Если миновать город Осташков и по дороге на Ржев свернуть в сторону у деревни Сорокино, то уже очень скоро мы окажемся у живописнейшего русского озера Волго. Со сказочных его берегов открываются взору все прелести Валдайской возвышенности. В сравнении с величественным Селигером у Волго, несомненно, есть неоспоримое преимущество: берега Волго не зарастают камышом и тут практически в любом месте можно рыбачить с берега. Поэтому совершенно не обязательно нагружать себя в походе еще и резиновой лодкой.
Со всех сторон озеро окружено дремучими лесными массивами. Районный центр этого зеленого рая Селижарово. На самом деле, озеро Волго это та же самая река Волга, запруженная плотиной выше города и разлившаяся по затопленным оврагам на десятки километров. Леса Волго – просто настоящая кладовая природных даров. Любителей ягод и грибов отсюда и за уши не вытащишь. С открытием сезона охоты в окрестности озера устремляется целая армия вооруженных двустволками людей. Но самое главное здесь, конечно, рыбалка.
Рыбалка просто фантастическая. Зимой на Волго здорово берет налим на обычные поставушки. В зимний период времени я обычно останавливаюсь на базе «Чайка» – вполне приличная база с двухэтажной, из кирпича, гостиницей, с кухней, отоплением, удобствами – жить можно.
Ну а сейчас, когда теплое весеннее солнышко ласкает золотыми лучами мирную гладь нагревающейся под солнцем воды, на Волго клюет все остальное, кроме налима. Больше всего в озере щуки, окуня, судака и леща. Неглубокие травянистые заливы озера прячут в своих зарослях огромные полчища зубастых хищников. Но поймать рыбу даже в таком благодатном крае тоже надо уметь. Многое зависит от знания конкретных мест ее обитания. И здесь не надо стесняться, если вы оказались впервые на этом озере. Спросите у местных рыбаков и они охотно подскажут рыбные места. А рыбы там на всех хватит. Скорее всего, вам посоветуют отправиться к самой Верхневолжской плотине, где на огромное количество сбрасываемого вместе с водой малька собирается армада хищника.
Мне часто вспоминается замечательный случай, произошедший с моим товарищем на рыбалке год назад именно на Волго. На двух лодках мы с ним подобрались потихоньку к одной из многочисленных неглубоких заводей. Погода была чудная, хотя вечерело и небо на горизонте уже затянули далекие пока грозовые облака. Гроза, скорее всего, должна была разразиться только к ночи, поэтому мы не спешили на базу, несмотря на то, что плащ-палатки оставили в машине.
Заякорились рядом, развернувшись спинами друг к другу и тут же стали работать вдоль травки, облавливая таким образом метров сто с лишним по обе стороны лодок. Я дразнил хищника длинным серебристым «Лонгом», в то время как Виктор выбрал почему-то обычную нашу отечественную колебалку типа «Московской». Пока перевес был явно на моей стороне: пара килограммовых щучек уже посверкивали нежной позолотой мокрой еще чешуи на дне видавшей виды «Омеги».
Только я собрался окликнуть Виктора, чтобы похвастать уловом, перед тем как опустить рыбин в садок, но услышал за спиной, в отдалении, звучный и хлесткий шлепок по воде. Обернулся. Первое, что бросилось в глаза – прижатая к самой отливающей свинцом глади воды мелко подрагивающая вершинка двухметрового спиннинга. Даже не видя лица товарища, по его могучей спине легко угадывалось напряжение, которое испытывал несчастный рыбак. Мужик далеко не хилый, Виктор Бохонов даже стальной ледобур, искривленный сверлением многочисленных по последнему льду лунок, легким движением рук приводил в нормальное положение. Но тут! Мне стало жаль товарища. Я понимал, что на другом конце лески под водой скрывается настоящий монстр, и если бы Виктор не поставил перед выездом на вечернюю зорьку «хай-тэковскую» 0,3, чем вызвал у меня приступ неудержимого смеха, то, скорее всего, удерживать сейчас на леске было бы уже некого.
