В августе, во время одной из охот, погибла моя помощница, сука фокстерьера Норка. Погибла от волчьих зубов. Я потерял друга. Дом наш опустел. Уклад изменился.
Появились галлюцинации. Порой, сидя в кресле с книгой, я вдруг боковым зрением замечал, как белое пятно мелькало в дверном проеме, выходящем в прихожую. Иногда отчетливо слышал стук коготков по паркету. Вопросительно смотрел на домашних: «Слышали?». Ответ был один: «Да успокойся... Нет ее...»
Собачья миска суеверно стояла на своем месте уж и не знаю зачем. Это продолжалось всю осень и зиму. Но без собаки я не видел своих будущих охот. Норка была хоть и фоксом, но не норным охотником, и я не стремился развивать в ней узкую специальность. Я называл ее «зверовым спаниелем». Я считаю себя разносторонним охотником и в угодьях нахожусь с августа по февраль и апрель. И помощник мне нужен такой же разносторонний.
В молодости я был очень азартным, стремился добыть любой ценой, порой с риском для здоровья. Больше склонялся к зверовой охоте. Исключение – вальдшнеп. Эта удивительная птица занимает особое место. Но с возрастом неугомонная страсть трансформировалась в стремление добыть красиво, не впопыхах, а с толком и расстановкой. Такую же собаку и искал. И вот случай дал мне шанс. Жена, просматривая объявления, среди «продаю» кошек и хомяков, нашла: «Отдам щенка дратхаара, без родословной». Знакомых легашатников не было – посоветоваться было не с кем, и я рискнул. Опять же даром. Я давно присматривался к этой породе, многое в ней нравилось, но смущало слово «легавая». Птички какие-то, кулички...
Я все еще оставался зверовым охотником. Прежний владелец, отдавая его, сказал: «Попробуй, может, что и выйдет из него. А если нет – поступай, как хочешь». Грей, названный так по масти, появился у нас в январе. Щенок оказался восьмимесячным долговязым нескладным подростком, под шестьдесят сантиметров. После фокса он выглядел монстром. Видимо, он был «нежеланный ребенок». Родители рабочие, но отношения их были не оформлены. Вечно голодный, ребра видно сквозь шерсть, он никак не мог наесться. Здоровенный, он воровал еду со стола. Но со временем все наладилось. Он оказался понятливым и быстро освоил общий курс. Зима и март пролетели. Близилась тяга. А это значит – будем охотиться на вальдшнепа! Может, я и брал легавую ради него! Какие планы строились! Не нужно будет в потемках на ощупь искать битую птицу, когда есть такой помощник. Да много что можно. На открытие ехал в дальний угол области и на две ночевки. В пригороде ведь стоят чуть не плечом к плечу. Редкий вальдшнеп долетит до середины вырубки. В общем, приехали, стали в знакомой низине. Грей крутился под ногами.
Хотелось взять первого же вальдшнепа и проверить реакцию собаки. И вот он летит! Выстрел! Кулик падает. Но где же Грей? Пес после выстрела шарахнулся в кусты! Когда я его подозвал, он на полусогнутых, поджав хвост, приблизился.
Налетел еще один. Выстрел. Грей метнулся в сторону и исчез! Вот это да! Он панически боится выстрела! А вальдшнеп тянет! Или собакой заниматься, или стрелять. С криком, руганью ловлю собаку, волоку ее на поляну и привязываю к кусту. Еще одна птица – выстрел. Дратхаар мечется на поводке, его трясет. Видимо, от страха у него началась рвота. Я поднимаю раненого, трепещущего кулика и кладу у ног легавой. Тот, перепрыгнув через подранка, забился, давясь в ошейнике! Дратхаар перешагнул через святое – вальдшнепа. Даже носом не повел! Пес не понимал, куда его привезли и что от него хотят. Мое состояние было близко к истерике. Тяга из праздника превратилась в кошмар.
Все рухнуло. Никакой реакции на дичь, на кровь подранка и боязнь выстрела. Я был взбешен. Почему я его не застрелил тут же? Я ничего не терял. Достался он мне за спасибо. Достаточно было просто направить стволы и нажать на спусковой крючок... От многих охотников я слышал, как заканчивались такие ситуации. Но как застрелить глупого молодого пса? Для меня это слишком. С тяжелым сердцем я оставил собаку. Просто из жалости. Остаток весны и все лето занимался натаской по книгам. Он великолепно апортировал с земли и воды, причем я его этому не учил. Что меня более всего поразило, он даже на прогулке по газонам ходил челноком! Все время я пытался приучить собаку к выстрелу – взрывал маленькие петарды. Но это только ухудшило ситуацию. Пес был окончательно запуган. Я с детства с собаками живу, охочусь два десятка лет. Сейчас не знал, что делать.
