С ножом на рожон

Здравствуйте, многоуважаемая редакция «Российской охотничьей газеты»!

Будучи большим любителем охотничьих ножей, я не мог остаться равнодушным после прочтения очень эмоционального материала г-на Ю.Романова «Охотничий нож против охотника», опубликованного в «РОГ» №22 за 28 мая-3 июня этого года.

Понимая автора по-человечески и соглашаясь с его мнением о несоответствии нашего закоснелого оружейного законодательства с реалиями современного ножевого рынка России и оборота ножевой продукции в стране в целом, я был очень удивлен тем, как автор бравирует своим правовым нигилизмом и профессиональным невежеством в отдельных своих высказываниях.

Я не буду комментировать странные и не всегда корректные упреки г-на Романова в адрес уважаемого юриста Н.Астафьева и его субъективные обвинения последнего в нежелании поддержать своего брата-охотника, а выскажу свое мнение по всем аспектам затронутой проблемы.

Когда я прочитал в «РОГ» №11 за 12-18 марта этого года публикацию «С ножом шутки плохи», я, в отличие от г-на Романова, испытал несколько иные чувства, удивившись вызывающей беспечности, с которой задержанный на вокзале охотник возил с собой в течение многих лет самодельный нож, даже не подумав занести его в свой охотничий билет, что в наше время вполне возможно, хотя и является формальным нарушением закона.

А почему г-н Романов так уверен в «безобидности» ножа, изъятого у задержанного охотника? Ни ему, ни читателям «РОГ» неизвестны параметры клинка ножа, изъятого сотрудниками милиции у этого не в меру наивного охотника. Возможно, и вполне, что изъят был вовсе не охотничий нож с характерной конфигурацией клинка и соответствующими параметрами, а некий произвольный нож, имеющий явные признаки холодного оружия, начиная с пресловутых «усиков» (крестовины, по ГОСТу) и кончая длинным и глубоким скосом обуха клинка, придающим клинку весьма «хищный» вид, пугающий обывателя.

Не зная обстоятельств дела, я бы не стал торопиться делать скоропалительные выводы. Проблему эту надо решать, исходя именно из здравого смысла и сложившихся реалий оборота ножевой продукции на сегодняшний день.

Именно поэтому г-ну Романову следовало бы проконсультировать свою дочь относительно той непростой ситуации, которая существует на ножевом рынке России при реализации импортной продукции, – ситуации, характеризуемой прежде всего отсутствием четкой правовой основы для реализации импортных ножей, на которых действительно не ставят никаких номеров в торгующей организации и, что особенно опасно, не предупреждают покупателя о правовых нюансах такой покупки, преследуя свои коммерческие интересы.

В такой ситуации псевдоправового оборота импортных ножей, клинки которых чаще всего имеют все признаки холодного оружия, по условиям экспертизы ЭКЦ МВД, дочь г-на Романова действительно может оказаться «уголовницей», рискнув свободно носить тот нож, который она свободно купила.

Совершенно не прав г-н Романов, говоря о том, что на ножах, продающихся в магазинах, нет номеров. Наверное, стоило бы г-ну Романову зайти хоть раз в охотничий магазин и посмотреть, как продаются в нем разного рода ножи. Не исключаю, что в некоторых псевдоохотничьих магазинах, которые не торгуют огнестрельным оружием, а предлагают большей частью разную охотничью и околоохотничью амуницию, атрибутику, сувениры и т.п., можно свободно купить именно испанский нож больших размеров, который, по условиям нашей экспертизы, без сомнения, попадает в категорию холодного оружия.

Но таких покупок следует избегать и объяснять неискушенному покупателю (к сожалению, не все продавцы это делают из меркантильных соображений), что такая покупка является полулегальной, что чек магазина по дороге домой надо хранить как зеницу ока, что купленный нож нужно, успеть довезти до дома в течение даты, указанной на этом чеке, и т.д.

Однако если, не дай Бог, вы нарветесь на бдительных стражей порядка, то должны быть готовы к самым суровым испытаниям. Здесь уж все будет зависеть от целого ряда субъективных факторов, перечислять которые можно очень долго. Неадекватность, мягко говоря, поведения наших стражей порядка всем хорошо известна. В лучшем случае вас отпустят и с чеком, и с ножом, ну а в худшем...

Ситуация унизительная и отвратительная, и в этом смысле любой согласится с г-ном Романовым. Однако бороться за изменение этой ситуации надо не криком, не эмоциями, ведущим к субъективизму, не рaзpывaнием тельняшки на груди, а корректным, юридически выдержанным, непрерывным обсуждением этой проблемы в СМИ, использованием других общественных форм привлечения внимания законодателя к этой проблеме, не выходя за рамки закона.

