За свою долгую рыбацкую жизнь чего только не довелось мне увидеть удивительного на водоемах! Случаи были самые разные – смешные и курьезные, грустные и почти драматические. Вот и решил я описать в данной статье несколько случаев воровства рыбы, свидетелем которых был. Участниками этого действа, воришками, были не люди, а как вы уже, может быть, догадались, самые разные животные.
Раннее утро. Сижу с удочками на берегу большого проточного пруда, пытаясь на малька наловить окуней. За спиной у меня – ведерко с мелкой верхоплавкой. Окунь берет в основном небольшой, часто безнаказанно срывая насадку с крючка.
После очередной пустой поклевки оборачиваюсь к ведерку. Что такое? Два малька, трепыхаясь, лежат рядом с посудиной на траве. Ишь, какие шустрые, распрыгались! Осторожно возвращаю их обратно в ведерко.
После очередной поклевки извлекаю неплохого окуня и, укладывая его в сумку, опять обнаруживаю рядом с ведерком малька. Опять выпрыгнул? Такие побеги надо пресечь, и я накрываю ведерко сорванным рядом лопухом.
Вот опять поплавок заволновался. Сейчас нырнет! Замираю наготове с удилищем в вытянутой руке. В тишине слышу за спиной какой-то шорох.
Медленно, без резких движений поворачиваю голову, краем глаза стараясь увидеть – что же там происходит? Рядом с ведром, скинув с него лопух, сидит здоровенный, ярко-рыжий, почти красный кот и увлеченно, забыв об опасности, шурует в посудине лапой, пытаясь зацепить съедобную добычу. Оказывается, мальки-то не сами выпрыгивали, их кот доставал!
Вот рыбка уже у кота в зубах.
Тут я все-таки не выдержал, рассмеялся. Испуганный воришка шустро умчался в кусты, но очередного малька унес-таки.
Продолжая рыбачить, иногда поглядываю в ту сторону, где исчез кот. Наконец его хитрая, настороженная мордашка появляется из-за куста.
Беру только что пойманного окуня и бросаю ему, как собаке косточку. На, ешь! Отпрыгнув поначалу, кот вскоре приблизился к подарку и с удовольствием его слопал. «Ну вот и хорошо, – сказал я. – Надо было сразу попросить, а не воровать». Может быть, он и понял, о чем речь. Во всяком случае, следующего окунька он спокойно ждал, не убегая.
Лишь наевшись до отвала, кот умылся и удалился с достоинством. Кстати, до ближайшей деревни, где он, видимо, обитал, было больше километра. Вот куда забрался!
Следующий случай произошел тоже в Подмосковье, на одном из деревенских прудов.
Приехали мы с женой сюда последней вечерней электричкой, не торопясь дошли в темноте до пруда и расположились на противоположном от домов берегу, под большой старой ветлой.
Едва дождавшись раннего июньского рассвета, принялись рыбачить. Карась начал брать практически сразу же.
Пойманную рыбу мы складывали в большой полиэтиленовый пакет, перекладывая ее для сохранности крапивой.
В какой-то момент, при затишье клева, взял я одну удочку и отошел чуть в сторону, чтобы попробовать половить в другом месте. Жена тоже переместилась. На новом месте удачи не было, и я вернулся обратно. И что же вижу?
Пакет с рыбой весь распотрошен, а невдалеке, в лопухах, несколько кур во главе с петухом азартно расклевывают наших кровных карасей, не обращая на меня ни малейшего внимания. Вот паразитки! Они, видно, даже не считали это воровством. Раз, мол, нашли добычу, то нам она и принадлежит. Курей-то я прогнал, но подпорченных карасей оставил там же, в лопухах. Пусть куры придут попозже. Когда мы уйдем, тогда и доедят.
Очередной эпизод кражи случился уже достаточно далеко от Москвы, на Южном Урале. Дело было так.
По пути в экспедицию, куда мы добирались «своим ходом», то-есть на нашем геологическом грузовике, остановились переночевать на берегу большого, красивейшего озера вблизи города Кыштым.
После ужина, почти в сумерках, мне удалось поймать на удочку двух неплохих лещей. Готовить их было уже поздно. Чуть присолив, оставил рыбу рядом с палаткой, завернув в толстую оберточную бумагу. На рассвете сквозь сон услышал шуршание бумаги и какой-то писк. Ну, думаю, только мышей нам тут и не хватало!
Пришлось вылезать из спального мешка на улицу. Картина, надо сказать, была любопытная. Леща тащили волоком к своей норе, один – за голову, другой – за хвост, два крупных рыжих суслика (по-местному, «евражки»). «Ладно, ребята, так и быть, пользуйтесь. Наедайте себе талию». Однако второго леща я все-таки убрал в палатку, а то и его сопрут.
