Чувствовать сокола

Одной привязанности к пернатому недостаточно, важно чувствовать ответственность за жизнь питомца.

Опытный Джума-ага обучал молодых охотников не только секретам воспитания крылатых хищников, но и умению, как он говорил, «чувствовать птицу», в чем сам был прекрасным знатоком. Вспоминается мне такой случай. Был у Джума-ага молодой сокол. Он красиво и азартно охотился – семимесячный балобан добывал в день порой по три-четыре зайца-толая. Однако хозяин птицы от успехов своего питомца в восторге не был. Наверняка, думали мы, мастер знает и о других, пока скрытых, способностях своего крылатого охотника. В следующем году повзрослевший и набравшийся опыта сокол еще более ретиво гонял прытких ушастиков. Теперь Джума-ага, просыпаясь на рассвете, перед охотой кормил птицу несколькими кусками свежего мяса и при этом сократил ее напуск на добычу. «Бережет наставник своего добычливого крылатого друга», – подумал каждый из нас.

Закончился сезон охоты, мы возвращались домой. Во время одной из недолгих остановок Джума-ага вдруг вышел из машины и направился к ближайшим скалам. Тут он освободил лапы птицы от кожаных лямок и... отпустил его, как говорится, на все четыре стороны. Мы все удивленно всматривались в даль, куда улетела одна из лучших ловчих птиц  нашего охотничьего стана. Домой приехали ночью. А уже утром наставник рассказал нам о причинах своего неожиданного решения. Оказывается, есть птицы особенно азартные в поиске добычи – они составляют золотой генофонд соколиной популяции. В природе они всегда в отличной «спортивной форме» и, даже отважно бросаясь на добычу, могут ловко увернуться от острых ветвей кустарника, не удариться ненароком о склон бархана. А некоторые птенцы таких птиц, взятые из гнезд в дикой природе, сохраняют боевой характер своих азартных родителей. Но содержание в неволе может сыграть с такими пернатыми злую шутку. Они лишены повседневной круглогодичной тренировки, не столь ловки и в пылу охоты, когда с излишним рвением пикируют на добычу, могут серьезно пораниться и даже погибнуть. Вот почему мудрый наставник, несмотря на прекрасные охотничьи навыки своего крылатого помощника, все-таки решил вернуть его в природу.

Еще одну интересную историю мне рассказал Бегназар – внук опытного восьмидесятилетнего сокольника Ораз-ага. Он не раз выезжал с дедом в степь и всегда удивлялся, почему для ловли соколов старик использует очень заметную ловушку. Многие пернатые хищники опасались зариться на живого голубя, сидящего в заметном сетчатом ящике. Лишь те, что посмелее и помоложе, соблазнившись лакомой добычей и превозмогая страх, добровольно лезли в западню.

Тогда Бегназар предложил усовершенствовать способ ловли пернатых хищников, изготовив ловушку, совершенно незаметную для птиц. Оценив все достоинства новой конструкции, старик заключил: «Не подходит она. Твоя ловушка, резко захлопнувшись, может сильно испугать сокола. Тем более что к приманке потянутся не только смелые молодые птицы, которых можно обучить для охоты, но старые и пугливые, которым мастерство небесного помощника осваивать трудно, да и необходимости нет».

Даже когда дверца старой, проверенной временем ловушки закрывалась за птицей, старик не спешил действовать. Он терпеливо ждал, когда испуганный пернатый хищник успокоится и вновь проявит интерес к добыче. Так соколу было как-то спокойнее привыкать к неволе.

Еще одна история произошла несколько лет назад в Каракумах. Как-то раз мы заехали в гости к старейшему сокольнику Чары-ага. Я решил показать хозяину дома наших крылатых помощников. Опытный наставник, осмотрев птиц, обратил внимание на моего молодого сокола и посоветовал выпустить его на волю: мол, не подходит тот для охоты характером. Это подтвердилось почти сразу же. Над нами вдруг низко пролетел черный ворон – соперник, в общем-то, и не такой грозный. Однако моя птица в отличие от других вдруг заметно забеспокоилась.

