Выбор пал на Онгудайский район.
По моим данным, охотничий пресс там невелик.
Причиной тому удаленность района от оживленных мест и труднодоступность для охотников выходного дня, коих в последнее время у нас развелось немало.
Накануне поездки я познакомился с Владимиром Михайловичем (в общении Михалыч), который и взялся показать нам красоты любимого края.
Невысокого роста, но крепкого телосложения, он в свои почти 60 лет, как настоящий сибиряк, мог выполнять огромный объем работы в течение дня.
Наверное, именно на таких людях и держится Россия, в особенности Сибирь.
Тут никто ничего не принесет на блюдечке, приходится рассчитывать только на свои руки и голову. И, конечно, на помощь друзей и близких.
Я встретил Витольда в Шереметьево. В Барнаул мы прилетали рано утром, а значит, можно было успеть добраться до Онгудая еще до вечера. Проехать предстояло около 500 километров. Дорога прошла незаметно, в полудреме.
И вот мы, преодолев Семинский перевал, уже дома у Михалыча, пьем чай и обсуждаем планы охоты. Путь предстоял нам долгий и трудный, поэтому быстро собрали вещи и продукты в дорогу и легли спать пораньше.
В два часа ночи пришел КамАЗ, в котором уже стояли наши кони. Нам предстояло погрузить сумины с продуктами и снаряжение, крепко все зафиксировав, чтобы груз не оказался под коваными копытами лошадей.
Сумины (по-алтайски арчимаки) — это вроде багажника на лошади. Фактически это две сумки, каждая из которых имеет большой клапан на шнуровке. Размеры сумин таковы, что в каждой из них может поместиться ребенок.
Особо надо отметить тип лошадей для горных охот. Одно из важнейших требований — спокойный и уравновешенный характер животного.
В нашей экспедиции лошади всегда терпеливо ждали, когда мы разместим на них весь багаж. И даже при случайных падениях человека они не трогались с места, пока всадник не сядет в седло.
Сборы были недолгими, и вскоре мы втроем и водитель в кабине КамАЗа двигались через перевалы Алтайских гор туда, откуда нам предстояло начать поход верхом.
Выгрузили коней (это отдельный сложный процесс), Михалыч привязал их к деревьям. Мы с Витольдом помогли выгрузить снаряжение, а затем, наскоро перекусив, стали снаряжать коней и готовиться к дальнему переходу.
До маральих мест, по словам Михалыча, идти предстояло минимум два дня. Если вы спросите местных охотников, сколько километров вам предстоит пройти, вы вряд ли услышите ответ на свой вопрос.
Здесь все измеряется часами пути, а точнее, чаевками. Обычно их устраивают через три-четыре часа хода для отдыха коней и просушки снаряжения и упряжи.
Итак, снарядив коней (моего звали Серко из-за серой масти, Витольду достался рыжий спокойный Чомба), мы прыгнули в седла и неспешно начали подъем. Какое же удовольствие находиться в седле и, мерно покачиваясь в такт хода коня, вдыхать чистый горный воздух и любоваться красотами природы!
Вскоре мы пересекли северный спуск и вышли в небольшой лог, а еще через пару часов наши ноги и поясница, не привыкшие к верховой езде, начали побаливать. Особый дискомфорт доставляет боль в коленях, и к этому надо быть готовым. Не зря верховая езда считается одним из самых трудных физических испытаний.
Тем временем приближался вечер, и мы решили сделать передышку, разбить палаточный лагерь у небольшого ручья, где, как сказал Михалыч, он не раз видел маралов. Кружка крепкого чая на чистой горной воде с местными травами немного восстановила наши силы, и вскоре мы с удовольствием вытянулись в своих спальных мешках...
Утро следующего дня было для нас, как и все последующие, очень ранним. Ведь снаряжение лошадей требует немало времени, особенно в холодное время года. Делать все приходилось голыми руками, потому как в перчатках теряется точность движений.
