Тянь-шаньский магнит. За горным кабаном и козерогом

Горы полностью покрылись белым бархатом, и только ледники на вершинах блестели при свете холодного солнца.

Прилично померзнув на предыдущих охотах в горах, я взял спальник потеплее, ведь предстояло ночевать в домике, где не будет печки, а ночи обещают холодные. Дорогу до кордона прилично замело, поэтому местами приходилось пробивать себе путь через передувы. Впереди, где ущелье сужалось, реку сковал лед, и вода пошла верхом, разливаясь на дорогу, образуя многослойный панцирь с пустотами.

Чтобы преодолеть такое препятствие, нам с егерем Ержаном пришлось поработать около часа ломом и лопатой и проделать колею длиной пятьдесят метров. Разогнавшись и используя блокировки, тяжелый внедорожник преодолел путь с первого раза. Впереди взгляд зацепился за широкую полосу на склоне, которая шла сверху из леса и спускалась, пересекая дорогу, после чего уходила на противоположный склон и скрывалась в зарослях арчи. Это были кабаньи переходы; сейчас, в преддверии гона, животные сбиваются в большие группы и очень активны. Также мы заметили по пути на снегу множество следов косули.

Вскоре мы добрались до кордона, разгрузились, поужинали и, собрав вещи, приготовились ко сну. Ночь прошла быстро. С первыми лучами солнца мы проснулись, торопиться было некуда, ведь доехать до места охоты мы сможем только после обеда. Пока я сходил за водой на реку и поставил чай, Ержан запряг трех коней, одного мы решили навьючить снаряжением и вещами. Обсудив план предстоящего дня, тепло оделись, так как ехать по морозу нам предстояло около шести часов. Взяв с собой все необходимое, мы отправились в путь.

Когда преодолели замерзшую реку, лошади по тропе круто забрали вверх. Эта тропа вела на плато и была интересна тем, что по ней можно было подняться, а потом круто спуститься вниз, в ущелье, где лошадей приходилось спускать в поводу, а чтобы вернуться назад, нужно было сделать крюк и уже другой дорогой идти вверх. Не зная этого маршрута, можно спуститься вниз и оказаться в самой настоящей западне, потому что, возвращаясь назад, вы останетесь в лучшем случае ночевать у подножия горы, ведь чтобы вскарабкаться наверх с лошадьми, нужно ох как постараться.

Перед спуском со смотрового хребта мы решили изучить завтрашние места охоты. И вскоре на снегу, ближе к лесу, заметили двух самцов марала, а правее от них лежали косули, но козерогов на ближних скалах не было видно. Скорее всего, это произошло из-за того, что на южных склонах подтаял снег, и они снова ушли на верхние хребты. Зимний ветер обжигал лицо, а пальцы без перчаток стыли за пару минут, необходимых для того, чтобы сделать памятные фотографии.

Через какое-то время нам удалось рассмотреть вдалеке между скал, у самых пиков, на снегу строчки следов. Это означало, что звери есть и завтра мы их постараемся найти. Проваливаясь местами по пояс в снег, в поводу ведя за собой лошадей, мы спускались вниз, где куда ни кинь взгляд, везде были следы маралов, а за поворотом мы чуть не уткнулись в маралуху с сеголетком. Постояв немного, она спокойно зашла в лес, а ее детеныш, смешно подпрыгивая, поскакал за ней.

Спустившись в ущелье, мы сели в седла. Но дорога обледенела, поэтому, чтобы не рисковать, было решено ехать в объезд по склону. Красно-рыжие скалы смыкались все плотнее, на них росли одиночные ели и кусты арчи, по ущелью текла небольшая речка, место было настолько живописно, что я ехал и любовался красотой и совсем не замечал жестов Ержана. Вскоре метрах в пятидесяти перед нами, я увидел кабана, который стоял задом и увлеченно копал. Видимо, шум речки заглушил наше приближение и ветер дул вниз по ущелью, отчего он нас не услышал и не учуял. Спрыгнув с коня в мягкий снег, я быстро скинул чехол с карабина и дослал патрон. Оптика у меня, конечно, не для стрельбы с рук, но таким образом я добыл уже не одного кабана. Проваливаясь в снег, я обошел, справа лошадь проводника, повернулся к нему и шепотом попросил, чтобы он не упустил мою лошадь. Затем, вскинув карабин, я подождал, когда кабан встанет боком, после чего выдохнул и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, зверь рухнул на месте.

«Нашли мы себе работу», — сказал я, улыбаясь Ержану, но отказаться от такого деликатеса, как горный кабан, конечно же, было выше моих сил.

Разделав мясо и погрузив его в коржыны — сумки для лошади, мы отправились к месту ночлега. Домик стоял в ущелье возле реки и был открыт всем ветрам. С весны до осени в нем живут чабаны, это сруб, и щели в нем не заделаны. Дав лошадям остыть, мы расседлали их и хорошо напоили, после чего дали овса, который привезли с собой, так как травы из-за снега было совсем мало.

Расстелив спасательное одеяло на пол, я придавил его камнями по углам, а сверху положил надувной каремат, а уже на него зимний спальник-пуховик. Проводник занял кровать, сетка которой свисала практически до пола. Вскипятив воду, мы заварили лапшу, добавив в нее тушенку, и сытно поужинали.  Затем под шум реки за стеной я заснул.

