Дурной кабан

Верно говорят, что новичкам везет. Не всегда, конечно, и не всем. Но некоторым отчего-то везет, и больше, чем другим.

Купила у нас в деревне долго пустовавший угловой дом молодая семья. Вполне симпатичные люди. Было видно, как с интересом они погрузились в загородную жизнь.
Наташа — так звали супругу — страстно принялась возделывать участок. Часто заходила к нам с вопросами и за советами. Грядки, посадки, ландшафт, рассада… Все это настолько захватило ее после однообразной городской жизни, что любой успех в выращивании хоть огурца, хоть репки делал ее жизнь наполненной до краев внезапными и совершенно новыми впечатлениями. А колорадский жук на картофельных грядках превращал в неутомимого бойца за урожай картошки.
Паренек не сильно разделял увлечения жены. Помогал, но без видимой охоты и совершенно этого не стеснялся.
Первым делом купил квадроцикл и в свободное время колесил по округе. Скоро однообразные поездки по собственным следам надоели. Видимо, городская жизнь устраивала его больше. Неизвестно, кто настоял на такой резкой перемене обстановки. Скорее всего, не он. Не зная, чем себя занять, он часто бесцельно сидел у ворот с бутылкой пива.
Однажды, застав меня перед домом за сборами на охоту, заинтересовался. Интерес был большой и нескрываемый. Любопытство переполняло его. Моего возвращения он словно ждал. Не успел я выйти из машины, чтобы размять ноги после долгой дороги, как и он нарисовался, приветливо улыбаясь.
— Как? Удачно? Можно посмотреть?
Я, не без гордости и удовольствия, открыл багажник пикапа, где с краю лежали три кряквы и пара чирков с выпотрошенными брюшками, набитыми травой.
— А это зачем?
— Чтобы не тухли.

Так мы и подружились. У меня появился компаньон в стрельбе по тарелочкам, а у него почти учитель и наставник. Пока оружия у него не было, я давал для тренировок свое. Стрелял он неплохо. И в общении был ненавязчив и деликатен, что меня вполне устраивало.
В начале зимы, после первых снегопадов, пошли созвоны. Друзья мои засобирались на кабанчика. Решали, куда поехать, на сколько дней, кого позвать, и прочие мелочи. С общего согласия я пригласил Андрея.
Надо сказать, что компания наша подобралась на редкость радушная и приветливая. Не сразу, конечно, подобралась. И радушие это проявлялось не только при дележе трофеев.
Бывало, гонят зверя и прямо на тебя, ты БАХ-БАХ-БАХ! — мимо. Стоишь весь стылый от совершенно очевидного позора, а они закусочки разложат на капоте, по рюмочкам разольют и давай трунить.
— И бывает же зверь такой изворотливый. Вроде и шансов-то никаких, ан нет! Нашел слабое место. Как в ушко иголочное проскочил и ушел. Видно, что опытный.
— Ну еще бы... Каждый день с открытия только и носится, спасая шкуру от повреждений.
— На зверя посмотрели — уже не зря приехали.

Было это, конечно, давно, и, несомненно, такое отношение научило меня принимать такие неудачи других так же спокойно, как если бы…
Вот если бы как?
Не стоит торопиться. Не спеша подыскать сравнение, которое лучше подскажет момент. Это примерно, как перед тем, чтобы нажать на курок, взвесить все «за» и «против». Чтобы и прицельные планки идеально совпали, и никого лишнего на линии огня, а самое главное, чтобы тащить добычу было не слишком трудно по бурелому. Только спустя немало времени я понял, что ветераны не слишком мечтают о добыче, и сам незаметно обленился вместе с ними. Что там выстрел — секунды, и все. А затем часы труда мясника. Лень не лень, а какая-то любовь к процессу, в котором результатом может быть просто сам процесс. Это что-то вроде шаманского бубна — крики загонщиков и лай собак… Послушал, насладился, оторвался хоть ненадолго.. Чего же боле, как говорится…
Конечно, мне стоило предупредить соседа, что не на светский раут едем, а на охоту. И бриться, и душиться противопоказано, но забыл. Только, когда счастливый и довольный он плюхнулся на переднее сиденье, благоухая парфюмерными ароматами, вспомнил.
— Ты чего так надушился? Не на свидание едем, а охотиться.
— Привычка.
— Отучайся. Чистое белье — это хорошо. И то стираное без всяких отдушек. А все остальное — лишнее. Я захватил для тебя ружьишко и пяток патронов. Так, на всякий случай. Стрелять только по ясно видимой цели. И только по кабану. А лучше вообще не стрелять.
— А зачем тогда оно мне?
— Ну чтобы хоть немного войти в роль. Сам же хотел почувствовать, что такое охота, а какая охота без ружья…
Егерь на инструктаже сразу унюхал и без церемоний предложил отсидеться в машине, но я вступился: 
— Может, куда на крайний номер?
Ну если только с краю постоит, — согласился,  но неохотно.

Деревенские вообще пытаются перед городскими важничать, а уж егеря или загонщики-то и подавно. Особый народ. Опыт у них, бесспорно, большой, но только у стариков, а молодые знают не больше нашего. Только не сознаются в этом ни за что. Хочется им почувствовать и продемонстрировать хоть какое-то превосходство. Такая у них деревенская натура.

