Следующий день прошел без происшествий. Наша вторая группа вернулась в лагерь в сопровождении двух местных, которые принесли мне весть от старейшины соседней деревни. Там появился лев, который два дня назад загрыз пожилую женщину из вышеупомянутой деревни, а в последнюю ночь был вновь замечен неподалеку от поселения. Я назначил вознаграждение тому, кто принесет мне наиболее точные сведения о появившемся людоеде (это общепринятая практика, которая всегда дает результат), и вскоре двое туземцев уже возвращались с новыми известиями.
Место происшествия находилось «совсем рядом» — как наперебой уверяли меня гонцы. Мы тут же двинулись в путь и добрались до этой «близкой» деревни лишь после четырехчасового перехода, в сумерках. Ночи в этой местности совершенно непроглядные, и я при всем желании не мог себе представить, как можно что-либо разглядеть в такой кромешной темноте. Обитателям деревни я посоветовал не покидать хижин этой ночью. Наутро нам будет проще вытропить хищника по свежему следу.
Да и было уже слишком поздно, чтобы организовывать какую-либо засидку. К тому же всего в десяти минутах ходьбы находилась другая деревня, где туземцы до десяти ночи плясали под грохот барабанов, и я решил, что этот шум также отпугнет людоеда.
В половине четвертого утра вдруг послышались громкие крики и шум возбужденных голосов из той деревни, где накануне было гулянье, и я тотчас с винтовкой наготове поспешил туда вместе с моими спутниками. Заплаканная женщина, бросившись к моим ногам, закричала, что лев похитил ее сына.
Хотя темнота еще и не отступила, наша группа в сопровождении аборигенов с зажженными лучинами направилась осмотреть место, где произошла трагедия. После беглого осмотра стало ясно, что лев схватил бедного ребенка в тот самый момент, когда мальчик высунулся из полуоткрытой двери хижины, чтобы взять охапку лежавшего рядом хвороста для растопки.
К сожалению, это обычная история среди туземцев: несчастье, произошедшее с одним, ничему не учит других. Я часто видел аборигенов, купающихся в том же месте, где всего несколько дней назад крокодил сожрал их товарища. Само собой разумеется, что гвалт, который подняли обитатели деревни, отпугнул льва. Также при свете лучины совершенно невозможно рассмотреть следы. Поэтому нам не оставалось ничего, кроме того чтобы терпеливо ждать. Скоро должно было рассвести.
МЫ НАХОДИМ СЛЕДЫ
Утром я попросил местных помочь мне, и десять мужчин вызвались пойти со мной, соблюдая полную тишину. Когда уже достаточно рассвело, чтобы можно было разглядеть следы, мы снова подошли к той хижине, из которой был похищен ребенок. Но все пространство вокруг было уже истоптано переполошенными жителями деревни, и лишь на маленькой веранде, примыкавшей к хижине, нам удалось различить отпечаток когтя хищника. А мгновение спустя позади крошечного строения мы наткнулись и на сами следы.
Немного в стороне мы заприметили и след, оставленный ногой схваченного ребенка, которого зверь, по всей видимости, тащил либо за голову, либо за шею. Тропа, по которой скрылся людоед, была протоптана жителями деревни к реке, и зверь со своей ужасной ношей прошел мимо двадцати хижин незамеченным. Тем временем мы добрались до берега речки, где обнаружили лужицу крови: в этом месте хищник, очевидно, остановился перехватить свою жертву, чтобы перейти речку, глубина которой составляла около фута. Но затем он прошел пару ярдов против течения и под конец скрылся в расселине на противоположном берегу реки.
Перед тем как следовать за ним туда, я выслал на разведку Тамбарику, чтобы он проверил, есть ли у края густой растительности, которой была покрыта расселина, хоть какие-либо следы. Вскоре сигнальный посвист поведал нам о том, что наши догадки оправдались. По узенькой тропке мы поспешили вглубь зарослей. После того как мы пересекли небольшую поляну, на ее краю мы опять обнаружили свежее пятно крови — здесь хищник снова перехватывал свою добычу.
Дальше следы уводили нас все глубже в заросли, по дороге мы вновь нашли следы крови и цепочку, которая принадлежала жертве льва, а неподалеку — и набедренную повязку, зацепившуюся за колючий кустарник. Внушительных размеров лужа крови осталась на том месте, где людоед, по всей видимости, начал рвать свою добычу на части. Произошло это, скорее всего, около часа назад. И вот, выйдя на опушку леса, мы снова оказались в высокой траве, как вдруг внезапно раздался угрожающий рык, заставивший нас остановиться на месте как вкопанным. Это был наш противник. Нападет ли он?
Ненадолго воцарилась полная тишина. Я снял винтовку с предохранителя. Подождав еще пару мгновений, я с винтовкой наготове углубился в заросли. Все чувства были предельно напряжены. Я вглядывался в стену растительности перед собой и силился услышать хоть какой-то звук оттуда, стараясь при этом ступать как можно тише. В десяти ярдах от нас в траве что-то внезапно зашуршало. Было видно, как покачиваются верхушки стеблей растений, но ничего, кроме этого! Очень медленно мы продвигались вперед. Справа я заприметил дерево. Я сделал осторожный жест рукой в направлении дерева своему помощнику Камбомбэ, который умел лазить не хуже обезьяны, и он в тот же миг взобрался на него, устроившись в развилке между ветвей. «Вот здесь ребенок, — сообщил он шепотом, — но льва не видно». Затем, осмотревшись, глядя вправо: «Вот он! Скорее, в этом направлении!»