Тогда я не решился  расстаться  с соколом, не внял совету, а когда мой питомец стал удачно охотиться на толая, и вовсе позабыл слова старика.  Но время шло, и однажды, когда сокол схватил очередного зайца, высоко в небе появился степной орел. Хотя грозная птица пролетела мимо и уже исчезла из виду, мой сокол все же тревожно оглядывался и вдруг, не выдержав испытание, оставил добычу и улетел прочь за барханы. Он больше не вернулся, трехдневные поиски незадачливого беглеца так и не принесли результатов.

Так сама жизнь, раз за разом, показывает, насколько ценны опыт и знание тех людей, которые нашли общий язык с Природой, постигли ее тайны и не понаслышке знают, как жить с ней в гармонии.

ЯСТРЕБИНАЯ СМЕКАЛКА

Порою не только быстрота, острые иглы, маскировочная окраска или же крепкий панцирь помогают братьям нашим меньшим избегать опасностей, но разного рода хитрости, к которым прибегают животные, чтобы выжить в минуту опасности.

И пример тому – ястреб. Этот пернатый в схватке с добычей действует молниеносно и отчаянно борется до последнего. Природа вооружила его не только крепким клювом и мощными лапами с острыми когтями, но и удивительной смекалкой.

В один из теплых солнечных дней ранней осени мы с товарищем оказались за городом у небольшого водоема. На его водной глади беззаботно держалась стая гусей. Но птицы вдруг забеспокоились и тут же поспешно взлетели.

Виновником переполоха стал неизвестно откуда появившийся в безоблачном небе ястреб. Хищник, не теряя времени, схватил зазевавшегося гуся и приземлился с ним на берегу, неподалеку от нас. Стая, развернувшись в красивом вираже, поспешила на помощь сородичу. Окружив ястреба,  шесть-семь крупных гусей стали яростно бить крыльями пернатого хищника. В природе часто даже крупные орлы бессильны перед такой дружной атакой. Мы поспешили к месту развернувшейся на наших глазах драмы.

Когда гуси покинули «поле боя», на месте схватки осталось только безжизненное тело ястребиной добычи, сам же дикий разбойник, казалось, исчез бесследно. Мы с товарищем стояли в некоторой растерянности – никто не видел, как небесный охотник, не выдержав натиска, улетел. Вдруг тушка гуся зашевелилась, и из-под нее появился ястреб в полном здравии, ничуть не пострадавший в перепалке. Оказывается, хищная птица все это время железной хваткой удерживала  добычу и даже использовала ее в качестве «щита». Несмотря на то что мы были довольно близко, крылатый хищник хоть и встревожился, но улетать не стал, не собирался отдавать с таким трудом добытый трофей незваным пришельцам. Пришлось нам покинуть берег, чтобы не тревожить птицу.

Однажды, уже во время охоты, я стал свидетелем другого не менее интересного случая. Мы в полдень выходили на охоту с ястребом, который и без борзой прекрасно брал на коротких расстояниях песчаного зайца-толая. Охотясь с этой ловчей птицей, мы надевали на ее лапы звонкие колокольчики, чтобы быстро отыскать ее с добычей в зарослях камыша или среди пустынных кустарников. 

Обычно, когда ястреб брал добычу где-нибудь неподалеку, за соседним барханом, мы с товарищем быстро его находили, не дожидаясь, пока зазвенят  колокольчики. Но вот однажды после очередного напуска найти своего крылатого помощника никак не могли. Забравшись на близлежащую песчаную гряду, мы внимательно осмотрели низину бархана, где по расчетам ястреб должен был взять добычу: никого – ни зайца, ни птицы. Стали спускаться по склону, внимательно оглядывая кусты, как вдруг, уже из-за спины, послышался перезвон колокольчиков. Ястреб, судя по всему, был где-то рядом. Но когда мы вновь забрались на гребень, звон колокольчиков резко прервался. В некоторой растерянности мы присели на влажный песок, как вдруг мелодия колокольчиков зазвучала еще громче. Вскочили, чтобы рассмотреть то место, откуда доносился звон, и он тут же вновь прекратился. Только чуть спустившись вниз по бархану, среди зарослей саксаула я наконец разглядел нашу птицу, которая, увидев меня, замерла, словно статуя. Оказывается, ястреб просто не хотел, чтобы ему мешали, и, увидев нас, прекращал поедать добычу, чтобы его не выдавал звон колокольчиков...

