Эти же вопросы сейчас стоят перед охотничьим хозяйством, перед охотоведами, учеными, практиками и рядовыми охотниками.
Ответов на первый вопрос много, рецептов выхода из кризиса – хоть отбавляй, но воз и ныне там. В чем дело?
А дело в том, что государство все еще стоит на распутье, государственный порядок еще не установился, борется за свою организацию, а посему «подвержен всем случайностям». Национальные программы, объявленные правительством, внушают оптимизм, что людям станет жить легче. Но где в программе развития сельского хозяйства что-нибудь говорится о малочисленных народах Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, жизненный уклад которых напрямую связан с охотой, с охотничьим хозяйством и рыболовством? А при существующих порядках этих людей ставят в положение браконьеров.
Где уж тут до охоты и охотничьего хозяйства?
А сколько раз в нашей истории именно продукты охоты выручали государство Российское в самые критические периоды его существования. Начав свои реформы, Петр I столкнулся с недостатком средств, и как раз «мягкая рухлядь» дала ему первые средства для их начинания. Но это лирика. А по существу, русские меха были и остаются очень привлекательным товаром на международных рынках. А наши просторы и разнообразие природных условий – это ли не товар? Но в настоящее время самым ходовым российским товаром стала нефть, а потому до пушнины ли теперь...
Так кому же нужно было развалить стройную систему охотничьего хозяйства? Зачем было ликвидировать крепкую, установившуюся структуру Главохоты РСФСР? Для чего надо было создать неразбериху в законодательстве и поставить все с ног на голову? Создается впечатление, что это социальный заказ – разушить все. Потому что уничтожение госструктуры с четко обозначенными полномочиями и отработанной системой управления вплоть до административного района, разумной логике не поддается.
Кому пришло в голову разделить животный мир на федеральный и региональный? Отделить редкие виды от всех остальных. Можно подумать, что охранять зайца можно отдельно от черного аиста, а кабана – отдельно от тигра.
Нонсенс! Но сейчас так и происходит. Раньше было всеобъемлющее понятие – государственный охотничий фонд. В госохотфонд входили практически все наземные виды животных, в том числе и беспозвоночные, обитавшие на территории страны, и охрану их вела Главохота РСФСР. Охотничьи хозяйства Росохотрыболовсоюза и других пользователей активно проводили охранные мероприятия, в которые входили: борьба с браконьерством, борьба с волком, биотехнические мероприятия, направленные на улучшение среды обитания охотничьих животных. И если на территории какого-то хозяйства обитал редкий вид животных, он охранялся наравне со всеми и благоденствовал. Более того, работники охотхозяйства гордились, что у них обитает редкий вид, и это было лакмусной бумажкой, подтверждающей, что с охраной охотугодий все в порядке.
А ЧТО ЖЕ СЕЙЧАС?
А сейчас хозяева охотугодий (охотпользователи), по сути, отлучены от охраны зверей и птиц, обитающих на их территории. Штатные работники охотничьих хозяйств лишились права задерживать нарушителя правил охоты и составлять на него протокол. Всего-то протокол! По сути это фиксирование нарушения правил охоты, как теперь принято выражаться, «в режиме реального времени». Основной документ при рассмотрении дела в суде. Но законодатель, ориентируясь на европейское право, совершенно не учел российскую действительность и полную несостоятельность правоохранительных органов в охране охотничьих угодий и животных, в них обитающих.
Тем не менее, требования госорганов к охране охотугодий остаются, и охотпользователей упрекают в том, что они свои хозяйства плохо охраняют. Но как?! Получается, вор с твоего двора уводит корову, а ты должен кричать «караул» и ждать, когда приедет милиция, которую ты уведомишь, что у тебя украли корову. Конечно, вор будет дожидаться милицию или вежливо предложит тебе свою визитную карточку. Смешно, если б не было так грустно!
Но такова наша реальность. Не понятно, что хочет государство от охотников и охотничьего хозяйства? Почему государство не может или не хочет дать возможность охотничьему хозяйству развиваться свободно? Ему же от этого выгода! Нельзя же быть собакой на сене. Вот воссоздали департамент в Минсельхозе. А что он может, если нет региональной службы, если он не обладает правом законодательной инициативы, если опытных специалистов в нем раз, два – и обчелся?
Нет заинтересованного лица в правительстве, которое бы отличало охоту от охотничьего хозяйства и понимало бы, что без охотничьего хозяйства охоты быть не может. Это понимал Н.С. Хрущев, подписавший историческое для охотничьего хозяйства постановление Совмина СССР 1959 г. – он был охотником. Это понимал и Л.И. Брежнев – он тоже был азартным охотником, и в период его деятельности охотничье хозяйство достигло замечательных успехов. А дальше руководителей-охотников не было. Подняли теннис на должную высоту, но это не массовый вид спорта. В последние годы построили и строят много спортивных сооружений – это здорово, но нужно обратить внимание на самое массовое увлечение организованных людей – охоту и главную ее составляющую – охотничье хозяйство.
ЗАКОНЫ И ЛЮДИ
Это навязло в зубах, но рискну повториться. Ведение охотничьего хозяйства – это сохранение окружающей среды не только для диких животных, но и для людей. Это сохранение биоразнообразия, сохранение здоровых биоценозов.
Надо ли говорить, что проект закона «Об охоте и охотничьем хозяйстве» уже пятнадцать лет волокитится в Госдуме, и вряд ли будет принят в ближайшем будущем. Нас убеждают, что охотничьему закону должны предшествовать другие. Лесной, Водный и Земельный кодексы, которые приняты Госдумой без учета закона «О животном мире», по некоторым параметрам входят с ним в противоречие. Почему интересы Российского государства и его граждан идут в разрез с интересами отдельных ведомств, функционирующих в этом же государстве? Ради чего тогда работают эти министерства и ведомства, если они не преследуют интересов народа и государства? Вывод напрашивается один: ради себя, любимых, по принципу «как можно меньше хлопот». Поэтому и процветают бюрократизм и волокита – истинные родители коррупции.
