Дела прокурорские

Часть вторая.

ПО ВСЕ ПРАВИЛАМ ИСКУССТВА

Если уж делать все lege artis, то от начала и до конца. По земле решили не ходить. Примерно за километр до лабаза я залез на крышу автомобиля и, как говорят врачи, в «коленно-локтевом» положении подъехал к вышке, куда соскочил, так и не коснувшись земли. Алекс ретировался, но обещал быть на связи.

11 мая, 19:00. Я на сидьбе. Вороны кружат над привадой, которая являет собой около 100 кг тухлой рыбы и бочку с птичьими кишками посреди опушки. Ветер в лицо – это хорошо. Периодически накрапывает имелкий дождик, дающий возможность заранее вложить ружье в плечо, чтобы потом не надо было ни медленно, ни быстро вскидываться.

От общего обзора до прицела одно беззвучное движение головы. Предохранитель спущен, шнеллер взведен, но палец на скобе спускового крючка. Дело в том, что спуск у «Манлихера» не просто легкий, а очень легкий. Достаточно касания едва дрогнувшего пальца. Слышал мнение профессионалов, что это даже перебор.

Через 15 минут слева и сзади начали трещать сучья. Явно не воробей! Вывернув шею, вгляделся в весеннюю парму. В мыслях проиграл варианты самооборонной стрельбы вниз под лабаз и назад. Но нет, через некоторое время все стихло. Зато я увидел «прокурора» тайги. Не того, что придумали себе люди с их постоянно меняющимися законами, а настоящего, для которого есть один закон – закон тайги.

Медведь двигался абсолютно беззвучно, постоянно вертя башкой, и все время обнюхивался. Так он пересек тропинку, на которой его можно было разглядеть сквозь лес, и снова скрылся в зарослях, делая обход привады кругом. Затем наступила тишина.

Через четверть часа довольно далеко раздались звуки, от которых все опустилось внутри. Словно кто-то забивал крупные гвозди в бревна. Да что там гадать! Эти звуки я слышал (правда, вблизи) пару часов назад, когда Алекс заколачивал избушку с запертой в ней собакой. Одной щеколды, по его опыту, для работающего по зверю пса было недостаточно. Когда дратхаара заперли, он начал исполнять на весь лес «арию» князя Игоря из оперы Бородина «О дайте, дайте мне свободу!» . Кроме заколачивания двери и окон, Алекс в целях шумоизоляции обил все стыки войлоком. Понятно, что на сегодня охота закончена. Я расслабился и стал ждать одиннадцати вечера, когда по уговору Алекс должен был снять меня с вышки.

Медведь появился через четверть часа с другой стороны, сделав, как и положено, круг по приваде. Не переставая вертеть головой, он обнюхивал воздух. Повернул нос и в мою сторону, посмотрел прямо в прицел. Тут я не отказал себе в удовольствии поводить перекрестием, как в кинофильмах, по разным убойным местам, и эти мгновения останутся в памяти на всю жизнь. По размерам Потапыч был некрупный. Возможно, это была самка, и мне надо было убедиться, что следом не выйдут медвежата.

Победа! Не учуял! Медведь не спеша двинулся к приваде. Я знал, что ему в любой момент могло что-нибудь не понравиться (такое бывало в моей практике), и тогда бросок в чащу будет молниеносный. Никакой шнеллер не поможет. И я поступил так, как учили старшие товарищи: «Убойное место в прицеле, дистанция поражения – огонь! И нечего сопли жевать!» При семикратном увеличении, с 50 метров, сидя, с упора можно стрелять куда угодно. Решил не ждать «позвонка» и не рисковать с «башней». Лучше «по мотору», тем более что зверь шел медленно, идеально в профиль.

5000 джоулей сделали свое дело. От выстрела мишка кувырком отлетел на метр, но не лег на месте, а вскочил и начал уходить, то и дело падая. Стало ясно, что ранение тяжелое, далеко не уйдет, но и расстояние видимости быстро таяло. Не спеша перезарядился (хорошо, что не взял автомат, а то бы «создавал плотность огня на площади поражения», «пока туша не остынет») и наблюдал в прицел, как уходит добыча.