Что же делать охотникам, не желающим расставаться со своими самодельными ножами по разным причинам и готовыми идти на риск, перевозя эти ножи из города к месту охоты и обратно?

А больше и не остается ничего делать, как воспользоваться советом г-на Иорданова и набить клеймами на пяте клинка самодельного ножа номер одного из ваших ножей, купленного официально в магазине, который, естественно, занесен в ваш охотничий билет. Конечно же, внешний вид такого самодельного ножа должен быть вполне приличным и соответствовать общепринятым формам охотничьих ножей. Кстати, любители самоделок невольно приобщатся к ножевой культуре: кое-что почитают, кое-что посмотрят и наверняка не перепутают лезвие с клинком.

Если продавцам больших испанских ножей можно полулегально продавать холодное оружие в псевдоохотничьих магазинах, разных торговых центрах, не требуя от покупателя ничего, кроме денег, то почему добропорядочному охотнику со стажем и безупречной репутацией нельзя полулегально изготовить самому нужный ему нож, необходимый на охоте, и занести его в свой охотничий билет?

Обсуждая проблему самостоятельного изготовления ножей, я готов отчасти согласиться с г-ном Романовым, когда он говорит о существовании своеобразной монополии на производство ножей и их оборот со стороны производителей и, естественно, самого государства, контролирующего этот процесс.

Но монополия эта проявляется не в самом факте изготовления, а в обороте этих ножей после их изготовления. У себя дома гражданин может изготовить любой нож на свой вкус и использовать его по своему усмотрению. Однако вынести из дома самодельный нож гражданин уже не может, поскольку должен иметь «оправдательный» документ, который он может получить только в магазине в виде известного «Информационного листка...». В другом случае остается уповать на экспертизу, которая одна только может решить судьбу этого самодельного ножа и задержанного с ним вне пределов своего жилища гражданина.

В этом случае надо или очень хорошо знать условия экспертизы, что маловероятно для абсолютного большинства граждан, или скопировать какой-либо понравившийся нож из категории магазинного «хозбыта» без полной гарантии на легальность этого ножа при ношении.

Теоретически гражданин мог бы обратиться в местный ЭКО МВД с заявлением о признании его ножа «хозбытом» и с просьбой выдать ему соответствующий документ, но практически это, конечно же, вряд ли осуществимо по многим бюрократическим и финансовым причинам, которые просто лишат всякого смысла изготовление подобного ножа отдельно взятым физическим лицом.

Господин Романов спрашивает о том, каково отношение законников к ножам за рубежом. Я не хочу брать на себя роль большого знатока в этом вопросе, но кратко хотел бы сказать, что это отношение основывается на уважении как прав производителей ножей, так и прав граждан, покупающих эти ножи у производителей. В большинстве цивилизованных стран, к коим пока, к сожалению, никак нельзя причислить нашу многострадальную Россию, оборот ножей определяется высокоразвитой рыночной экономикой, действительным уважением и соблюдением прав и свобод граждан, основанных на безусловном принципе презумпции невиновности. Именно поэтому в этих странах нет надуманного деления ножей на «разрешенные» и «неразрешенные»: все ножи продаются свободно.

Ограничения, порой весьма серьезные, существуют лишь для свободного ношения определенного типа ножей в пределах населенных пунктов. Покупаемые в магазине ножи нигде не регистрируются и являются действительно личной собственностью гражданина, которой он может свободно распоряжаться по своему усмотрению. При таком положении вещей и психология сотрудников правоохранительных органов в корне отличается от психологии наших, которые действуют, как правило, по известному армейскому принципу: «Сначала наказать, а потом разобраться», т.е. основывая свои действия на принципе «презумпции виновности».

В заключение хочу призвать всех охотников внимательно относиться к правовым аспектам использования тех или иных ножей на охоте и особенно их ношения и транспортировки. Не надо создавать себе ненужных проблем и «бодаться с дубом» в лице нашего непробиваемого МВД. Больше житейской мудрости, выдержки и спокойствия. Желаю всем доброй охоты, хорошего здоровья и всяческих успехов!

Р.S. Специально для г-на Романова хочу объяснить разницу между лезвием и клинком. Клинком называется рабочая (боевая) часть стальной полосы, из которой изготавливается нож. Клинок в поперечном сечении чаще всего имеет форму клина (отсюда его название).

Лезвием же называется острое ребро клинка (его режущая кромка). Лезвие является лишь одним из многих элементов клинка, имеющих свои специальные названия. Именно по этой причине длина клинка и длина лезвия клинка всегда бывают разными. У некоторых типов ножей длина лезвия может быть значительно короче длины самого клинка. Поэтому в законе и во всех документах используется термин «клинок», а не «лезвие» при определении проникающих («убойных») свойств того или иного ножа.