Горный сухостой

Первый раз такое обращение к козерогам я услышал в юности, когда мы наблюдали их в районе национального парка, недалеко от Иссыка, в Алматинской области. Тогда я помогал проводить учет диких копытных старшему егерю Андрею, однокурснику моего дяди.

Андрей часто брал меня с собой, и мы вместе отправлялись в горы на несколько дней на учетные работы.

Однажды в сентябре мы наблюдали группу тэков.

Светило солнце, козероги расположились на россыпи, по центру которой лежал огромный камень.

Внимание привлекали молодые козлята этого года с толстыми ножками. Они игриво бегали и скакали с камня на камень, остальные животные легли на дневку. В стаде были в основном самки с козлятами и молодые козлы.

Солнце выходило из-за верхушки большой тянь-шаньской ели, его лучи осветили тень большого валуна, и мы заметили старого самца, рога которого доходили до крупа, изгиб напоминал молодой месяц.

Немного постояв, он сделал несколько прыжков и оказался на вершине одинокого камня, затем, покружившись по-собачьи, подломил передние ноги и лег на прогретый солнцем настил. В бинокль было хорошо видно, как ветер качает бороду старого рогача из стороны в сторону, а его глаза медленно закрываются и он погружается в сон.

Такой спокойный сон тэк может себе позволить только в окружении своей свиты, которая следит за обстановкой вокруг, ведь рядом бродит тэчий пастух — снежный барс. И даже козленок, который вскочил на спину рогача, не смог помешать отдыху старого козерога.

Вот тогда я и услышал, как Андрей назвал его сухостоем. Вначале я не мог понять почему, но потом, наблюдая за другой группой, лежащей в кустах древовидной арчи, из которой были видны только одни рога, я понял, с чем их сравнивал егерь.

Рога очень напоминали сухие закрученные стволы старых хвойников, обветренных на солнце и лишенных коры, от чего они были серо-белого цвета, как и рога козерога. Если животное
не двигалось, то становилось практически незаметным.

Больше я никогда не слышал, чтобы козерогов так называли, но их неожиданное прозвище мне запомнилось на всю жизнь, как и тот монументальный старый рогач...

Наступил ноябрь — самое время для охоты на козерогов, которые начинают сбиваться перед гоном в смешанные группы и спускаться ниже с неприступных вершин, гонимые холодными ветрами и глубоким снежным покровом.

В этот раз я отправился в район обитания среднеазиатского козерога, который по своим габаритам крупнее джунгарского подвида и имеет более массивные рога. В этом году осень оказалась теплее, чем в прошлом, реки еще не до конца сковало льдом, поэтому мы могли ехать вдоль русла, а не объезжать наледи по горам, хотя в некоторых местах река разлилась и ночью мороз ее прихватывал.

Болат, егерь охотхозяйства, в этот раз взял вьючную лошадь, так как мы планировали ночевать в местах обитания козерогов, а не спускаться каждый раз к жилищу чабана.

Заночевать у него, конечно, было бы намного комфортнее, особенно в мороз –12°, но летучий лагерь тем и хорош, что вы не тратите время на многочасовые переезды на лошадях, ведь осенний день и так слишком короток.

По пути мы заехали к пастуху Ермеку, попили чая с вареньем из горной малины, мелкой, но невероятно полезной и насыщенной витамином С, который хорош в горах для крови. Вообще-то, собираясь на горную охоту, я всегда беру с собой витамины и особенно люблю шипучие с добавлением кофеина и таурина.

Но все же самый простой изотоник — это мед, вода и немного соли. Конечно, можно купить в аптеке регидрон, который тоже хорошо восстанавливает водно-солевой баланс организма. Ведь при ходьбе в горах даже в холодное время года охотник сильно потеет и теряет жидкость.

Пообщавшись с Ермеком, мы отправились дальше. На северных склонах снег доходил лошадям до живота, а подъем стал намного круче. Мы решили подняться на перевал выше трех тысяч метров и оттуда осмотреть местность в бинокли.

Погода ожидалась хорошая, так что спешить было некуда. Почти сразу, левее от нас, через ущелье, Болат заметил одиночку-сторожевика, затем мы все по очереди обнаружили девять средних козлов с рогами до одного метра. Но мы решили не спешить и поискать достойного медалиста, тем более что я пообещал старшему сыну сделать для него кейп.

Вообще-то я беру, как правило, только рога, но сейчас решил, что в зимнем меху чучело будет смотреться что надо. Вторая задача, стоящая перед нами, — закрыть номинацию «Горная тройка» Казахстанского общества охотников и рыболовов «Табигат».

В прошлом году я ее уже закрывал, но почему бы не сделать это еще раз, тем более что у меня в активе уже есть сибирская косуля и алтайский марал.

