Его самолюбие или столь высокий авторитет не допускает даже мысли, что кто-то из команды посмеет возразить ему, а если такое происходит, то возразивший больше на облаву не попадет, а особенно в рабочее время.
Вот такие самовластные горе-охотники, как говорится, «со своим уставом да в чужой монастырь».
В нашем поселке было трое охотников-волчатников: мой дед, Сергей и лесник Саша. Вот они по силе своей и возможности более-менее беспокоили волков.
Они добывали в основном волков капканами, разоряли логова, ну и, конечно, участвовали в облавных охотах. А остальные охотники нашего поселка охотились на кого угодно, только не на волков. Вот эта троица содержала, если можно так сказать, две привады.
С павших животных в те годы, невзирая на вид, приходилось в обязательном порядке снимать шкуры, даже с малых ягненка, теленка, поросенка. На каждый колхоз, совхоз был план по заготовкам как мяса, так и шкур.
В летнее время трупы зарывались в землю. А если труп был разрыт, то дед определял по следам на вырытой земле, кто это сделал – собаки или волки. Так было в те далекие сороковые и пятидесятые годы.
У этой троицы были друзья-осведомители, особенно совхозные и колхозные пастухи. С ними каждую весну проводил «инструктаж» лесник дед Саша. Лесники в те годы были в большом почете, они также исполняли службу егерей.
Охотинспектор жил где-то там, далеко, в городе, а лесник знал каждого охотника в лицо. Так что информация, особенно на волка, была надежная. Наконец, такая информация получена от пастухов, она гласила, что видят волка в районе Митрева оврага, который ходит через поле в сторону ближней привады.
Лесник приехал к деду и рассказал об этом. В один из вечеров они на лошади лесника поехали послушать, не дает ли голос матерый, приходя к добыче. Дед говорил, еще нужно услышать голос матерого, а потом уже копировать, так как голоса у них разные. Голос они услышали дня через два, рано утром. Лесник определил по голосу матерого примерное нахождение и квартал.
Дед говорил, если матерый подает голос рано утром, значит, у него логово. На второй или третий день, рано утром, до восхода солнца, дед вел «разговор», и волчица отозвалась. Теперь все знали, что есть логово.
Но деревня – это не город, и известие о том, что лесник нашел логово, разнеслось со скоростью света. Такую информацию также получил чиновник из леспромхоза. Он был также охотником, но добыть волка ему не доводилось, а среди нашего населения в округе бытовало такое мнение: если охотник не сумел добыть хотя бы одного волка, считался плохим охотником, не настоящим.
Вот он всеми правдами и неправдами хотел заслужить звание настоящего охотника. Ни одна облава, как правило, не проходила без его участия. Его обычно ставили на самые ответственные номера, как на входные следы. Но он видно плохо маскировался, на номере создавал шум, кряхтел, кашлял и т.д.
Указания старшего на ум не брал, говорил: «Я сам с усам». Такую долгую и трудную работу, как подготовка к облаве (в которой он, конечно, не участвовал) и самую облаву сводил на нет. Он всем надоел, но избавиться в то время от него было для команды смерти подобно.
От него зависел транспорт, а особенно рабочие дни, подпишет отгулы или нет. Чиновник-бюрократ, его звали Иван Фомич, приехав к нам в поселок с лесником и собрав стариков, изъявил желание в срочном порядке найти логово и забрать волчат.
Ему стали говорить, надо точнее и осторожнее определить квартал и место логова, и что на это нужно время – целая неделя. Но как было всегда, Иван Фомич ничего и никого не хотел слушать, был категоричен.
Лесник дед Саша – был на работе в его подчинении, хотя и понимал, что без хорошей подготовки-проверки вряд ли что получится, стал также просить своих друзей начать поиск логова. Мой дед и дед Сергей также в какой-то степени были зависимы от Ивана Фомича, так как нуждались в дровах, сене и стройматериалах. А чиновник это понимал и всячески использовал их в своих корыстных целях.