Наконец мы тронулись в путь. Предстояло идти еще день до планируемого места охоты. Впереди был самый трудный участок.
Мы спустились к Кадрину, о котором Михалыч нам много рассказывал. Был ясный, солнечный день. Буйство красок сибирской тайги поражало воображение. К осенней палитре добавлялся изумрудный оттенок чистой воды Кадрина. Течение здесь довольно сильное.
Бурные воды пытались унести экспедицию вниз по течению, но наши верные помощники аккуратно и уверенно продвигались вперед. Как было не вспомнить слова Михалыча о надписи, вырезанной на стене аила недалеко от брода через реку: «Кадрин любит сильных». Этим было сказано все…
Наш путь лежал вверх и только вверх. Через час пути мы подошли к скалистому прижиму. Слева от нас были крутые скалы, внизу обрыв, уходящий к бурлящему и зажатому скалами Кадрину. Тропа проходила посередине этих двух стихий — водяной и горной.
Перед нами было огромное поле плоских и скользких камней. Когда мы по ним ступали, они плыли, как песок с дюн. Даже с посохом каждый шаг давался с трудом. Накануне вечером Михалыч поведал нам, что однажды на этом участке лошадь поскользнулась на одном из валунов, сорвалась и упала вниз вместе с всадником, который поленился спешиться. К счастью, все тогда закончилось благополучно…
Мы шли, едва касаясь небольших каменных плит, под звон подков и рев Кадрина. Дух захватывало. Витольд, весом под 100 кило, осознавал всю серьезность перехода и с достоинством прошел это испытание.
Мы уже охотились с ним на лошадях: и в Киргизии, где падали с них, и в Горном Алтае, где оказались заваленными снегом и где Витольду лошадь чуть не сломала ногу при падении. Во всех случаях он обычно говорил: «Надо было, и мы сделали это!»
Место нашей стоянки находилось в самом верху ущелья. Медленно, но уверенно наша экспедиция продвигалась к цели. Следует сказать, что лошади хорошо «держали тропу», то есть не соскальзывали копытами с нее и тем самым не разбивали ее края.
Когда Михалыч дал команду стать табором на полянке, внезапно открывшейся перед нами, мы почувствовали большое облегчение. Две косули поднялись из травы. Сначала они удивленно и пристально рассматривали нас, а затем одним прыжком растворились в лесной чаще. Все мы прилично устали, жаждали отдыха и чая.
Мы расположились на поляне, недалеко от вершины хребта, где были основные места гона марала, и могли свободно жечь костер, не обнаруживая при этом наше присутствие.
Пока варился обед, мы отправились в разведку. В лесной чаще еще лежал снег. По следам было видно, что зверь в округе есть, в том числе крупный самец марала. Заметили на снегу и следы косуль.
Оставив лошадей, мы медленно и осторожно, насколько позволяла высохшая трава, двигались по хребту. Перед нами простирался огромный солнцепек, обрамленный грядой лиственниц. Ниже начинался редкий лиственный лес, который уходил в лог. Справа был склон другого хребта. Здесь-то мы и решили посидеть и послушать рев маралов...
Природа медленно погружалась в осенний сон, и маралы начинали свой гонный ритуал. Михалыч решил поторопить события и несколько раз с интервалами дунул в самодельный манок. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь щебетанием кедровок, а затем маралы начали свою перекличку.
Первым заревел самец в чаще на противоположном склоне. Ему ответил другой, более взрослый самец, по нашим предположениям, находящийся на самой вершине. Третий марал отозвался ниже по логу, справа от нас. Мы не стали особо усердствовать в подманивании, так как нашей основной задачей было просто убедиться в том, что маралы здесь есть и еще ревут.
Жаль, что Витольд не смог приехать раньше, в начале гона, когда самцы наиболее активны и их проще подманивать.