КРЫЛАТЫЙ ТАНДЕМ

Черкезу-ага надолго запомнился необычный «охотничий союз» двух соколов, у которых был удивительный способ парной охоты. Об этом немногословный старик всегда рассказывает увлеченно.

Второй год пятнадцатилетний Шамурад приезжал на зимние каникулы к деду в охотничий стан. Внук давно просил старика взять его в горы, где он мечтал снять для себя с гнезда соколиного птенца. Подросток сам еще не напускал сокола на охоте, но многое освоил в деле воспитания пернатого хищника. И вот Черкез-ага доверил начинающему сокольнику птенца рыжеголового шахина, за которым тот все лето заботливо ухаживал,  с нетерпением дожидаясь сезона охоты.

Лагерь свой сокольники  разбили недалеко от старого колодца.  Крупный балобан Черкеза-ага, получивший пару лет назад травму крыла, был уже не столь быстрым и маневренным, как раньше. Старик оберегал птицу и, стараясь избавить от лишней нагрузки, выпускал ее на охоту не более двух-трех раз за день. Первое время птица всякий раз рвалась в сторону появлявшегося среди барханов зайца-толая, прося отпустить на охоту, но вскоре привыкла. А вот молодой рыжеголовый шахин Шамурада был не только равнодушен к убегающему зайцу, но даже побаивался его мертвой тушки.

Но воспитание и инстинкты брали свое, и на пятый день жизни в песках молодой сокол начал проявлять интерес к добыче. А на следующий день состоялось его боевого крещение. Шамурад, внимательно следя за движением деда, шел по высокому бархану.  На подступах к огромному такыру рыжеголовый сокол на его руке вдруг стал резко взмахивать крыльями. Услышав голос Черкеза-ага и увидев, как помчалась вскачь борзая, мальчик немедля отпустил птицу. От природы азартный и не крупный по размерам шахин вцепился острыми когтями в голову толая. Но заяц с такой легкой «живой короной» безудержно понесся к густым зарослям саксаула. Острые ветки буквально стащили пернатого охотника с прыткого ушастика. Теперь толай бежал по огромному такыру на запад. Видя, что молодой сокол внука не собирается продолжать охоту, Черкез-ага напустил своего балобана. Птица старика настигла и схватила добычу посреди глиняной равнины. Добыв с опытным соколом еще одного зайца, дед с внуком вернулись обратно в лагерь.

Утром следующего дня Шамурад опять шел по верху песчаной возвышенности. Теперь уже, слетев с руки и преследуя добычу, его шахин хоть и не торопился сразу наброситься на нее мертвой хваткой, но постоянно преследовал свою жертву, стараясь ударить когтями. Через минуту-другую с руки старика слетел его балобан. Песчаный толай, спасаясь от ударов шахина, терял скорость, и этого было достаточно, чтобы оказаться  в мощных когтях сокола Черкез-ага. В этот день сокольники добыли еще трех зайцев, напустив соколов в паре.

Маневренный в полете, легкий молодой сокол своими воздушными атаками чуть ли не загонял добычу под когти менее поворотливому, но мощному крылатому напарнику. Через некоторое время два небесных охотника, вместе с быстроногой борзой, ловили в день до шести-семи зайцев. Тандем крупного, не слишком расторопного балобана и  маленького верткого шахина доставлял радость сокольникам. Кажется, этим союзом были довольны и сами соколы.