился, но охотников вокруг не заметил. Погода с утра стояла пасмурная, ночью прошел дождь с грозой. Может, это и напугало легашатников. Начал охотиться прямо от машины на карте с подросшей отавой. Пущенная в поиск легавая на галопе принялась выписывать фигуры, похожие на параллели, пытаясь поймать хоть какой-то ветер. Сначала уходила в стороны метров на пятьдесят, потом захватывала луг все шире и шире. Мы прошли добрую половину карты, когда на галопе она развернулась и замерла на стойке. Я заторопился к собаке. Под ногами захлюпала вода, и, то ли от шума, то ли оттого что легавая наскочила на запах в безветрии и была слишком близко, с характерным шумом взлетел дупель.

— Даун! — рефлекторно вырвалось у меня, но совершенно излишне: собака и без команды легла.

Так же рефлекторно приклад взлетел к плечу, выстрел — и дупель в двадцати метрах упал в осоку.

Оставив собаку на месте, я, не торопясь, подобрал добычу, подержал на ладони, дал обнюхать дрожащей от нетерпения псине и приторочил ее к своему видавшему виды ягдташу.

— С полем, собака!

Пока дошли до конца карты, легавая один за другим, все в той же манере, нашла еще трех дупелей и одного подняла без стойки. Что ж, в подобных условиях это не большой грех! Двух птиц мне удалось взять, но по одной пропуделял. Но не все же попадать!..

На соседней карте трава оказалась нескошенной, однако собаку видно было. Опытная, она сразу начала ходить ближе. Потянул ветерок, и поиск стал получаться более правильным. Челноком легавая прошивала пожелтевшую траву. Вот на галопе, подняв голову, она поймала запах, прошла прямо на ветер несколько метров и стала. Над травой торчал ее задранный нос. Подойдя, я остановился в метре от собаки.

— Пиль!

Она чуть вздрогнула, мгновение помешкала, двинулась на запах, и в трех-четырех метрах с небольшой сырой проплешины поднялся дупель, но через несколько мгновений упал — после моего выстрела. Пустая трата времени в такой траве самому искать битую дичь, и я дал возможность попрактиковаться в этом легавой. Она полазила, повозилась в траве и, уткнувшись в птицу, замерла. Я не приучал собаку подавать дичь в руки: было достаточно, чтобы только нашла и при необходимости добрала подранка. И она всегда с успехом это делала. Так еще один дупель попал в торока.

Продолжаем охоту. Через некоторое время, будто наткнувшись на что то, легавая развернулась, стала и после моего посыла броском из-под носа подняла коростеля. Как-то не ожидал я этого и из нижнего ствола промазал. Попытался из второго достать птицу, а выстрела нет. Что такое? Похоже, что-то не сработало. Вот и покупай ружья с одним спусковым крючком! Странно… В чем же дело?.. Ну надо же! Дошло! При втором выстреле переношу палец по привычке на скобу. Ружье новое, еще не приспособился. Ничего, привыкну.

Вскоре собака прошла вдоль канавы, сунулась в высокую траву по ее краю и выковырила болотную курочку. Эту стрелять не стал — упорхнула, как воробей.

После завтрака начали обыскивать выкошенные карты, но безуспешно. Вернулись опять в некось. Здесь, кроме пары тощеньких перепелок, на которых наткнулась легавая в высокой траве, долго ничего не находилось. Потом собака отработала как по писаному коростеля. Любит она эту птицу и работает по ней с удовольствием и даже, можно сказать, красиво. Однако я поторопился, выстрелил близковато и, несмотря на то что стреляю патронами «дисперсант», довольно сильно разбил коростеля. Всегда ругаю себя за спешку!

Ближе к реке трава стала пониже и пореже. Можно было уже получать удовольствие от работы легавой в поиске. А тут как раз собака на галопе прихватила запах, потянула на ветер, приостановилась, еще осторожно пошла и стала. Пока я подходил, она опять продвинулась, свернула налево, прошла опять на ветер несколько метров и снова стала. Я подошел.

— Пиль!

Легавая вздрогнула и бросилась сквозь траву. И — кто бы мог подумать?! — вылетел матерый тетерев.

— Даун!

Приложился, но так и потянул черныш без выстрела за реку к лесу. Стрелять нельзя. Но удовольствие мы с собакой получили большое.

Тем временем погода разгулялась, становилось жарковато. Мое открытие охоты с легавой получилось удачным. Добыли четыре дупеля и коростеля. Хватит на сегодня.

После успешного открытия охоты по красной дичи мы до сентября регулярно посещали приглянувшиеся луга. Как правило, субботу я пропускал (слишком многие охотятся в это день), а среди недели и в воскресенье старался выбираться. Так в конце первой декады августа после рассвета мы снова оказались на тех же картах.

В этот раз я решил сначала проверить луг, на котором обычно днем замечал стадо телят. На нем, несмотря на выпас, еще стояла довольно высокая сухая трава. Луг упирался в небольшие заболоченные карты. Близ них мы и нашли куликов. Искать здесь собаке было сложно. И ветра к тому же не было. Однако легавая прилично отработала два раза по дупелям и раз по паре бекасов. Взял дупеля и бекаса. После полутора часов поисков в крепких местах настала пора передохнуть и найти более легкое место для охоты. А тут и стадо выгнали пастись.

Хорошенько отдохнув, мы с собакой направились искать дичь в густой отаве, которая хорошо поднялась на одной из карт. Работать здесь было несравненно легче. Галоп легавой, потяжки, стойки были хорошо видны и приятны для глаза. Собака красиво нашла две пары бекасов и дупеля. Да еще коростель поднялся шумовой. Однако в торока попал только один бекас.

На этом лугу моя собака продемонстрировала оригинальную манеру отрабатывать птицу. Уйдя метров на сто от меня, она стала и, пока я подходил, стояла, как изваяние.

— Пиль! — собака, задрав нос кверху, прошла по дуге против часовой стрелки, развернулась на девяносто градусов в центр дуги и стала на стойку напротив меня.

— Пиль! — и она броском, в шести метрах, подняла дупеля (но я промазал в тот раз).

Поохотившись часок, снова передохнули у машины. Погода выдалась нежаркая, пасмурная, и я решил еще походить по местам, которые с утра, как я заметил, уже обыскали охотники. Обыскать-то обыскали, но в потном уголке скошенного луга моя легавая один за другим сработала четырех дупелей. Двух мне удалось добыть.

Еще одного собака нашла на сухом. Этого тоже взяли. Сделав круг по лугу, вернулись опять проверить мокрый уголок. И еще одного дупеля здесь отработала легавая, но, поторопившись, я промахнулся.

Вдоволь находившись и наохотившись, мы двинулись домой, но по пути проверили еще один довольно сырой луг, где славно охотились в прошлом году. Однако сейчас он был совершенно сух и дупелей на нем не оказалось. Тем не менее собака и здесь нашла дичь — стала по перепелу. Мне удалось его лишь подранить, и она преследовала убегающую птицу и метров через пятьдесят добрала.

Вот такая в этот раз выдалась охота. Всего добыли семь штук «мелочи»: четырех дупелей, двух бекасов и перепела.

Этот день оказался самым добычливым за сезон охоты. Обычно результаты наши бывали скромнее. Всего же в тот год до сентября мне, охотясь по очереди с двумя легавыми, удалось добыть двадцать семь дупелей, несколько бекасов, коростелей, перепелов. Последнего дупеля мне удалось взять из-под легавой 7 сентября.