Уже на грани видимости, за ветками, медведь в очередной раз кувыркнулся и завалился. Пришлось принимать трудное и неоднозначное решение. Или второй контрольный (но при этом будет дополнительное повреждение трофея), или еще один возможный прыжок и уход с поля зрения с последующим добором соответственно. Но пойдет ли моя необученная собака по следу – большой вопрос, а за толковой ехать далеко. Решено!

Стрелял в голову, а получилось как всегда. Как потом выяснилось, кувыркаясь, медведь в последний момент развернулся «на след», а я стрелял, наивно полагая, что голова должна быть по ходу.
Связался с Алексом. Оказалось, он выстрелов не слышал, хотя сидел в машине в километре-полутора от вышки.

– Точно взят? И вправду готов? – все не верил Алекс. – А что ж я не слышу треска сучьев от танцев на лабазе?

Так в этом и есть высший кайф и победа над собой – в умении обуздать свои эмоции, победить врага, который сидит внутри тебя. Этому учил Конфуций, это же качество старательно приобреталось мной во время занятий автоспортом.

ФИНАЛ

Когда Алекс подъехал за мной на машине, я рассказал, как все произошло, но вскользь поинтересовался: «Зачем же плотницкими работами на весь лес заниматься, когда клиент на лабазе?» И Алекс показал мне следы работы «плотника». Это были медвежьи заруби на деревьях. Одним ударом лапы приличная береза проломлена едва ли не до середины ствола! Мне, чтобы нанести такой удар, необходимо со всей силы садануть тяжелым топором, и то вряд ли с одного раза получится.

– Когда на приваду ходит не один медведь, они ее помечают таким вот образом, демонстрируя свою мощь перед конкурентами.

Найдя достойное место, стерегут его, не отходя далеко, и даже днюют вблизи. То что зверь слышал наш подъезд, не вызывает сомнений. А ты слышал, как он проснулся. И это были удары всего лишь молодой медведицы! – объяснил Алекс.

Перед пуском собаки я сделал заранее оговоренный выстрел в сторону, чтобы у освобожденного пса запомнилась связь «выстрел – запах – туша – еда». Однако «злостный соб» по медведю не пошел. Очертив для себя круг радиусом десять метров, он начал бегать строго по окружности, с неугомонным лаем, который лишь усилился, когда мы подошли к туше и начали ее ворочать. Подвести собаку мне так и не удалось. А вот в машину с погруженной тушей он залез без проблем, что, по словам Алекса, для первого раза не так уж и плохо.

– Есть собаки, которые вообще наотрез отказываются ехать в одной машине с медведем, – утешил меня он.

Когда тушу шкурили, собакину досталось достаточное количество мяса для сытого кайфа, после чего, несколько осмелев, он позволил себе приблизиться к мишке для фотосессии.

Мясо медведя было обследовано в госветлаборатории. И тут нас ждало разочарование: оно оказалось трихинеллезным. Есть нельзя, выкинуть на помойку тоже. Тушу надо утилизировать в установленном порядке. Судя по тому, как засуетилась ветеринар, было видно, что случай этот достаточно редкий. Она не знала, куда везти мясо и что делать, а начальство было «на совещании». В общем, ничего приятного: мы с Алексом традиционную печенку не ели, а моего пса ждал курс вермокса.

Мясо удалось сбросить в специальный скотомогильник лишь на следующий день. За отстрел больного животного Алексу дали «призовую» лицензию взамен закрытой.

Четверть века мечты, годы подготовки, месяцы напряженного труда, два дня пути, один час собственно охоты, тысячные доли секунды полета пули – все слилось воедино в незабываемый миг. Знаю: пройдут годы, но всякий раз, вспоминая подробности этой весьма короткой охотничьей истории, я буду чувствовать прилив сил и хорошего настроения.

Будет ли продолжение? Конечно! Ведь жизнь продолжается, и уже поставлены новые цели. Лабаз – это хорошо, но встречи со зверем в лесу, с подхода или на реву, вдогонку, уже вписаны в органайзер. Зачем-то я ведь начал бегать по утрам и есть зеленый горошек...