Мы вместе прошли 11 лет

Апрельским воскресеньем мы, как положено, праздновали Пасху.

Вернувшись домой, встретили неожиданных гостей из Запорожья.

Приехал мой дядя и привез чудное кофейно-пегое существо, которое и на лапках еще толком не стояло, но сразу же пометило территорию.

С этого дня у нас появился щенок курцхаара.

Поломав голову – но не так уж чтоб сильно! – выбрали кличку Джой.

Сейчас это вспоминается как очень давнее событие, но все проказы и радости щенка отчетливо всплывают в памяти.

Джой подрастал, я делал ошибки и успехи в воспитании и натаске своей первой легавой. Первый трофей, первая выставка, испытания, награды, поражения, снятия за угонку, травмы…

Все было: порванные вещи, охотничьи журналы и газеты, слопанные в четырехмесячном возрасте 18 обработанных жирных перепелов, а потом и последний заяц сезона, которого я опрометчиво оставил стекать на дереве.

Да чего только не было – хотел сказать – за долгую жизнь, но сейчас понимаю, что она была не такой уж и долгой.

Всего Джой получил I племенной класс, «оч.хор», 2Д2, 2Д3. Правда, была одна только вязка, от которой сейчас вместо отца в поле ходит трехгодовалый Курай. Друзья, поохотившись с курцхааром, в дальнейшем завели себе именно эту породу. Его знали многие, многие охотились с ним.

Говорят, рабочие собаки изнашиваются достаточно быстро, и в этом я убедился. Работать ему приходилось много – большинство наших охот проходило маршрутами 15–25 км. Это охота на куропатку, фазана, утку.

На перепела удалось поохотиться в первые его годы, позже такая охота стала случайной. По зайцу Джой брал очень редко (чтоб не отвлекался при охоте по перу), а вот лис гонял и давил с удовольствием, хоть и часто доставалось ему от них. Интересных случаев в течение одиннадцати лет, одиннадцати сезонов было много, писать о Джое можно бесконечно...

Любил ездить на машине – для него я отодвигал переднее сиденье. Джой запрыгивал в машину, и – можно быть уверенным – без меня в нее уже никто не проникнет. Себе он не позволял лазить по сиденьям, не лез он и на диваны и кресла. В квартире были его места: на кухне – под столом, в спальне – на коврике. Стоит уйти в зал, и он туда.

Носил продукты из магазина, газеты: положишь их в пасть, и Джой гордо бежит домой. Находил утерянные вещи, охранял в селе двор, будил на охоту.

В прошлом году нас пригласили в Днепропетровскую область на охоту. Сказать, что там охота лучше, нельзя, просто хотелось посмотреть новые места, пообщаться с друзьями. Взял с собой пенсионера – так я звал Джоя последнее время.

Два дня мы неплохо побродили, получили массу впечатлений и кучу фотоснимков. Охотились в основном на перепела, так как утки не оказалось. Зато какое это было красивое зрелище: широкой цепью идут пять охотников, а впереди – пять легавых! Просто чудо!

В последнее время делал снимки, а в голову частенько закрадывалась нехорошая мысль... И вскоре она оправдалась. Два дня напряженной работы; я переживал за своего старичка, но он держался молодцом.

На второй день охоте мы посвятили только утро. Джой часто ложился отдыхать, в один из перекуров я позвал своего легаша. Он повернул уставшую, разбитую сухой травой морду, и фотоаппарат, щелкнув, оставил нам последнее его фото.

Вернулись домой. Все было хорошо. Но в пятницу Джой отказался от еды, и на следующий день тоже. Я особо не обратил на это внимания – такое случалось не раз, – но собаке становилось все хуже.

Найти хорошего ветеринара было нелегко, пришлось обращаться к первому, кто пообещал прийти. Не установив диагноза, девушка принялась за лечение.

Весь понедельник я держал слабеющую собаку под капельницами, делал уколы. Выносил его на улицу, но он уже плохо стоял на ногах. К вечеру стало ясно, что Джойке жить осталось недолго...

Я был дома один и сидел возле верного друга, понимая, что помочь ему не могу. Я гладил его так, как гладил 11 лет назад, когда он засыпал месячным щенком, а я рассказывал, как мы будем охотиться на куропаток и фазана. А теперь я только вспоминал, как мы охотились...

Ровно в 12 ночи Джой тяжело задышал, а в 12:10 сердце его перестало биться...

Похоронили в лесополосе, возле того поля, где он четырехмесячным щенком сделал свою первую стойку по паре перепелов. Тогда я плакал от счастья, так как ранее даже не доводилось видеть стойки легавой. Теперь все плакали, оставляя друга в родных угодьях.

Здесь кричат фазаны и бегают лисицы, курлычут журавли, а летом будет обязательно бить перепел. 11 раз двадцатка разорвала тишину сентябрьского утра, и 11 черных гильз упали в яму к Джою.