Когда сработал будильник, на улице только светало и вылезать из нагретого спальника на мороз жуть как не хотелось. Но, собрав волю в кулак, я вскочил и быстро оделся. Небо было ясным, день обещал быть солнечным, но морозным. Взяв все самое необходимое, мы выдвинулись на охоту. Снова вверх потянули лошади, шли мы по абсолютно чистому снегу, ведь по тропе еще никто не ходил.

Справа раздалось отдаленное улюлюканье улара, а затем небольшая стайка сорвалась со склона и скрылась за поворотом. Решили проверить ближнее ущелье. Привязав лошадей к скальному выступу, пошли вдоль склона. Сразу стали попадаться следы козерогов, но им уже было около двух дней, видимо, они прошли после бурана до моего приезда. Особенность тэков, как и многих горных козлов, такова, что они очень не любят сильный ветер в холодное время года и дождь с градом, после которого молодняк может переохладиться и погибнуть. Поэтому в сильную метель они сразу спускаются ниже, заходят в укромные места в скалах и иногда могут даже спуститься до зоны леса. Вот и сейчас они, видимо, пришли сюда при ухудшении погоды, а вчера она наладилась, и козлы снова поднялись вверх, где безопаснее всего.

Заняв хорошее место для наблюдения, мы практически сразу обнаружили группу из восьми коз и двух молодых козлов, которые находились под самым пиком. Крупных самцов не было видно, что странно. Чтобы не терять времени зря, мы решили вернуться к лошадям и посмотреть соседние склоны. Через час доехали до места, оказавшись на одной из трех вершин, которые образовали подобие треугольника. Дальше шло ущелье, в конце него поднимались скалы, правее которых мы наблюдали группу из самок и молодых козлов. Вокруг все белым-бело, и мы со своими гнедыми лошадьми были очень заметны. Оставив их под прикрытием хребта, мы потихоньку вылезли наверх.

Пока я снимал рюкзак с карабином, Ержан заприметил козерогов, среди которых выделялся хороший рогач, но, к сожалению, группа медленно ушла за поворот. Тогда я увидел на горе, правее от нас, еще одну смешанную группу из самок и четырех рогачей. Один из них отличался темным цветом шкуры и хорошими рогами. Самец ходил по хребту, то и дело скрываясь за ним, остальные паслись чуть ниже. Подходить к левым было опасно — заметят, к правым — вряд ли успеем обогнуть гору и заехать сверху. Посидев, подумав, мы решили, что стоит попробовать спуститься в лоб по склону и обследовать левую сторону, которую нам не видно.

Дождавшись, когда правые козероги скрылись за хребтом, мы поехали вниз. Как мы и предполагали, левая группа нас срисовала, как только мы показались на фоне неба и тремя темными точками направились вниз, хотя дистанция до козлов была порядка трех километров. Доехав до подножия хребта, я слез с лошади и только стал привязывать поводья к одинокой арче, как краем глаза заметил, что внизу на слоне, по которому недавно ушли козероги, появились какие-то точки, затем еще и еще. Точки эти выстроились в цепь и медленно двигались вверх.

«Ержан! — замахал я рукой. — Тэки, смотри!»

Проводник быстро выхватил у меня поводья, а я, не смотря на животных, скинул легкий чехол с карабина, раздвинул сошки и дослал патрон в патронник. Солнце светило надо мной, и сквозь эмоции и спешку я чувствовал, как оно греет мою спину через слой одежды.

— Смотришь? — спросил я.
— Да. Какая дистанция? — спросил проводник.
— Шестьсот восемьдесят. Что, пробуем?

Ержан одобрительно кивнул. Это была правая группа баранов. Видимо, их сторож заметил, как левые стали уходить и смотреть в одну сторону, и сразу заподозрил неладное, но опасности не чувствовал и поэтому не знал, где мы. Темно-коричневый самец поднимался третьим снизу, периодически гоняя и бодая молодых самцов. Установив карабин на сошки, я быстро лег и нашел тэков в оптику. Еще раз замерил дистанцию — шестьсот восемьдесят восемь метров. Ввел поправки и шепотом сказал напарнику, что готов к выстрелу. Тот ответил, что тоже готов. Я поймал лопатку рогача в перекрестие прицела и плавно потянул спусковой крючок. Грохот выстрела эхом разнесся по ущелью, козерог упал на месте и покатился вниз. Мы были счастливы и поздравляли друг друга с удачей. Самец оказался красивым и, что интересно, без запаха, поэтому мы забрали все мясо, для чего нам пригодилась третья лошадь (а в домике нас ждал еще и кабан).

Решено было спускаться вниз до кордона и не ночевать на холоде. Внизу ущелья, где разделывали козерога, не было ветра, и солнце грело еще сильнее, или мне так показалось. Небо очистилось и стало даже не синим, а почти черным. Пока мясо остывало на снегу, я приготовил чай. Отдохнув немного, мы загрузили добычу и поехали вниз, чтобы по пути сложить вещи и спальники и забрать мясо кабана.

Вот такая получилась у нас динамичная охота под конец сезона на среднеазиатского козерога в горах Тянь-Шаня. После такой сложной охоты мне хотелось отдохнуть, но, вернувшись домой, через пару дней я понял, что снова хочу в горы, и начал строить планы на новые путешествия.