Давно дело было — в декабре 79-го и в январе 80-го годов.
Мороз скакал:то волчье солнце на весь недолгий день, то сосульки с крыш.
Был я приглашен на охоту в одно из охотхозяйств на границе Смоленской и Тверской областей.
Старый приятель мой, выйдя на пенсию в 55 лет, принял полуразваленное охотхозяйство в надежде поставить его на «ноги».
Он пытался это сделать, но помощь «сверху» ограничивалась одними обещаниями и приказаниями обеспечить охоту на копытных прибывающим командам, к слову, самым «разношрстным»: от боевого подполковника до осветителя из Большого театра.
Я активно помогал в организации охот, вплоть до расстановки номеров и последующего снятия их.
Результаты были всякие: от удачи до позорных промахов или неожидаемого выстрела по летящему глухарю.
Строжайший инструктаж помогал плохо, да и охотнички были хороши: пьянка на базе до трех утра, три часа сна и долгая ходьба по заснеженному лесу. Желание у большинства участников команд было одно: быстрее на базу, а зверя кто-нибудь да стрельнет.
Короче, два дня в неделю я помогал, а в оставшиеся пять охотился по личному плану, заодно проводя бонитировку и правя карту, предоставленную мне приятелем.
Лес в угодьях был всяким: и беломошники, и ельники, и приболотные согры, большие выруба с густым подседом. Я быстро скользил по своим накатанным лыжням и прилагал все усилия, чтобы поставить мою 2,5-летнюю лайку по кунице.
Удача способствовала нам, и пес уверенно тропил куниц, находил места их дневок в необхватных осинах. Пару удалось даже добыть, на радость моему четвероногому другу.
Однажды, проверяя свой путик, я обнаружил, что кто-то перешел его и ушел в лес по направлению к речке. Снег был пушистый, да и след присыпан, и я еще подумал: какая надобность без лыж топтать лес?
Не доходя до следующей квартальной просеки, пес подхватил куний след и рванул в сторону болота и речки. Я постоял, послушал и пошел следом. Было уже пополудни, январское солнце садилось около 16 часов, но тем не менее я решил протропить работу собаки. Лес быстро перешел в болото, под снегом стояла вода, но лыжи держали нормально.
Болото закоряженное, с выворотнями, тростником, и я где шел по следу, где обходил препятствия. Погон ружья, как всегда, на шее, шейка приклада в левой руке, в стволах два патрона, заряженных шестёркой.
Обходя очередное препятствие, я буквально уперся в медведя, лежащего в корнях березы. До него было шагов 7-8. Зверь смотрел на меня, я на него. Собака была где-то впереди, но недалеко.
Тут я услышал писк и сразу понял, что это медведица, и это ее след я пересек, идя по своей лыжне. Вероятнее всего, лесорубы стронули ее из берлоги, и она ушла на болото, где и разродилась практически на голом снегу. Медвежата, конечно, были обречены, да и ее участь нетрудно было предугадать.
Все это пронеслось в мозгу моментально, но я успел перезарядиться и вскинуть ружье к плечу. В это время вылетает мой незабвенный Кент, бросается к зверю и тотчас отскакивает ко мне в ноги. Я чуть не падаю, делаю какие-то несуразные движения, балансирую.
Собака рванула в кусты, только треск пошел. Медведица в это время уже встала. Огромная, лохматая, на грядках болтаются три медвежонка, которых медведица лапами закрывает крест-накрест. Господи, что делать? Куда стрелять?
Я даже не успел испугаться, настолько все это быстро произошло. И тут, вероятно, пес пробежал рядом, потому что медведица резко повернула голову в профиль. И сейчас вспоминаю, как ходило ружьё в моих руках.
Неимоверным усилием я успокоился, прицелился и выстрелил в голову. Зверь упал. Писк постепенно замолк. Первым моим желанием было пристрелить пса, когда он придет. Потом подумал, что кобель толком не видел зверя до двух с половиной лет, разве он виноват?
Наступали густые сумерки. Вырубил вагу, с трудом откатил зверя от березы. Медвежат, упав, она придавила. Представляю, какой звон пошел бы по округе и дальше, если бы я их принес в деревню!
Уже обсняв зверя и выпотрошив, заметил неподалеку в кустах кобеля, молча наблюдавшего за мной. Позвал — подошел. Кинул кусок мяса — проглотил. Ага, думаю, страха-то перед зверем нет! «Ну, говорю, голубчик, ты у меня по медведю заработаешь, научу, заставлю!»
Загрузил рюкзак, положив шкуру и жир. Мороз подпирает, и уже почти темно. Сориентировался по компасу на свою лыжню и по колено в воде со снегом побрел к просеке. Там, встав на лыжи, прибавил ходу. Когда вышел на поле, была уже ночь.
На мое счастье, днем приезжали рабочие из совхоза за силосом. А транспорт у них был очень интересный: трактор, а за ним на тросу железный лист 2,5 x 6 м. Приглаженный след заморозило, идешь и не проваливаешься.
Рюкзак привязал к лыжам, пристегнул длинный поводок и в две силы — человеческую и собачью — бегом добежал шесть километров до деревни. Все-таки адреналин иной раз чудеса делает!
Вхожу в избу, мой приятель хорошо навеселе. «Медведя, говорю, добыл. Такая ситуация: или он меня, или я его. Как видишь — цел. Что делать будем? Охотоведа надо вызывать».
А приятель подумал-подумал и говорит раздумчиво так: «Вот приедет охотовед, неделю его пои, неделю корми, а потом он заберет шкуру и мясо и уедет. Ты-то за что такой страх терпел? А мне зачем объясняться?»
Вот тут я почувствовал, что мне совершенно необходимо расслабиться. «Налей, говорю, Миша, стакан, я тебе потом много отдам, да и мало, что ли, тебя угощал?» Еле-еле уговорил. Выпил я стакан, и такой пот с меня побежал — как в бане. «Ну, думаю, отпустило, кто-то меня бережет, видно, нужен еще!»
Немного расскажу про судьбу Миши и возглавляемого им охотхозяйства. Была у Миши жена — красавица, глаз не отвести. Чего Мише не хватало?
Спутался он с маляршами, прибывшими клеить обои и красить рамы и двери на новой охотбазе. Доброхотов-то у нас пруд пруди, ну и настучал кто-то на Мишу его жене. Приезжает та и застает Мишу в самом непотребном виде.
Естественно, соперницу за волосы, Мишу сапогом в лицо, а дальше — больше. Наклепала на бедолагу, что было и не было, в центральное правление. Там за голову схватились. Как так? Лосей стреляют? Кабанов? Медведей?
Уж такие все чистенькие да правильные, забыли, что сами паслись у него, как овечки. Ну и поперли Мишу из начальников охотхозяйства на все четыре стороны.
Да толку-то мало: всё потом расхитили, что можно, расстреляли, пропили. Вот и вся история про охотхозяйство, так и не ставшее образцовым.
А пес мой до конца дней своих работал по вольному медведю и неоднократно спасал мне жизнь. И было много прекрасных охот, незабываемых встреч со зверем и хорошими людьми.
Комментарии (0)