Стенд «Российской охотничьей газеты» на последней выставке «Оружие и охота», что с блеском прошла в Гостином Дворе с 20 по 23 октября 2005 года, пользовался неизменным интересом посетителей.
Причем к нам подходили и подолгу задерживались представители так называемой читающей публики, коей в числе прочей, весьма разношерстной, случилось неожиданно много. Среди множества наших гостей, деловито выправлявших подписку на охотничьи издания, либо целеустремленно пополнявших личную библиотеку книгами наших авторов, наиболее запомнились те, кто почел своим долгом выказать дружеское расположение и душевную благодарность редакции. И если даже посетитель, задержавшись у стенда, просто рассказывал эпизод из собственной практики или клял на чем свет стоит неразбериху в чиновничьем охотничьем хозяйстве, советовался по поводу приобретения оружия или подводил сына-школьника с просьбой порекомендовать ему «литературу по охоте», все это однозначно воспринималось как индикатор доверия читателя к нашим изданиям.
НА ВКУС, НА ЦВЕТ...
Эта пара появилась в проходе нашего стенда в очередную «перемолчку». Он – высокий, статный, ухоженный, с руками, заложенными за спину, степенно вышагивал впереди. Его спутница, соблюдая дистанцию, отставала на шаг. Остановившись у стойки с журналами, он выбросил вперед правую руку, и холеная длань замерла на высоте его уха. «Вы издаете превосходный журнал! Пре-вос-ход-ный!» – изрек господин, с места переходя к сути и на миг задержав взгляд на мне. – «Спасибо за высо...» – начал было я, но он был выше жалких слов моей благодарности. Царственным жестом все той же руки он остановил попытку формальной учтивости с моей стороны и продолжил: «Я, видите ли, хорошо знаю, о чем говорю. Приходилось выписывать заграничные журналы аналогичной тематики, так что сравнивать есть с чем. Ваш выигрывает по всем параметрам. Достойнейшая полиграфия, богатейшая тематика, широкий спектр интересных авторов...» Он органично вошел в паузу, предавшись каким-то раздумьям. «Да, есть у вас (как же я был прав, молча ожидая продолжения речи!) некто N – вот он всем авторам автор! Великолепное знание предмета! Поразительный блеск остроумия! Увлекательный стиль повествования! Конечно же, ему необходимо предоставлять больше места, от чего журнал только выиграет!» Мелькнувшая прощальная улыбка подобно вспышке фотоаппарата озарила одухотворенно порозовевшее лицо нашего почитателя, и вот уже прямая спина с заложенными за нее руками поплыла в проходе. Молчаливая дама заняла предписанное ей Судьбой место чуть за благородной спиной.
Следующий посетитель появился оттуда, куда так плавно удалилась три минуты назад почтенная пара. Он явно уже побывал на многих стендах, о чем свидетельствовала обильная испарина на лбу, и, чувствовалось, не собирался терять времени даром. Быстро отобрав несколько книг и журналов, он расплатился и, наклонившись ко мне, вполголоса произнес: «Замечательный журнал выпускаете, только гоните вы этого N к...», указав при этом всем известный адрес. Несколько сумбурно он вскользь пробежался по тем же параметрам творчества N, которое только-только превозносил предыдущий посетитель, дав им испепеляющую оценку. С тем и убежал.
Я стоял, не в силах сдержать истерического хохота, вполне очевидно являя собой любопытное зрелище для такого же досужего наблюдателя. Кстати, наш автор N воспринял негативную составляющую оценки его творчества философски: «Пусть плюется, но ведь... читает!»
БЕЗОПАСНЫЙ СЕКС И ЧУВСТВО ЮМОРА
В практике проведения выставок раздача сувениров гостям утвердилась давно. Так вот, на одном из стендов (каком именно я по понятным причинам умолчу) посетитель получает яркую продолговатую коробочку и тут же передает ее своей спутнице с пояснением, что это охотничьи спички, зажигающиеся даже под проливным дождем. Та с присущим каждой представительнице прекрасного пола любопытством, не удосужившись рассмотреть этикетку, заглядывает внутрь, и на ее лице, одно на смену другому, появляются выражения испуга, брезгливости и негодования. Ее губы при этом силятся выпалить обличительную тираду, но услышать можно лишь бессвязные звуки. Тем временем за спиной разгневанной дамы раздается ехидное хихиканье зевак, с интересом рассматривающих содержимое яркой коробочки. Тут же последовали и комментарии: «А что – очень удобно хранить спички на охоте», «Да, спичке владельца в таком дождевике никакой шторм не страшен!» Зубоскальство мужиков, похоже, окончательно вывело из себя оскорбленную женщину, и она спешно ретировалась с места события, в сердцах швырнув сувенир в своего спутника, который безмятежно укладывал в кейс покупки и, судя по всему, так увлекся своим занятием, что не видел и не слышал происходящего за спиной. Тот удивленно разглядел содержимое поднятой коробочки, растерянно обвел глазами присутствующих и очень искренне произнес: «Не понял юмора».