Утром рядом с сусличьей норой обнаружили только дочиста обглоданные рыбьи кости. Видно, жулики решили поужинать на свежем воздухе...
Еще один случай, на этот раз на зимней рыбалке.
Приехали мы с приятелем с редким именем Модест на Истринское водохранилище. Сидим, ловим. Модест просверлил лунки в трех разных местах, треугольником, метрах в двадцати друг от друга. На одной точке половит, а как только клев затихает, переходит на следующую. Так и передвигается почти по кругу. Пакет с рыбой находится у него в рюкзаке. Почему в рюкзаке? Да кто ж его знает, у каждого свои привычки.
После каждой точки пойманную рыбу (а клевала в тот день в основном плотва, изредка – подлещики) он складывал в рюкзак, потому как на льду ее оставлять было нельзя – над водоемом летали несколько голодных ворон. Они подбирали выброшенных рыбаками на лед за ненадобностью «подъершиков» и могли прихватить кое-что посерьезнее, если рот разинешь.
В один из моментов я обратил внимание на то, что на рюкзаке Модеста сидит, копошится здоровенная ворона. Кричу ему: «Эй, Модест, на твоем рюкзаке – ворона! Не украла бы чего». Он, оглянувшись, спокойно отвечает: «Да что она сделает, рюкзак-то завязан». В это время оба замечаем, что ворона с рюкзака взлетела, а в клюве у нее – приличный подлещик. Вот так номер! Подбегаем оба к рюкзаку и приходим к выводу, что хитрая птица, дергая (наугад?) за веревочки, развязала-таки рюкзак и добыла себе из него сытный обед.
Рыбину приятелю, конечно, жалко, да что поделаешь! Пришлось, правда, торбу за собой таскать от лунки к лунке. Вдруг опять прилетит воровка и развяжет?
Ну а теперь – истории на ту же тему, только уже в дальних краях, в экспедиции.
Сплавлялись мы как-то вниз по реке Селеннях, левому притоку Индигирки, останавливаясь временами в разных местах по своим геологическим делам. Было нас пятеро, каждый на своей байдарке.
Места, можно сказать, совсем глухие, так что дичи и рыбы нам вполне хватало, хотя рыбачил я один.
Ну вот. Как-то на очередной стоянке в устье небольшого ручья, закончив работу, решил пополнить запасы рыбы. Стою на берегу, ловлю хариусов и бросаю их за спину, в небольшую ямку на галечной косе. Куда они из нее денутся! Вот закончу ловлю, тогда и соберу всех.
Поймав очередного красавца, бросаю его в ту же ямку. Но что это? Было-то там, точно помню, шесть штук, а сейчас – только четыре. Подхожу ближе и вижу на песке, на краю ямки, чьи-то следы, похожие на собачьи, но поменьше. Вдоль них – как-будто полоса волока, тащил кто-то рыбину по песку. Пройдя по следу пару десятков метров, замечаю впереди, около старой , поваленной то ли водой, то ли ветром лиственницы, невозмутимо обедающего хариусом песца! Видно, так увлекся, что меня и не слышит.
Тут мне вдруг приспичило чихнуть, не смог удержаться. Песец, бросив добычу, от неожиданности подпрыгнул на месте вверх и тут же исчез за кустами, бросив недоеденную добычу. Удрал воришка!
Вернувшись к месту ловли, собрал пойманную рыбу, оставив в ямке еще пару хариусов на ужин зверьку, и ушел в другое место. Неудобно не поделиться с хозяевами территории!
Последний случай был на Чукотке, в бассейне реки Большой Анюй. Поймав в озере на спиннинг несколько довольно крупных щук, часть из них решили, предварительно засолив, завялить на ветерке. Развесив их на нижних ветках стоящей рядом с палатками лиственницы, накрыли от мух марлевым пологом и ушли в двухдневный маршрут.
Щуки нас, как вы понимаете, «не
дождались».
Возвращаемся обратно и видим вокруг лиственницы обрывки марлевого полога да рыбью чешую. Вот так раз! Кто же это нас обидел? По следам сразу стало понятно, что виновники – лошади! На солененькое их, видать, потянуло. Но откуда они здесь? До ближайшего поселка-то не меньше 150 километров.
Только позже, вернувшись в поселок, от местных жителей мы узнали, что с центральной базы чукотских геологов сбежали «на вольные хлеба» и почти одичали жеребец, две кобылы да пара жеребят. Говорят, уже почти год бродят по северной тайге сами по себе. Работать, видно, надоело. Привыкли к вольной жизни...
Только вот вопрос – как же они без помощи людей перенесли суровую чукотскую зиму?
Комментарии (0)