На этот раз фрикцион не заскрипел, как обычно, а просто завизжал, наверное, от восторга перед мощью противника. Как ни старался Виктор оторвать палку от воды, аж до дрожи в руках, толку от его стараний было мало. Тормоз фрикциона продолжал тренькать душераздирающую мелодию, натянутая в струну леска готова была оборваться в любое мгновенье, спина Виктора под рубашкой покрылась потом, а лески на шпуле оставалось на раз плюнуть. И тут случилось чудо.
Сначала вершинка удилища плавно, но уверенно поползла вверх, к нахмурившемуся перед грозой небу. Все выше и выше поднимал мой товарищ, растерявшийся было в неравной борьбе, спиннинг, вот уже и леска начинает слегка провисать над водой. Два-три оборота безынерционки и слабина выбрана. Снова провис и вновь грамотная подмотка. Ну, дело пошло. Я даже на расстоянии ощутил облегченный вздох друга. Нет сомнений, теперь он с этим монстром справится.
Странно, но рыбина продвигалась в сторону наших лодок почти без борьбы. И если бы я сам не видел, как стремительно еще минуту назад ускользала по воде леска, можно было бы подумать, что к нам движется поднятое со дна пролежавшее годы бревнышко. Я давно уже отложил в сторону свой старый «Абу» и молча, чтобы не нервировать и без того испереживавшегося рыбака, наблюдал происходящую сцену.
Витя сидел в лодке теперь уже почти боком ко мне, невольно развернувшись в сторону открытой воды. Я видел, как леска плавно заполняла остававшуюся на шпуле выемку. Фрикцион изредка поскрипывал, но слабо и редко, похоже на хорканье вальдшнепа на весенней тяге. Оставались последние метры. Виктор потянулся было за подсачеком, как в тот же миг над ровной поверхностью стали вырисовываться очертания противника: озеро послушно раскрылось и нашим взорам предстала картина удручающая – тот подсачек здесь был явно ни к чему...
Темная, почти черная спина щуки тянулась к хвосту метра на полтора, при том, что морда этого зверя еще только слабо угадывалась через отливающую свинцом хмурую гладь. Расстояние между врагами стало критическим. Рыба остановилась. Рыбак тоже не предпринимал более каких-либо действий. Эллипс удилища грозным натянутым луком застыл на фоне синеющего вдали леса. Те несколько секунд, пока противники молча изучали другу друга, показались мне вечностью. Даже не знаю, кто из нас троих сильнее переживал происходящее. Наверное, лучшим вариантом решения в тот момент явился бы багорик. Но, во-первых, у нас его с собой не было, а во-вторых, вряд ли бы согласился тот монстр на рискованный эксперимент продвинуться почти вплотную к лодке.
Первой опомнилась рыба. Чересчур стремительный для такой громадины разворот, мощнейший удар хвостом, взрыв брызг на несколько метров в округе и вновь до боли знакомая противная песня фрикциона измученной катушки. Щука торпедой пронеслась мимо моей «Омеги», едва не вырвав спиннинг из крепких рук Виктора, затем вдруг резко изменила направление, выпрыгнув при этом почти наполовину туловища из воды, рванула в своем воздушном кульбите страшной огромной головой, будто выплюнув при этом из пасти, как больной зуб, поблескивающую сталь блесны, сердито плюхнулась в свою стихию и навсегда исчезла.
Про эмоции моего друга, последовавшие через мгновенье, я рассказывать не буду. Скажу только, что вспоминать про ту рыбалку он почему-то не любит. Вот какие случаются вещи с нашим братом-рыболовом. Порой задумаешься: катаемся куда-то на большую Волгу, в низовья, под Астрахань, чтобы поймать непременно большую рыбу. А рыба эта большая тут же, почти под самым носом. Надо только всегда быть готовым к неожиданной встрече с ней. И в следующий раз, начав было опять собираться в края поюжнее, на Волгу, вдруг остановишься на секунду и задашь себе вопрос: «А может быть, Волга начинается с Волго?».
Комментарии (0)