Последнюю лису, а если быть точным, здоровенного матерого лисовина взял я с подхода лет восемь назад. И была это последняя моя пешая охота. Не по ногам стало лесованье, и даже операция тому не в помощь. Слава Богу, «запас хода» не ограничивает хоть в повседневной жизни и работе.
А в тот день охотничий бог был ко мне благосклонен. Утром из лунок на белоснежной поляне вырвались косачи, напоминая в вертикальном взлете выпрыгивающих из воды щук. Дважды глухо бухнула курковая тулка 12 калибра, и накатило тихое охотничье счастье. Сижу на ветровальной березе и любуюсь двумя иссиня-черными, лирохвостыми и краснобровыми чернышами рядом с поставленным в снег верным своим ружьем.
Ближе к половине дня насмотрел отдыхающую лису. Все мне благоприятствовало. Похоже, малая родина тоже была рада встрече. Мягкая погода с легкой поземкой глушила шорох моих лыж, а знание местности позволило выйти в нужную точку с минимальным, метров в 10, отклонением. Да и брал я уже на этом месте лису. Ружье с мелкой картечью в левом и единичкой–катанкой в правом шансов лисе оставляло мало.
Почему остановился на патронах, станет ясно несколько позже. А пока лис почуял меня метров с двадцати, может, чуточку дальше. Я видел его глаза и, вспоминая, начинаю того лиса жалеть. Понял ли он опасность? Скорее, не совсем. Но подняться успел. Именно подняться, а не вскочить, уподобившись разжавшейся пружине. Подняться и тут же лечь. Спасти его могли лишь две осечки, но это был не его день.
А я потом долго и мучительно тащился к машине каких-то три несчастных километра, еще не зная, что в последний раз. Но законов жизни не изменить, все бывает и в первый, и в последний раз. Но, как любит повторять Виктор Гуров, не будем о грустном.
Хочу рассказать о том прекрасном времени, когда все лишь начиналось и было в первый раз. О взятой скрадом лисе, и тоже первой.
Отвлекусь лишь чуточку. Особо распространяться об охоте на лис с подхода не буду. Скажу только, что она возможна. Занятие это весьма увлекательно. Составляющих успеха не так уж много, но и не мало. Первостепенно наличие открытых пространств, знание «театра военных действий», мягкого пушистого снега, ветра, хорошего маскхалата. Нужны легкие лыжи, а к лыжам – неутомимые ноги… Список можно продолжить. Конечно же, без доброго ружья, предпочтительнее 12 калибра, шансы ниже. Хотя…
Несколько лет назад подрулили к нашему стану ржавые «Жигули». И выбрался из них мой старый деревенский приятель Витя Болзин. Маленький, но крепкий, как гриб-боровичок, только в камуфляже. Обнялись и, как водится, выпили чуток. А потом: «Саша, какое я себе ружье достал!» ТОЗ-34, но, к моему удивлению, 28 калибра. А Витя и гусятник, и по козам мастер – без лицензии, конечно. Но не кидаю камней в нынешнего крестьянина – не хуже он тех, кто на джипах и снегоходах. Охотится честнее.
«А МЦ-21 и ИЖ-27?» – это уже я. Отвечает, что сложно стало их «прокормить», потому и продал. А дальше невеселый рассказ о выживании. Работы нет, выручают хозяйство и охота. Взял за сезон 47 лис, продал одному барыге. Непросто это, если лишь лыжи, маскхалат и эта хлопушка. И гусей тоже из нее, да и остальное. И как тут не поверишь, если и среди нас по результату он оказался первым. Пролетной утки было мало. Один я стрелял из 16-го, у остальных и ружья посерьезнее, к тому же двое мастера-стендовики. Так что ружье конечно же важно, но исключения бывают...
Так вот, о том прекрасном времени, когда многое впервые. С возрастом как-то притупилась острота ощущений. Удача воспринимается спокойно, а промахи без особого сожаления. И в памяти больше юные годы. Вдруг выплывет совсем забытое. То случайно добытый горностай, то стрелянный из старой одностволки ИЖ-5 хорь – ночной разбойник, белым днем бегущий галопцем по каким-то своим делам. То первая лиса, о которой мой рассказ.