В коробочке были упакованы некие изделия, способствующие безопасному сексу, и я, увы, не могу прояснить дорогому читателю, чьего юмора не понял гость выставки: своей импульсивной спутницы, так не по-хозяйски распорядившейся полезной вещью, или дарителей столь оригинальных презентов. Надеюсь, однако, что читатель и «сам с усам».
«НАШЕ МЕСТО В БУФЭТЕ»
Так, помнится, говаривал Шмага, провинциальный трагик, из знаменитой пьесы А. Островского. Дело было к закрытию экспозиции, предусмотрительно захваченный из дома чай в термосе благополучно закончился, а рот частенько пересыхал от задушевных бесед с посетителями. Я подошел к стойке и встал за единственным мужчиной средних лет, заказавшим бокал пива и шашлык из семги. Буфетчица открыла кран, и в пластиковый стакан полетели ошметки пены, сопровождаемые сипением, подобным тому, что вырывается из кранов, когда водопровод останавливают на профилактический ремонт. «А пива больше не будет?» – робко спросил клиент и жадно сглотнул. – «И меньше не будет, – съюморила работница прилавка, – сейчас отстоится и долью, а заряжать новую емкость под вечер не стану». Наконец нижняя треть стакана заметно пожелтела. «Ладно, возьму с вас тридцатку за полкружки, и дело с концом», – с этими словами буфетчица перестала насиловать кран, неспособный выдавить из себя ничего кроме свиста, и подвинула стакан клиенту. «Почему же тридцатку, еще вчера было полтинник?» – заерепенился завсегдатай буфета и сглотнул еще жаднее. Смерив скандалиста презрительным взглядом, продавщица словно нехотя парировала: «Вот и пить вчера надо было, а сегодня решайте – берете или другой кто возьмет». При такой альтернативе кадык покупателя заходил ходуном, а рука самопроизвольно полезла за деньгами.
Получив свой кофе, я уселся в уголке лицом к буфетной стойке. Посетителей уже не было, и буфетчица неизвестно для кого «подновляла» выложенные на подносе закуски, сбрызгивая их соусом из бутылочки. Покончив с одним блюдом и зыркнув на редких посетителей, она запрокинула голову и стала с видимым наслаждением поглощать соус, потом обтерла губы и продолжила работу с очередным подносом. Это мне живо напомнило картинку из моего детства более чем полувековой давности. Станция Великие Луки – в те годы город еще был областным центром. Поезд Москва–Рига стоял там примерно 45 минут. Наплевав на «честное пионерское» не высовывать носа из поезда, данное родителям, отправлявшим меня одного за шестьсот километров «на дачу», я разгуливаю по перрону. За столы, накрытые белоснежными скатертями, рассаживаются пассажиры, мужчины, как один, в разноцветных полосатых пижамах, женщины, как одна, – в шелковых халатах и косынках, прикрывающих бигуди. Официантки в крахмальных фартучках и наколках на головах разливают по тарелкам бордовый борщ из огромных алюминиевых кастрюль и сбрасывают с ложки островок сметаны в каждую порцию. Островок, подтаивая, расплывается оранжевой лужицей. В аромат борща подмешивается ядреный дух свежего хлеба, и мне до дурноты хочется оказаться за этим столом. Я ухожу от соблазна и попадаю в станционное здание откуда-то сбоку. Любопытство движет мной, хотя страх опоздать на поезд заставляет быть постоянно на чеку. Среди множества закрытых дверей я вдруг увидел одну полуоткрытую, и грех было не заглянуть туда. Это был станционный буфет, пустующий, видимо, из-за жесткой конкуренции «домашней кухни» на перроне. Скучающий буфетчик не теряет времени даром – он «освежает» бутерброды с сыром, скрюченные летней жарой и отсутствием спроса, весьма оригинальным способом. Взяв с одного подноса бутерброд, он широко открывает рот, высовывает язык, проводит по нему «слезящейся» поверхностью сыра и укладывает на другой поднос. От этого завораживающего зрелища меня отвлек колокол, извещающий об отправке поезда. С тех пор я сыра в точках общественного питания не едал. Теперь, видать, придется исключить и блюда с соусами.
Комментарии (0)