А я давно заметил, что деревню поднимают приезжие горожане, которым осточертела столичная жизнь с ее сутолокой, автомобильной вонью и нервозностью.
Вот и в этот раз Николай, высадив нас у просеки, махнул рукой, тем самым обозначив, с какой стороны пойдет загон, и, согнав с водительского места собак, сел в фырчащую «буханку» и уехал.

Наскоро оценив позицию, без спешки мы побрели расставляться на номера. Как и было сказано, Андрюху посадили на пенек у края леса. На что Владимир сказал:
— Вот здесь зверь и пойдет. Спорим?

Но спорить никто не захотел. А сосед мой криво ухмыльнулся, и по выражению лица было очевидно, что особых надежд он не питал и принял это не то как шутку, не то как попытку приободрить новичка.

Спустя полчаса где-то далеко заработали собаки. Заработали разом и дружно. Николай ошибался редко. Он сразу предупредил, что семья сидит в этом квартале и что вместе с ней зашел секач. Понятно, что держится отдельно, но выходов не видно. Обрезав лес еще вчера, он для верности не поленился и повторил утром, до нашего приезда.
На носу был Новый год, и домашние, провожая, каждому наказали пустыми не возвращаться. Хотя и нам самим хотелось закончить год с трофеем. Работающие собаки вселяли надежду.

Изумительное это время, когда стоишь в заснеженном лесу, притаившись, просто превратившись почти в замерзший ствол, ловишь звуки, высматриваешь любое движение, малейшие колебания. А где-то в самой чаще оголтелые псы уже нашли свою добычу. Но без человека им не справиться. Прекрасно понимая это, они согласны на сделку и гонят зверя на людей. Старательно и жестоко, не давая передышки, при удобном случае пуская в ход зубы, и в то же время с опаской не напороться на острый клык. И все в лесу замирает в страхе ожидания развязки. Затихают птичьи голоса. Воронье и сороки пропадают на время. И даже деловая мышь, суетившаяся в ногах, находит вход в снежные лабиринты и исчезает. И я сам начинаю чувствовать не то волнение, не то страх.

Что-то пошло не так, и лай, вместо ожидаемого приближения, пошел на удаление. Видя, как соседи разочарованно опустили стволы, я понял, что стадо вывернулось. Что-то явно не понравилось, если даже под таким напором не захотел выйти на нас.

Но вот левый номер вновь вскинул ружье и приготовился. Я снова сосредоточился на лесе. Где-то уже совсем далеко работали собаки. Егерь загонными криками безуспешно пытался выправить ситуацию. Но совсем рядом потрескивали ломающиеся в глубоком снегу сухие ветки. Напрягая слух, я уловил этот треск, вслед за соседом. И даже разглядел большую тень, мелькнувшую за деревьями. Переключил предохранитель на выстрел, но так и не выстрелил. Сосед справа повторил все за нами. Зверь шел строго вдоль. Словно дразня, он на безопасном расстоянии показывал себя, а выходить не хотел. Вот и стоявший справа раздраженно опустил ружье и повернулся в ожидании на следующий номер. Мы ждали выстрела. Победного, громкого, как из пушки. Собачий лай еле слышно доносился из леса. Николай, привыкший доводить загон до конца, устало покрикивал совсем рядом, и можно было различить его оранжевую безрукавку, когда раздался долгожданный выстрел. Дождавшись егеря, мы двинулись к выходу, гадая, кто стрелял? Кому посчастливилось? И сомневаясь — один выстрел… Что в результате?

Вовка уже был на поляне. Рядом стоял совершенно растерянный Андрей. На снегу лежал здоровенный секач без всяких признаков ранения. Владимир сиял от радости.
— Ну, что я говорил?.. — Никто спорить не захотел. — Ничего не понимаю. Куда попал-то? Не понял я.
Тогда Андрей взял кабана за ухо и с трудом приподнял тяжеленную голову. Только так мы увидели, что пуля вошла четко в глаз, убив зверя на месте и с первого выстрела.
— Так всегда бывает. Новичкам везет, — разъяснил ситуацию Сергей Александрович, самый старший наш сотоварищ.
— Ну не всем. Только тем, кто в глаз попадает с тридцати метров, — возразил по делу Иван.
— Да как ты просчитал? — поинтересовался Дядя Женя.
— А ты от пенька прошагай, потом поспорим.
— Ну ладно. Есть хочется. И продрогли все. Через три дня Новый год!
— Ребята, помогите телефон найти. Бросил в снег, теперь не помню куда, — наконец-то очнулся Андрей.
— А зачем телефоном бросался? В кабана?
— Да нет.. Когда он вышел, я по телефону с женой разговаривал.
— Ну дурной кабан. Ну дурной. Мы там дышать боялись, лишний раз пошевелиться. А он на штрафника вышел, да еще и по телефону болтающему. Несерьезно как-то.

Может, он тоже хотел позвонить кому, и на тебе… Не по-человечески получилось. Я набрал соседский номер и позвонил. Из снега заиграла музыка…