Было мне 17, охотился уже лет пять. Перерос свою одностволку, имел курковую тулку 16 калибра. Считал себя охотником, так как утки, зайцы, куропатки и даже гуси в трофеях были. А вот как зверобой не состоялся. Да и отличиться было особо не на чем. Лосей и медведей в лесостепи отродясь не бывало, а волков мужики извели еще в пятидесятых. Мужик из соседней деревни волчат брал ежегодно выводок, не трогая матерых. Мне же взять тех матерых можно было лишь в мечтах.
Козы мне не давались, да и лисы тоже. Как-то в феврале попал на денек в родительский дом и случая сбегать на охоту упустить не мог. Но подходящей дробью младший брат уже распорядился, тройка для февраля слабовата, но и не идти никак нельзя. И я на всякий случай изготовил из подручных материалов два патрона «потяжельше».
С позиций сегодняшнего дня тот «боеприпас» вызывает лишь улыбку. В качестве пули – плюсовая аккумуляторная клемма. Конечно, если засветить этой клеммой вблизи, то и медведю мало не покажется. А если метров за 50, то, наверное, можно было попасть в цель размером с зерноуборочный комбайн. Нашлось и пять картечин, и в заряд досыпал я тройки для нормального веса.
С тем и отправился. Снега были проходимы лишь для трактора, и то если по дороге. Но для лыж и молодости препятствием это не являлось. Все то, что на лапах и крыльях, хоронилось за снежными увалами, образованными с наветренной стороны березовых колков.
Начиналось время лисьих свадеб, но обстоятельство это в сознании никаким образом не откладывалось, и бежал я по увалу, радуясь морозцу и собственной удали. И почти наехал на спящую лису. Метнулась она из-за куста в поле метров с десяти. Это из тех случаев, когда радуешься отсутствию свидетелей. Промазал по ней бездарно, бросив вслед торопливый дуплет. Огорчился, конечно, – ведь счастье было так близко. Дальше пошел осторожнее. И владело мной предвкушение удачи.
Честно говоря, удачу эту я представлял в виде белой куропатки, по большому счету за ними и отправился. Но километра через полтора, высунувшись к полю, увидел на совсем открытом месте вторую спящую лису. Решил скрасть, хотя никогда этого не делал и не особо представлял, возможно ли это. Кстати, с того момента в возможность такую уверовал и многому научился раньше, чем прочел в охотничьей литературе.
Услышать меня лиса вроде бы не могла. Ветер дул на меня, хоронился я на противоположном склоне увала, выбрав уровень, на котором снег меня держал. Вот и намеченная точка, нужно выбираться. Хоронясь за вершиной выступающего из снега сантиметров на 70 куста, начал скрадывать. На мне был белый халат, а вот шапка подкачала: была она черной, белую косынку я второпях забыл. Шапку пришлось бросить. Выбрался.
Лисичка лежала далековато для тулки – метров за 50–60. Патроны я сменил заранее, в правом клемма, в левом комбинированный патрон. Куда улетела моя пуля, одному Богу известно, следов потом не нашел. Лиса вскочила, подставив левый бок, по нему торопливо и повторился бутербродом из тройки и картечи. Потенциальная шкурка бросилась прочь, на ходу подняв хвост трубой, что мне тоже ничего не говорило. Даже не успел огорчиться, уши мои совсем свернулись в трубочку, потому бросил ружье прикладом в снег и кинулся за шапкой.
И хорошо, что тулку оставил. Вернувшись, глянул в поле и приметил вдалеке что-то копошащееся на одном месте. Так это же моя лиса! Угодил-таки по лопаткам картечиной! Все-таки с удачей… Помню, очень себя зауважал, хотя молоденькая лисичка была так себе.
Думаю, читатель помнит, как пожалел потом я последнего лисовина. Да, это так. А написанное о первой оставляет ощущение радости от удачи. Попробуй разберись в собственной душе! Наверное, она (душа) от воспоминаний чуть помолодела….
Комментарии (0)