Первый день поиска ни к чему не привел. Когда начали поиск, Иван Фомич то и дело говорил, чтобы лесник от него не уходил далеко. Он шумел при ходьбе, несколько раз падал, ругался, громко отбиваясь от кровососов.
Дед был очень недоволен, говорил, что он только у себя в кабинете герой. Во второй раз поиска логово все же было найдено с собакой на поводке, но оно оказалось пустым. Чиновник, как обычно, был недоволен, много ругался, упрекая во всем стариков.
Прошло лето, наступила осень. Дед с лесником еще несколько раз ездили на «разговор» с волками, продолжали по возможности пополнять приваду, надеясь, что по снегу легче будет взять волков.
От старых охотников было известно, что на выводок волков можно охотиться осенью с поросенком или с козлом, когда выводок станет покидать на некоторое расстояние свое гнездо.
А самое главное – выводок станет сам отзываться на «разговор» и стараться прибежать на то место, откуда был слышен вой «родителей». Иван Фомич снова прибыл в поселок с лесником, чтобы организовать охоту, на этот раз с помощью живого, настоящего козла.
Он был в курсе, что выводок переместился из первого логова во второе, примерно 1–1,5 км, и находится где-то в районе Чегуновой поляны. Иван Фомич обязал деда и деда Сергея, чтобы они назавтра достали козла, и самим быть готовым к охоте.
Оба деда пытались отговорить от такой затеи, что такая охота с животными бывает успешной одна из ста. Притом погода стояла очень жаркая, а на поляне, где предполагалась охота, вообще никакого колебания воздуха. Нужен ветреный день. Но, как обычно, все доводы и отговоры для Ивана Фомича были до лампочки.
Два деда пошли к вдове, у которой было две козочки и старый сильный козел. Им каким-то образом удалось уговорить хозяйку, чтобы она дала им козла на один день, на завтра, и чтобы она не выгоняла его в табун. Иван Фомич со своим коллегой приедут к восьми часам утра к поляне.
Лесник и дед должны рано утром провести еще один сеанс «разговора» с волками. Но сжимать рога и крутить хвост козлу, чтобы он орал, охотники попросили пчеловода, инвалида Великой Отечественной войны, без ноги.
У пчеловода была служебная лошадка, на которой он ездил на пасеку. Погрузив козла, предварительно связав его и посадив меня с другом, поехали в район охоты. Не доехав до поляны, мы увидели лошадь лесника, накрытую попоной и спокойно стоявшую в тени деревьев. Конюх Ивана Фомича, высадив охотников по распоряжению начальства, уехал в село, чтобы жеребца не донимали кровососы.
Определили место, где пчеловод с козлом должны остаться, выгрузили козла со связанными ногами, да еще и дополнительно привязали его к рядом росшему кустарнику. Работа проводилась с шутками-прибаутками, особенно шутило начальство. Но козлу, видимо, было не до шуток, он пыхтел, очень бился, не хотел быть привязанным да еще связанным. Лошадь пчеловода осталась стоять рядом.
Охотники ушли и распределились по краю поляны вдоль овражка, по которому текла вода. Мы с другом забрались на большое дерево, на которое нам показали старики, подальше от пчеловода.
Но нам ничего не было видно из-за густой листвы. Прошло какое-то время, и по лесу разнесся душераздирающий жалобный крик козла. И так продолжалось с небольшими перерывами еще три-четыре раза. И вдруг мы с другом слышим стук колес.
Лошадь с пчеловодом несется во весь опор мимо нашего дуба в сторону поселка. Нам стало еще страшней, и мы полезли как можно выше. Но снова раздался страшный крик козла. Охотники стояли и внимательно смотрели в ту сторону, откуда, по их мнению, должны были появиться волки.
