Поздняя осень. Заметно похолодало, покрылись ледком лужи на дорогах и мелкие плесы стариц, по речке плывет «сало». Местные утки, настеганные охотниками, давно покинули наши места, пролетных же в этом сезоне маловато, а сейчас они попадаются очень редко.
Хмурым и знобким утром, когда так не хочется выходить из сухого и теплого дома, одолев свою лень, отправляюсь испытать удачу. Выхожу на пойменный луг, намереваясь идти берегом речки. С посеревшего неба вот-вот посыплются снежинки. И вдруг, не успев подойти к берегу, замечаю стайку больших уток, делающих облет речки. Утки шли на большой высоте, но я решил спрятаться за ствол большой, отдельно стоящей березы. Надежды почти никакой, однако птицы, вопреки моим сомнениям, заходят на очередной круг и начинают сбавлять высоту. Ловлю момент, выцеливаю переднюю, в стремительно несущейся по отлогой дуге стайке птицу, и нажимаю на спуск. Утка, будто оступившись, проваливается в пустоту и, с шипением разрезая воздух, косо падает вниз, затем звучно шлепается в воду у противоположного берега.
Перебраться через довольно широкую речку невозможно, нужно идти пару километров вниз по течению, где стоит примитивный мостик из тонких жердей, закрепленных на вбитых в дно реки кольях. Медлить нельзя, и я спешу к переправе. Не прошел и половины пути, как впереди с характерным, так волнующим охотника всплеском взметнулась стайка крякв. Утки быстро уходят над самой водой и вот-вот достигнут крутого поворота, где за берегом окажутся в полной безопасности. Успеваю выцелить одну из них и торопливо стреляю. Судя по всплескам на воде, дробь легла удачно, но результата выстрела я не вижу: все утки скрываются. С чувством досады продолжаю свой путь и неожиданно замечаю сидящую на середине реки утку, которая тут же ныряет. Подранок! Дождавшись, когда кряква опять появилась на поверхности, стреляю. Утка, обмякнув, распластывается на воде, а быстрое течение снова уносит ее к противоположному берегу под нависшие над речкой кусты.
До мостика остается совсем немного. Перебравшись на другой берег, я быстро нашел свой трофей и положил в рюкзак красивого упитанного селезня.
Теперь спешу к первой утке, слабо веря в успех. По пути мне попалась широкая пашня с дернистыми отвалами, а в ней может залечь на дневку усатый и длинноухий русачишка. Охота на них уже открыта, и я меняю патроны в ружье с «тройки» на «единицу». Поиск не дает результата.
Снова подхожу к речке, и тут же из-под берега взрываются кряквы; не теряя времени на набор высоты, они уходят низом. Два выстрела хлопают с небольшим промежутком, и две тяжелые птицы одна за другой падают в воду. Слишком быстрое в этом месте течение несет их в мою сторону. Я выламываю длинную ветку, бегу к небольшому мыску, заходящему в речку, и благополучно вылавливаю уток. Еще два селезня, красивые и упитанные, как и тот, что покоится на дне рюкзака.
Оставалось выяснить судьбу первой утки. Иду дальше и, ориентируясь по березе, от которой стрелял, нахожу свой трофей. Еще один, четвертый по счету, селезень сидел на берегу у самой воды, он был настолько слаб, что не сделал попытки спрятаться от меня в растущей рядом осоке.
Я взглянул на часы: десять утра. «На сегодня довольно», – подумал я и пошагал к дому. Рюкзак получился увесистый, а ноша – приятной.
Комментарии (0)