Я не стал настаивать и решил сам справиться с этой кулинарной проблемой. Переступив порог дома, «вывалил» улов перед женой и выдал: если взять пять ломтиков хлеба, тонко намазать их маслом, а сверху на каждый положить поджаренную рыбку. Жена (деваться ей было некуда – уже знала мое упрямство) усмехнулась, но все-таки оценила мой рецепт, однако поступила по-своему.
Посредине праздничного стола стояло блюдо-ассорти, на котором было всего понемногу. Среди прочих закусок весьма красиво и деликатесно смотрелись и пять поджаренных рыбешек. Первую рюмку гости, не сговариваясь, закусили именно ими. Моя кулинарная (рыбацкая само собой!) гордость была удовлетворена. Слово за слово и я с удовольствием поведал, с чего все началось, как я дошел до такой «мелочной» жизни…
«Крохоборами» называют тех, кто живет крохами (в том числе часто и с чужого стола), по крохам и жизнь свою меряет. Это касается всего, что окружает нас. Нам всегда и всего мало. Малость воспринимается, как порок, недостаток, нищета. Это клеймо неудачника, не сумевшего обставить себя и свою жизнь большим количеством разных благ.
Мои скитания по разным землям и странам заставили несколько по-другому посмотреть на «крохоборческое» отношение к жизни. Путешествия научили меня (учат и до сих пор, причем с возрастом смысл постигнутого, превращаясь в опыт, приобретает все большую значимость и насущность) очень серьезно и ответственно относится к той малости, что имеешь. И извлекать пользу, и уважать ее, и ценить. Корми, Бог, малым.
У разных народов приходилось этому учиться. Европейские рыболовы-любители часто, пресыщенные достижениями цивилизации и скукой родных берегов, отправляются на край света, чтобы…скажем, поймать большую, ну очень большую диковинную рыбу. Таковая, конечно, водится в океане.
Однако наряду с добычей многокилограммовых тунцов и барракуд население тропиков вполне довольствуется и мелкой рыбешкой. Сидит азиатский рыбачок под воткнутым в песок зонтиком возле какой-нибудь полувысохшей речушки, скорее похожей на сточную канаву. На безмятежном, продубленном солнцем и ветрами лице рыбоуда, который вцепился в корявую ветку, что служит ему удилищем, трудно прочитать хоть какую-то мысль – он то ли медитирует, шепча про себя молитву, то ли занимается йогой, изображая рыбацкую позу, то ли предается мечтаниям.
Но вот он выдергивает из серого илистого русла покрытого слизью головастика. И вмиг морщины на лбу рыболова превращаются в осмысленную вязь, а в глазах зажигается азартный огонек – есть улов, значит будет и ужин. Хоть на каждого едока по рыбной козявке, и то - пожива, и то – радостное событие, утеха для желудка и души. Любое действие пусть с ничтожным, но успешным исходом – мимолетное счастье сегодняшнего дня.
Таков Восток. Всякая рыбка хороша, коль в сетке застряла или на удочку пошла. Однажды на берегу Индийского океана неподалеку от Коломбо я наблюдал, как рыбаки вытряхивают из сети мелкую прозрачную рыбешку. Я устал быть просто наблюдателем (а, может, и шриланкийцам надоело смотреть на не в меру любопытного чужеземца), взялся за край сетки и тоже принялся ее трясти. Так наши хозяйки тщательно вытряхивают после зимы ковры.
За полчаса набралась приличная горка рыбьей мелочи. Я сначала подумал, что горка рыбной мелочи, которую мы вытрусили из сети, предназначена для корма домашней животине, но вот, когда процесс обработки улова был закончен, из хижин, что теснились на берегу под кокосовыми пальмами, к берегу поспешили женщины и стали наполнять пакеты, мешочки, горшочки.
Рыбак, что стоял рядом со мной, схватил за хвостик одну рыбку и, смеясь, поднес ее к губам, а потом поднял вверх большой палец. Обработка улова заключалась лишь в «отщипывании» головок. Женщины проделали это быстро и легко, будто играючи, между прочим.
Огонь в маленьком, приподнятом над полом глиняном очаге-печке был уже разведен. Туда поставили плоский, похожий на широкое блюдо казан, налили масла и, когда оно стало закипать, горстями насыпали хальмасу. Через пять минут рыба была готова. Меня попросили немного подождать в большой светлой и достаточно прохладной комнате.
Прошло еще пять минут. И передо мной на низеньком столике стали появляться тарелки: с белоснежным рисом, огурцами и зеленью, традиционной острой приправой-карри и конечно же с горкой жареной хальмасы.
Я до сих пор помню ее свежий морской запах, нежное похрустывание на зубах и удивительный сладковатый вкус. Что помнится, то обязательно воротится. Тогда же на Шри Ланке родилась мысль попробовать приготовить таким же способом наших славянских плотвичек, верховок или бычков.
Способ запомнился, наука пригодилась. Множество благ, громадье дел, ворох планов – это часто несвобода, опасность, суета, мусор; малая толика нужных и приятных вещей, малость, которую можно быстро пересчитать, обозреть одномоментно, пощупать, взвесить – простота, порядок, чистота, сердечность, простор, гармония. Выбор за человеком (человечеством?)
