Много, много всяких былей и небылиц ходило и ходит о туркестанском тигре! О том, что он был необычайно красив и силен. Что никогда не нападал первым на человека.
Так ли все это – неизвестно. Поди проверь! Ведь если верить газетам, следы этого могучего зверя видели последний раз в районе дельты Амударьи в 1948 году. Сколько лет прошло!..
Мастерская старейшего художника-анималиста Георгия Николаевича Карлова заставлена картинами и рисунками, изображающими животный мир нашей родины. Кого здесь только нет! Но мой взгляд выхватил одно: холст, во всю ширину которого в пружинистом прыжке застыл полосатый зверь... Красавец тигр.
– Что, нравится? – хозяин, видимо, заметил мое любопытство.
– Очень!
– И мне дорога эта картина.
– Небось, с натуры рисовали? – пошутил я.
– Угадали. Почти...
– В зоопарке?
– Ну, вы меня обижаете! – художник насупился. – Первые наброски я сделал как раз с натуры. А докончил уже дома... спустя полвека. Так уж получилось.
Лето 1928 года было необычайно жарким и сухим. Земля потрескалась и жаждала воды. Травы повыгорели, а все живое попряталось по гнездам и норам.
Пять машин марки «АМО», урча и чихая, медленно двигались по левобережному бездорожью Амударьи. Путь их лежал в районный центр Куня-Ургенч. Кузова были уставлены мешками с крупой и какими-то обручами, плотно укрытыми брезентом. Издалека казалось, что двигался железный караван. За ним стелился густой шлейф пыли.
Вскоре пустынный ландшафт сменился тугаями, зарослями серебристого лоха, тростников, туранги. Прямо из-под колес выпархивали нарядные фазаны. Крылья их в воздухе трещали. В глубине невидимых глазом заповедных мест кабаны и осторожные олени застывали на месте от удивления при виде стальных чудищ.
Полуторка Карлова шла замыкающей. На ухабах сильно подбрасывало, и вспотевшие руки часто соскальзывали с руля. На одном из ухабов машина вдруг дернулась и остановилась. Пока Георгий вылезал из кабины, открывал капот, осматривал мотор, машины товарищей уже скрылись из виду. Он снова сел за баранку, попытался завести мотор, но тот скрежетал и никак не заводился. Наконец он совсем заглох.
– Фу, черт! – выругался Георгий. – В чем дело?
Сделалось тихо, и было слышно, как под сапогом насмешливо цвиркнул сверчок. Как быть? Видно, придется ждать товарищей. Догадаются же они рано или поздно вернуться...
Жарища!.. Неплохо бы сейчас ополоснутъся. А вон и вода – голубая полоска в просветах между тростниками. Наверное, степное озеро.
Пробираясь сквозь колючий янтак и выгоревшие травы, Георгий подошел к водоему. Дохнуло прохладой и запахом водорослей. Раздевшись, он забрался по пояс в воду.
Благодать! Георгий фыркал и радовался, как ребенок. Накупавшись всласть, стал выбираться на берег. Но странное чувство охватило его. Карлову показалось, что кто-то настойчиво за ним следит. Георгий осмотрелся вокруг и... остолбенел.
С противоположного берега из зарослей туранги на него с любопытством смотрел полосатый зверь. Тигр!
Немигающе горели желтые глаза, нервно подрагивала бархатистая холка. Смертельный страх сковал человека...
Так продолжалось несколько секунд, потом осторожно боком Георгий выбрался на берег. Споткнувшись об одежду, стремительно, как в чаплинских фильмах, помчался к машине. И лишь после того, как хлопнул дверцей машины, он почувствовал с облегчением, что находится в относительной безопасности. Но колени еще подрагивали.
Весь жуткий промежуток времени, что он бежал, Георгию мерещилось, что его преследует страшный полосатый зверь...
Скоро в закупоренной кабине стало невыносимо душно, и Георгий не выдержал – немного успокоившись, осторожно приоткрыл дверь и... тут же с треском захлопнул. Рядом с машиной под скудной тенью поваленной джиды лежал тигр. От лязгающего звука он вздрогнул и стал перебирать ушами. Похоже, что ему интересно было наблюдать за незнакомым железным предметом, иногда тигр лениво щурился от солнца, но машину из поля зрения не выпускал.
Время шло. Солнце уже скатилось к далеким желтоватым барханам. Георгию страшно хотелось пить, но фляга с водой находилась в кузове.
Могучий зверь по-прежнему лежал в тени джиды. Изредка только бил тугим хвостом, отгонял оводов и мух.
Наконец Георгий не выдержал и осторожно приоткрыл боковое окно.
– Ну, чего тебе, полосатенький? – заговорил он умильно. – Хлеба? На, бери! – и, нащупав под рукой черствый сухарь, швырнул его тигру.
Зверь даже не шелохнулся. Георгия это взбесило: нужно машину ремонтировать, а этот разбойник...
В кабине оказался массивный, тяжелый гаечный ключ. Шире приоткрыв окно и схватив ключ, Георгий швырнул его в тигра.
– Уходи, кому говорят! – воинственно крикнул он.
Ключ упал возле лап зверя. Хищник встал, как бы нехотя отряхнулся.
Георгий стал лихорадочно крутить ручку подъема стекла. Тигр тем временем неторопливо обошел машину и остановился возле самого капота.
– Пшел вон! – замахал руками шофер.
И тут тигр вдруг оскалил клыки. Они ослепительно блеснули. Затем последовало несколько мощных ударов в капот. Железо заскрежетало.
– Уходи, кому говорят, уходи! – кричал испуганный Георгий. Растерявшись, он снова стал вертеть ключом зажигания. И – о чудо! – мотор взревел.
Тигр как ошпаренный отскочил в сторону. И, недовольно рыча, засеменил в сторону тугаев, все время оглядываясь на железное чудовище, которое, фырча и взметая клубы пыли, стремительно уносилось в сторону остывающих барханов.
Отъехав на порядочное расстояние от злополучного места, Георгий остановил машину. Сказалось напряжение: лицо было бледным, руки не слушались. Навалившаяся внезапно усталость быстро сморила его. Он заснул.
Сколько так пролежал, Георгий не помнит. Проснулся оттого, что в наступившей тишине послышался мерный рокот моторов. Степь погрузилась в легкие летние сумерки. По светящимся вдали фарам он понял, что это едут друзья.
Когда машины остановились, Алексей, самый старший по возрасту и стажу шофер, выпрыгнул из кабины:
– Георгий! Что случилось?!
Подошли и другие шоферы. Пришлось вылезти и Георгию.
– Хлопцы! – воскликнул кто-то. – Да нашего Георгия никак грабители раздели?
Карлов совершенно нагой стоял перед приятелями, ему сделалось неловко. Краска залила лицо. Придумывать что-либо было бессмысленно, и он все рассказал.
– Тогда-то я, можно сказать, только начинал заниматься рисованием, – закончил свой рассказ Георгий Николаевич. – Писал медведей, оленей, кабанов... А вот тигра никак не мог изобразить так, как хотелось.
Слишком велико и противоречиво было впечатление от встречи с ним. И все-таки, как видите, я его написал. Правда, с небольшим опозданием.
Комментарии (0)