В полях, окружавших дачу, держались пара выводков тетеревов и коростели. Дратхаар проходил по полям великолепным челноком, с самого первого выхода, и я его этому не учил! Но за все выходы он не поднял ни одной птицы! Пес не интересовался птичками вообще, обходил стороной кошек... Кобелю исполнилось полтора года, но что он умел? Приносить палочки и красиво скакать по полю. Все остальное – минусы. Собака воспринималась как обуза, и жаль было потраченного времени.
Вот уже и август. На открытие охоты ехали с приятелем на надежное болото – уток прорва. Вот и проверим собаку...
Идем заросшими полями вдоль речки, впереди болото. Пес ведет себя как джентльмен на пленэре. Трусит рядом. Хоть бы нос сунул под куст! По пути вышли на маленький плесик, так, просто блюдце, заросшее осокой. Грей нас опередил и стал у воды. И стал как-то странно, с задранной высоко головой и повисшей в воздухе задней лапой. Головой поводил из стороны в сторону. Приятель кивнул на него: «Что это с ним?» Я обреченно махнул рукой: «Мало ли...» И в этот момент мертвый плес взрывается хлопаньем крыльев и кряканьем. Больше десятка крякашей поднимаются непонятно откуда. Ружье у меня всегда в руках, погоном не пользуюсь. Выстрел... одна падает чисто битая.
Второй выстрел... Подранок, чуть протянув, опускается в траву. А что же Грей? Осторожно глянул на собаку. Пес, как стоял, так и остался, только лапу опустил. А ведь у него над ухом бабахнуло из двенадцатого калибра! Еще две недели назад он прятался от хлопка петарды, а тут даже позы не сменил! От волнения шепчу: «Грей, вперед. Апорт». Пес, коротко взглянув на меня, буквально влетел в воду. Выхватил утку и сел рядом. Вывалив птицу в подставленную ладонь, только шумно дышал. Боясь спугнуть, выдыхаю: «Грей, ищи еще. Вперед!» Дратхаар лезет в воду, ломится по осоке, где вплавь, где прыжками прочесывает заросли. Подранок, спасаясь, хлопает перебитым крылом. Пес его ловит, птица бьет крылом по морде, тот перехватывает утку поудобнее так, что трещат кости, и высоко задирая голову, выходит ко мне.
«Грей, дай!» Но кобель в возбуждении кружит вокруг нас, виляя хвостом, ворчит, пыхтит. При попытке забрать добычу отворачивается. Наконец удается его уговорить. На радостях сую ему кусочек его любимого печенья, но пес не обращает на лакомство никакого внимания, а только нюхает и нюхает добычу. Он вдыхал запах птицы, дичи. Он узнавал, какая она – дичь! Это уже не робкий, боящийся каждого громкого звука пес. Это зверь! Охотник! У него даже поменялась осанка, весь как-то напрягся, глаза загорелись.
Я обнимаю дратхаара, целую! Мой ты хороший! Какой же ты молодец! Он вырывается и суется к добыче, пытается ее щипать. Успокоив пса и успокоившись, двигаемся дальше. На болоте оказалось, что мы опоздали. Кромку воды уже прочесывали лаечники. Делать нечего. Решили пока подготовить ночевку. Но что-то кобель у края осоки задержался, потянул-потянул и стал. Просто остановился. Когда я подошел, он с округлившимися глазами обернулся как-то испуганно. Я скомандовал: «Вперед!», и из-под собачьей морды поднялся тетерев! Петух еще линный, и выстрел был простым. Прежде чем подать, пес долго внимательно обнюхивал незнакомую птицу. И теперь, когда Грей находит тетеревов, он обязательно обернется и отыщет меня взглядом, как бы говоря: «Внимание! Это настоящая дичь!» Сразу сформировалась привычка. Никакая другая дичь не вызывает у него таких эмоций, как тетерев.
Что же произошло с собакой? Очевидно, запах дичи открыл какой-то кран в собачьем сердце. И все его инстинкты выплеснулись таким потоком, что молодой пес не услышал выстрелов, так его пугавших. Где у этого заморыша до поры хранились эти древние инстинкты?
Вечером, как водится, выпили за открытие. Второй тост за Грея! Теперь открытие сезона это еще и день рождения охотничьей собаки.
Первое, что я сделал, вернувшись с охоты, рассверлил нижний получок до цилиндра, стрелять теперь буду из-под легавой. Страшно вспомнить, что я его хотел... Да я своего Грея ни за какие дипломы и родословные не променяю.
Комментарии (0)