Руководимый жестами моего помощника, я поспешил правее, вглубь растительности. Тут же у меня в голове родился план спонтанной облавы, и я, как мог, дал понять сопровождавшим меня обитателям деревни, чтобы они обогнули заросли слева. Они должны были производить как можно больше шума, что в свою очередь заставило бы льва двинуться в мою сторону. Я же остался в небольшом прогале, ежесекундно ожидая появления хищника. Камбомбэ тем временем приглушенным голосом продолжал описывать все то, что ему удалось увидеть со своего «наблюдательного поста»: «Он уходит… Нет, он возвращается… Он останавливается и смотрит в направлении людей… Он поднял голову… Осторожно, он идет к тебе!.. Он идет шагом… Вот он уже у муравьиной кучи… Эх, был бы ты здесь, наверху!.. Он оборачивается… Вот он!.. Давай назад, назад!»
ЛЕВ ПОЯВЛЯЕТСЯ
Можно себе представить, как напряженно я вслушивался в слова моего помощника. Последовав совету Камбомбэ, я отступил на пару шагов. Люди позади меня держали оружие наготове. «Стреляйте только по необходимости!» — предупредил их я. «Не торопись!» — пробормотал Тамбарика.
Трава, с шорохом прогибаясь, раздвигается в обе стороны, и лев появляется в каких-то восьми ярдах передо мной. Он все еще смотрит назад, так как шум, производимый загонщиками, беспокоит его. Но затем он поворачивается — и видит мою замершую фигуру. Могучий зверь обнажает клыки и начинает злобно рычать, оставаясь на месте. Но вот хищник начинает бить хвостом по воздуху и прижимает уши, и, поняв, что сейчас последует бросок, я, не медля ни секунды, точно прицеливаюсь в затылок льва и стреляю. Буквально сквозь пламя от выстрела я вижу, что зверь падает как подкошенный замертво.
Сделав ставку на точность моего «Метфорда», я снова не прогадал. Для этого ответственного выстрела я использовал пулю с полой головной частью, с помощью которой мне и впоследствии довелось добыть немало трофеев. В случае с крупными африканскими кошками, используя такую пулю, я старался стрелять в место соединения шеи с черепом — в таком случае мгновенная смерть гарантирована почти всегда. Когда стреляешь на такую короткую дистанцию, нужно учитывать, что, как правило, большая часть охотничьих винтовок на таком расстоянии «высят», т.е. пуля попадает выше намеченной точки прицеливания. Однако при стрельбе дальше 120 ярдов траектория выравнивается.
Жертвой льва оказался парнишка четырнадцати лет. Он погиб практически в тот же момент, когда был схвачен зверем. Крупные кошки редко тащат неумерщвленную добычу, если только их не потревожить. Но у нашего льва было достаточно времени, чтобы умертвить свою жертву: мать несчастного услышала крик и тотчас поняла, что произошло, но она была настолько скована страхом, что, обессилев, не смогла даже закричать. Когда же она вышла из хижины, было уже поздно.
Тело мальчика и тушу добытого зверя мы доставили в деревню. На теле ребенка были заметны глубокие рваные раны в районе шеи и правого плеча. Также одна нога погибшего была буквально раздроблена до кости. Тушу льва в деревню тащили восемь человек. Тотчас по прибытии в деревню местные окружили нас, вооруженные кто огнестрельным оружием, кто — луком со стрелами, а кто-то — и ножами, желая выместить свою злость на туше людоеда.
Таков туземный обычай, что туша зверя-убийцы должна быть расстреляна и исполосована на мелкие кусочки. Само собой разумеется, что меня мало устраивал такой способ выделки трофея, поэтому я сразу выступил вперед и объяснил местным, что за то, что я умертвил людоеда, я прошу от них взамен его нетронутую шкуру с когтями и головой, а прочие останки отдам в их распоряжение. Я добавил, что сейчас же мои люди будут снимать шкуру со льва, и тому, кто дотронется до трофея, не поздоровится. Туземцы уселись неподалеку и терпеливо ждали, пока мои темнокожие помощники ошкуривали трофей. Как только все было закончено, аборигены с остервенением принялись всячески терзать обезглавленную тушу: они стреляли в нее, били ножами, а затем протащили останки по всем соседним деревням, чтобы позже вечером спалить ее на огромном костре под траурные возгласы женщин и дикие погребальные танцы.
Даже находясь уже на полпути назад в лагерь, мы все еще слышали крики и грохот барабанов, и только с наступлением темноты все стихло. Сидя вечером у костра и вглядываясь в усыпанное звездами небо, я раздумывал об участи того несчастного чернокожего мальчика и его безутешной матери и задавался вопросом, сколько же таких никому не известных трагедий каждый день происходит на земле.
Комментарии (0)