Так называют иногда на Востоке скромного с виду, милого зверька – бурундука. В том, что это тигр еще тот, я убедился на собственном опыте, развлекаясь малоизвестной в западной части России охотой на него.
Вообще-то охота без применения метательных снарядов – вещь довольно редкая. Это ловля пятнистого оленя голыми руками, описанная Янковским, когда профессионалы на своих двоих загоняют оленя до полного изнеможения; добыча перепелов с помощью манка и сетки; отлов голубей с фонариком и сачком; еще некоторые виды охот, перечислять которые в рассказе не имеет смысла. Самая, пожалуй, увлекательная и веселая – с манком на бурундука. Этой забавой в свое время увлекались многие студенты Иркутского охотфака. Освоил и я. В первую очередь необходимо было подготовить для этого самое простое снаряжение: манок, сделанный из ружейной гильзы, кусок лески для ловчей петли, длинную легкую палку (срезается на месте), кожаные перчатки для защиты рук от зубов грызуна, клетку со множеством индивидуальных ячеек – по одной на каждого «клиента».
Далее необходима небольшая тренировка в подражании голосу одинокого зверька (до сих пор не знаю, изображает ли этот крик голос самца или самки), но на призыв сбегаются исключительно самцы. На Дальнем Востоке я часто слышал его печальный голос перед ненастьем. Он немножко напоминает исполнение с присвистом слова «курю-урю-урю...»
Первый пробный выход на охоту я совершил около деревни Оёк в Иркутской области. Земля еще была покрыта снегом, только начали появляться отдельные проталины. Посреди редкого березнячка опробовал свой манок: «курю-курю-курю»... Поманил минуты две и аж сам удивился, когда заметил скачущего по снегу пятиполосика. Зверек не добежал до меня метров пятнадцать, развернулся и удрал. Как потом объяснили специалисты, я некачественно манил: во-первых, гон еще только начинался во-вторых, и зверьки не очень-то торопились на призыв.
В следующий раз выбрался «на промысел» недели через две. Смешанный лес из сосны, березы и осины недалеко от города был достаточно привлекателен для бурундуков, хотя просто так, без манка, я не встречал их там ни разу. Весна уже была в полном разгаре, по склонам весело неслись чистые ручейки талой воды. Устроился на небольшой полянке, поросшей тоненькими березками и окаймленной сосновым лесом. Сел на пенек, начал манить. Спустя минуту-полторы услышал шорох справа, потом слева, еще через какое-то время спереди появился крупный толстый бурундук и уставился на меня в упор. Продолжаю манить, слышу еще шорох, и еще. Вскоре первый взобрался на невысокий кустик, следом вскарабкался второй, и они вульгарно подрались. Сцепившись клубком, упали на землю и разбежались в стороны. Пока я любовался дракой, следующий грызун вскарабкался мне прямо на голову, защищенную кепкой с козырьком, по плечу перебрался на колено и, не обнаружив орущего благим матом источника звука, слез на землю. Вдоволь налюбовавшись проделками зверушек, резко вскакиваю на ноги и объявляю: «Кыш по деревьям»! Часть бросилась врассыпную – их тут уже собралось штук семь или восемь, четверо-пятеро взлетели на тонкие березки и замерли. Дальше было уже дело техники. Надо подвести к голове зверька петлю из лески, привязанную к палке, аккуратно стащить его вниз, перехватить рукой в перчатке и сунуть в ящик. Вот тут-то, ничего еще не зная о характере милых пятиполосиков, я посадил первую пятерку вместе и отправился сдавать их на зообазу. За каждого обещали платить пять рублей – по тем временам бешеные деньги. Дорога заняла часа четыре, но, когда я собрался вынимать добычу из коробки в приемном пункте, жив был всего один, да и тот изранен до такой степени, что вскоре тоже «дал дуба». Это оказались самые свирепые хищники. Никто из крупных зверей – ни тигр, ни волк, ни леопард не обладает такой жестокостью. В дальнейшем пришлось делать для них специальный ящик со множеством ячеек и сажать по одному.
Кто-то из студентов выпустил штук пять пойманных бурундуков в нашей комнате. Они мгновенно освоились, избрав для жительства темные места – один поселился под шкафом, двое под тумбочками, а самый ушлый прогрыз дырку в чемодане одного из студентов и жил в нем с большим комфортом, портя и грызя вещи. Ели они хлеб, кажется, не брезговали салом, пили воду из блюдечка, но отчаянно дрались и пищали по утрам, грызли все, что попадало « под горячие зубы» – ботинки, книги, одежду. Через неделю урон был уже настолько велик, что мы распахнули настежь окна и предоставили им полную свободу волеизъявления. К следующему утру всех пленников как ветром сдуло.
Комментарии (0)