Они только-только начинают набирать себе гарем и сами идут на противника. Ко времени же нашего появления маралы уже набрали самок и строго охраняли их от конкурентов и при приближении соперника уводили их в другое место. В этом мы вскоре сами убедились…
Основные «таинства» во время гона происходят в ночное время, и вставать на охоту приходится еще затемно. У Витольда в наручных часах был термометр, который показывал +2°. Это в палатке, а на улице было еще холоднее.
Пока мы седлали лошадей, на костре вскипел чайник. Заварив бодрящий и согревающий чай, мы сделали пару глотков и лишь тогда немного согрелись.
На другой стороне нашего хребта проревел марал. Спустя некоторое время ему ответил второй. Это послужило для нас сигналом. Поднявшись на вершину хребта, мы поняли по доносившимся до нас голосам самцов, что виденные ранее маралы сместились влево. Обычно в таких случаях приходится выбирать тактику подхода или скрадывания, исходя из сложившейся ситуации.
Самое главное — точно определить, где ревут маралы. Михалыч знал этот район прекрасно. По его словам, нам нужно было двигаться по вершине хребта влево и уже оттуда, определив точное место, где ревут маралы, спускаться к ним.
В горах всегда лучше находиться выше животных — больше шансов для маневра и перехвата зверя.
Мы прошли пешком минут пятнадцать. Хребет имел форму амфитеатра. Когда нам оставалось пройти метров триста, вдруг проревел марал. По меркам горных охот он находился совсем
близко, но из-за лиственниц и густого кустарника мы долгое время не могли его увидеть, чтобы оценить трофейные качества.
Чуть ниже самца мы заметили силуэты пяти маралух. В принципе у Витольда была возможность произвести прицельный выстрел. Но марал лежал на склоне, изредка подавал голос, обозначая свое присутствие, но на призывы манка Михалыча идти не хотел. Его гарем был под присмотром.
Чтобы лучше разглядеть трофей, нам пришлось осторожно пройти, а где-то и проползти около пятидесяти метров. Прильнув к биноклям, мы с Витольдом сканировали кусты и после тщательного изучения решили, что это не наш зверь.
Его рога хоть и имели красивую симметричную форму и по пять отростков на каждом, но весили, скорее всего, около шести-семи килограммов. Нет, это не тот трофей, ради которого Витольд приехал на Алтай.
Случившееся нельзя было считать неудачей, так как присутствовали все элементы классической охоты на реву: подслух, визуальный контакт, скрадывание, масса адреналина. А то что не было выстрела, так настоящий охотник об этом вряд ли может сожалеть. Значит, его трофей еще впереди.
Пока мы были заняты разглядыванием марала, на другой стороне нашего хребта разыгрывался настоящий спектакль. Действующими лицами и исполнителями были гарем из тринадцати самок и два самца.
Женский пол спокойно пасся на освещенном солнцем склоне, а вокруг шла настоящая битва соперников. Один был тем самым трофейным зверем, за которым приехал Витольд. В бинокль мы видели его мощный, с темно-коричневой гривой корпус, покрытый седой шерстью.
В сражении с противником он фехтовал огромными рогами. Их блестящие концы напоминали острые клинки, готовые поразить жертву.
Второй самец был намного моложе первого. Его рога были гораздо мельче, но мужества, судя по его поведению, ему было не занимать. Он настойчиво пытался отбить одну из самок. Но все его попытки жестко пресекались владельцем гарема.
Поединок продолжался около получаса. Наконец, старый самец погнал молодого в лес, и тому пришлось ретироваться.
Шел уже девятый час утра, Михалыч с Витольдом отправились в лагерь, а я остался наблюдать за маралами, чтобы узнать, в какую сторону они уйдут.
Мы решили вечером выдвинуться в тот район и попытаться добыть желанный трофей. Но, к нашему большому сожалению, удача нам не улыбнулась. Оставались надежды на следующий день.
Комментарии (1)
олег крымцев
Первое фото показывает, что всадник решил довериться лошади, в каком направлении им дальше двигаться, а сам решил прикрывать тылы на случай внезапного появления дичи