Но что-то не заладилось, что-то не предусмотрели, да и оба чиновника, по словам лесника, вели себя на номерах шумно, отбиваясь от кровососов. Волки вышли в тыл охотникам и оказались у места, где кричал козел.
Пчеловод, не видя волков, исправно исполнял свои обязанности, крутил хвост и, сжимая рога козлу, приговаривал, чтобы тот орал громче. Лошадь пчеловода, почуяв волков, попятилась и колесом телеги сильно ткнула сидевшего на коленках пчеловода. Тогда он поднялся, чтобы успокоить лошадь, и увидел рядом волков.
Потом он рассказал, что не помнит, как влетел в телегу, а он был без ноги, и лошадь рванула. Козел остался один. Охотники также слышали стук колес, а через некоторое время и крик козла. Они подумали, что лошадь убежала одна, а пчеловод Гаврила исправно исполняет свои обязанности. Но крик козла прекратился.
Охотники, постояв еще какое-то время, поняли: что-то случилось. Пришли к месту, где должен быть пчеловод Гаврила с козлом, но ни того и ни другого... От козла остались «рожки да ножки». Это поговорка, а на самом деле только веревка, которой козел был привязан к кусту, да кровяное место. Чиновники от леспромхоза смеялись долго, скверно, с шутками-прибаутками.
Но старикам было не до смеха, им нужно было как-то объясниться с хозяйкой козла. Приехал пчеловод и с ним еще мужик, он рассказал, как все получилось, а на вопрос, зачем привез соседа, ответил, что очень испугался волков, ему показалось, было много.
Лесник дед Саша очень переживал, просил прощения у стариков и обещал всякое содействие. А чиновники продолжали уже смеяться над пчеловодом-инвалидом. Сцена не из приятных.
С хозяйкой козла был сложный и трудный разговор. В поселке не только у нее, но и у других жителей были козы, а козел был один, и когда гулялась коза, то за козла хозяйка получала определенную плату. Короче говоря, она козлом в основном жила.
Но лесник и деды сумели помириться с хозяйкой, заплатив ей 25 рублей, и на целый год снабдили дровами. Дед Сергей и мой дед заготовляли дрова, а я на лошади лесника возил дрова ей.
А до этого случая у деда произошел случай в ночном.
Мой дед года два назад сторожил коней в ночном. Все шло хорошо, но ближе к осени волки напали на старого большого мерина. Дед говорил, что хорошая здоровая лошадь спит стоя, а этот мерин спал лежа.
В табуне были кобылы с жеребятами, и если кобыла начинает громко ржать, то в табун пришел зверь. Они своим ржанием созывали своих жеребят к себе. Это пастухи знали и зажигали фонарь, спешили на голос кобыл. Но волки насели на старого мерина, который спал.
Нанесли много ран, и он погиб. И вот шутник Василий припомнил этот случай и выдал такое. Что дед Давыд, так звали моего деда, скармливает волкам в ночное время лошадок, а в дневное – возит козлов, чтобы волки не худели. Он не борется с волками, а наоборот – дружит с ними.
Такое дед не мог стерпеть, он осерчал и только приговаривал, чтобы скорее зима, и я смою с себя такой позор. Дед не стал ходить по улице на работу и с работы, а ходил задами. Бабушка, да и друзья деда говорили, чтобы он не обращал внимания на прощелыгу Василия.
Наступил декабрь, выпало много снега. Дед был очень рад, что волки посещают приваду. Перед тем как подойти ставить капканы, бабушка всегда благословляла деда охотничьей иконой. И вот наступил день, когда дед с лесником привезли в поселок живого волка. Народу сбежалось много.
У волка в пасти находилось полено, привязанное за голову и шею. Ноги волку развязали и на возжак пустили в середину толпы. Площадь сразу увеличилась. Бабушка спрашивала: «Зачем ты привозишь живого волка в поселок?» Дед отвечал: «Это в назидание насмешникам и на забаву ребятне».
Комментарии (0)