Решили увиденную группу не трогать, а оставить как запасной вариант. По склону лентой вниз вились четыре следа, то пересекаясь, то снова расходясь.

— Волки! — тихо сказал Болат. — Они идут вниз ущелья, куда из леса выходят косули и маралы.

Над головой закружил бородач-ягнятник. Он парил в потоках воздуха, словно подгоняя нас. Лошади бродили по снегу, то и дело откапывая траву. Раньше этих неприхотливых, низкорослых, с мохнатыми у копыт ногами лошадок было много (их у нас называют монголками), но сегодня, по словам проводников, их стало очень мало.

Оседлав коней, мы двинулись дальше по хребту. Сильный ветер наверху обжигал лицо, а льдинки, поднятые впереди идущей лошадью, вонзались в лицо, словно тысячи игл. Позже мы осмотрели еще один склон, на котором увидели большое количество коз и молодых козлов, но достойных рогачей обнаружить не удалось.

Когда солнце коснулось верхушек белых хребтов, мы подыскали ровное место для ночлега, поставили палатку, разогрели макароны с тушенкой, выпили чаю и стали готовиться ко сну. Ветер немного стих, небо стало прозрачным и ясным, что предвещало морозную ночь. Появились первые звезды.

Снежные каменные великаны угрюмо окружали нас. В голове мелькали десятки сценариев завтрашней охоты, под которые я незаметно для себя уснул.

Проснулись, когда стало совсем светло. Торопиться было некуда, потому что для горной охоты нужна хорошая видимость, чтобы обнаружить желаемую добычу. Выпив чаю, мы запрягли двух коней и налегке, с карабином и рюкзаком за плечами, двинулись к седловине.

Когда добрались до нее, привязали лошадей к кусту одинокой арчи и пошли пешком в цирки, которые были окружены массивным скальником.

Вскоре нам открылся склон под тем местом, где мы оставили лошадей, и мы сразу заметили группу тэков, которые паслись почему-то на северном склоне. Это была вечерняя группа, состоящая из коз, поэтому мы, не теряя времени, двинулись дальше.

Дойдя до первого цирка, я скинул рюкзак и взял карабин в руки, присел на корточки и медленно, прикрываясь скальным выступом, стал выглядывать вперед, но рука опытного проводника тут же схватила меня за плечо. Я упал на бок под прикрытие камня, проводник шепотом сказал мне, где находится зверь.

Перед нами было открытое место, а за ним две скалки в форме буквы V, по центру которых лежал крупный козерог с отличным развалом рогов. Ко мне подполз Болат и спросил, какое до него расстояние.

Я измерил дистанцию — триста пятьдесят метров с углом семь градусов вверх. Это хорошо, но видно было только голову и часть лопатки между камнями. Не очень удачная позиция, однако другого варианта нет. Перед нами было абсолютно чистое пространство, и подойти или сменить позицию, увы было невозможно. Мы переглянулись с Болатом, он спросил:

— Сможешь?
— Смогу! — ответил я, улыбнувшись.

Протолкнув карабин на сошках вперед, я промерил дистанцию еще раз, внес поправки, которые указал бинокль с учетом угла, и, затаив дыхание взглянул на козерога. Тот, пригретый солнцем, лежал неподвижно и жевал жвачку. На животе я продвинулся вперед и занял позицию для выстрела.

Погода была отличная, ветер доносил до лица теплый воздух от прогретых утренним солнцем скал. Я установил удобную для выстрела кратность, взвел шпаншибер и навел перекрестие прицела на видимую часть лопатки козла.

— Наблюдаешь? — спросил я Болата.
— Готов! — ответил он.

Я затаил дыхание и медленно потянул спусковой крючок. Раскат грома прошелся по горным склонам, а за ним послышался долгожданный шлепок пули по телу зверя. Козерог остался на месте, где лежал, экспансивная пуля сделала свою работу на отлично, и зверь был чисто добыт.

— Есть! Попал! Молодец! — кричал егерь, пожимая мне руку.

Решили, что я пойду к козерогу, спущу его вниз, а егерь спустит в поводу лошадей, так как склон очень крутой.

Самец оказался матерым, набравшим силу и массу перед гоном. Рога были с красивым развалом и толстым основанием. И правда сухостой, вспомнил я слова дяди Андрея. Поблагодарив Байаная за удачную охоту, я окинул взглядом необъятные просторы гор. Где-то внизу протяжно засвистел улар…

Подошла к концу еще одна горная охота. Задачи, которые я ставил перед собой, были выполнены, и теперь можно было возвращаться домой к сыну.

Я представлял его радость, и теплые мысли о нем согревали меня на протяжении пяти часов езды в седле на морозном воздухе до кордона.