Лучше в малом, да удача, чем в огромном, да провал. Это не значит, что не надо стремиться к большому и большему, остановиться в мечтах и порывах и довольствоваться малым. Просто не стоит разочаровываться малостью добытого, мелкостью собранного, скудостью выращенного, ничтожностью познанного.
Всегда по силам и уму каждому есть возможность в капле воды увидеть мир, а в крохотной луже полюбоваться звездами, как следует обиходить малое, проявив о нем заботу и даже возлюбив его так, чтоб эта любовь заполнила душу и стала смыслом жизни.
В конце концов соединить две (три, четыре и больше) малости. И в результате получить и количество, достаточное для удовлетворения главных жизненных потребностей, и новое качество, способное и насытить, и удивить, и возвысить. Из многих малых выходит одно большое.
Маленькая добычка, да большой бережь — век проживешь. Причем без забот и ненужных терзаний. Одна рука в меду, другая в патоке, а в итоге две полные пригорошни сладости. Щепоть с грядки, корешок из лесу, травинка с поля, чешуйка с реки, и уже есть, что положить на зуб (и не на один!), из чего сотворить столь необходимый запас.
«Куда ты мелюзгу деваешь? – Никуда, выбрасываю. – А с большими экземплярами как поступаешь? – В спичечный коробок складываю». Такая вот бытует шутка среди рыбоудов. Не только неудачников. Бывает и опытным рыбарям не везет. Рыбью мелюзгу очень часто и рыбаки, а тем более их жены не считают достойной добычей. А зря. Где щуки нет, там карась хозяин.
Это относится не только к водоему, но и к кухне. ''Всякая рыбка хороша, коль на удочку пошла'', - приговаривает рыбный добытчик-оптимист, выдергивая из воды серебристых малявок. И для опытного сметливого кулинара нет бросовой никчемной рыбы. Даже из рыбьей мелюзги, которую иной гордый удильщик не захочет принести домой даже коту, он сумеет приготовить такие блюда, что гости оближутся и не постесняются попросить добавки.
Большой кусок (рыбный в том числе), конечно, производит впечатление. Однако не стоит огорчаться и малостью добытого на рыбалке. «Хоть и рыба потерушка, но хороша юшка» - это о рыбной мелочи, которая идет как первый отвар для ухи сказано. «Один жест» - а так одесские хозяйки приговаривают, обрабатывая для котлет рыбные малявки, которые «одним жестом» освобождают от внутренностей и одновременно отрывают головы. Я уже не говорю про рыбные консервы из плотвичек, карасиков, окуньков.
В Турции в меню многих ресторанчиков значится такое блюдо, как «хамси тава». «Тава» - это сковорода, а «хамси»…вобщем-то всякая мелкая рыбешка: хамса, тюлька, анчоус, корюшка. Суть рецепта заключается в том, что обезглавленные и вываленные в муке тушки выкладываются на сковороде кругом, хвостиками внутрь. Получается симпатичный рыбный цветочек. При этом непременное условие: тушки должны быть плотно прижаты к друг другу, как бы даже накладываться одна на другую. При жарке они слипаются, образуя что-то вроде рыбного коржа. Можно для крепости сцепления тушек смазать их яйцом.
Скромный улов меня не обескураживает, тем более не озадачивает проблема с его использыванием. Причем часто, чем он скуднее, тем сильнее разыгрывается воображение и бьет ключом кулинарная фантазия. Однажды жена, увидев мой улов - маленький щуренок-«карандашик» и такой же судачок-«чопик» - хмыкнула: «И ты этим думаешь семью накормить?»
Семья – это я с женой и двое детей, то есть четверо едоков. Что во мне взыграло, не знаю, наверное, самолюбие добытчика, «противление» общепринятому мнению. Я упрямо сказал: «И накормлю». Сказать-то сказал, но как по сказанному (отнюдь в эту минуту не подуманному) дело сделать?
Вспомнился путешественный опыт и, конечно же, кулинарный завет бабушки: «Что маленько, кроши мелькенько». Поразмыслив, я стал тонко-тонко нарезать щучью тушку. Обваляв рыбные лепестки в муке, красиво и плотно разложил их на сковороде. Это создало весьма приятную иллюзию богатого блюда. Благодаря тонкой нарезке, мясо получилось приятно хрустящим, к тому же косточки тоже быстро прожарились и размягчились. После этого я накрыл рыбу луком, сладким перцем, помидорами.
Под этой овощной шубой блюдо на малом огне потомилось еще минут десять. Тоже самое я проделал и с судачком. Только вместо овощей залил его яйцами. В общем, хватило на всю семью. Еще и осталось. Так что, если хочешь насытиться и одновременно насладиться скудным уловом мой, совет прост: «Кроши мелко, режь тонко».
…Cиница в руке или журавль в небе, плотвичка на сковороде или сом в речной глубине? Это не о насущных нуждах, не о малом досточном и большом, о чем мечтается (и что, кстати, иногда сбывается).
Это тот случай, когда о вкусах не спорят. О вкусах к жизни в ее разных проявлениях.
Комментарии (0)