Есть ли в России хоть один закон прямого действия, в котором гражданину четко и ясно прописано – это делать можно, а этого нельзя, что должностное лицо работает, прежде всего, для людей, что от деятельности, направленной на благо граждан, чиновник получает свои блага. В конце концов чиновник должен понять, что зарплату он получает от налогоплательщиков и что ради них он и должен стараться. Поэтому у каждого столоначальника должны быть прописаны его обязанности и большими буквами написанные висеть у него за спиной, дабы каждый посетитель знал, с кем имеет дело. Но таких законов в нашем государстве нет! Пожалуй, правила дорожного движения приближаются к такому закону. Да и то в строгости дорожных правил возникла жестокая необходимость, так как слишком много стало гибнуть людей на дорогах. Но даже здесь коррупция цветет пышным цветом.
Вот и новый президент призвал пересмотреть отношение к законотворческой деятельности, поскольку подзаконные акты, издаваемые отдельными ведомствами, полностью выхолащивают идею самого закона. А ведь законы готовятся в этих самых ведомствах. Граждане маятся с таким законодательством и клянут власть на чем свет стоит. Может быть, пора законы писать для людей, с четкими нормами, понятными каждому гражданину, именно прямого действия, тогда у коррупции будет выбита почва из-под ног.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ПРАВОВОГО ПОЛЯ
Но вернемся к нашему многострадальному охотничьему хозяйству. Почему лесники хотят прибрать его к своим рукам? Они радеют за животных, обитающих в лесах? Нет и еще раз нет. Стастистика 70–80-х годов прошлого столетия однозначно указывает, что работниками лесного хозяйства совершалось не менее 25% нарушений правил охоты в Российской Федерации. Подмяв под себя охотничье хозяйство, лесники лишатся всякого контроля и будут спокойно бесчинствовать в охотугодьях. Последний пример тому самый свежий.
В средствах массовой информации и в Интернете появилась информация об уходе в отставку Саратовского областного министра лесного, охотничьего и рыбного хозяйства Бориса Богапова. Что же послужило причиной отставки? Первое, это сомнительный аукцион, проведенный его министерством 31 января 2008 г. на право заключения договоров аренды участков леса на 49 лет. Стартовая цена аренды на 49 лет предлагалась за 11 тысяч рублей. Среди счастливчиков-победителей оказался Борис Богапов и его сын Рафаэль, а также родственники других, известных в Саратове граждан. Этим мероприятием заинтересовалась Саратовская прокуратура.
Я полностью разделяю точку зрения Валентина Бодунова («РОГ» № 8, 20–26 февраля 2008 г.), что охотничье хозяйство России находится за пределами правового поля. И только незнание нашими гражданами своих прав, позволяет административным органам наказывать их за нарушение несуществующих правил охоты. Поэтому можно с большой долей вероятности сказать, что все тысячи нарушителей правил охоты в России наказаны незаконно.
Как можно нарушить закон, если его нет, как можно пересечь границу, если ее нет!? Суды принимают к рассмотрению дела по нарушению правил охоты, но эти правила были написаны в другом государстве. Почему бы тогда не наказывать за нарушение правил охоты Чехии, Германии, Франции и других государств?
Сколько было толков и пересудов, когда принимали новые правила дорожного движения, а когда вводили гражданскую ответственность? Но ведь приняли и ввели – жизнь потребовала, и люди поняли, что без этого никуда. А вот правил охоты до сих пор нет. А они затрагивают интересы нескольких миллионов граждан и с этим считаться необходимо.
Поэтому творится беспредел, и каждый губернатор по своему усмотрению определяет сроки охоты в области, абсолютно не считаясь с гражданами-охотниками и с охотпользователями.
ДЫШИШЬ ЛЕСНЫМ ВОЗДУХОМ – ПЛАТИ!
Еще новость! Лесники придумали охотничье хозяйство считать одним из видов лесопользования. А это значит, что за гектары площади охотугодий можно брать деньги с охотпользователей. Но, простите, за что? За нахождение охотников в лесу? Но тогда давайте поставим турникеты, и в леса будем ходить только за плату. Если охотпользователь строит какое-либо сооружение в лесу, так это же не самостийно, а в соответствии с договором. И за территорию, занятую этим строением, брать деньги можно. Но это же другое дело. А как же брать за прогулки по лесу, ведь лес не рубят, кору с деревьев не снимают, подсочку не ведут?
Но вот стало понятно, каким образом прогулка по лесу является лесопользованием. Мы же дышим лесным воздухом, настоенным на цветущих травах, смоле елей и сосен, слушаем шум деревьев, любуемся цветущими растениями, слушаем пение птиц, собираем землянику, чернику, малину, грибы – это ли не лесопользование, а раз так – плати.
А как же дикие животные? Почему лесники с них подати не берут? Они-то, настоящие лесопользователи, мало того, что дышат, так еще имеют смелость кормиться в этом лесу. А это уже беспредел, и к порядку призвать некого. Как некого, а охотники, они же тех диких зверей и птиц разводят и охраняют. Вот вы, голубчики, и понесете ответственность за уничтожение леса!
В то же время статистика лесных пожаров беспристрасно говорит, что там, где ведется организованное охотничье хозяйство, лесных пожаров почти не бывает, потому что егеря бывают в угодьях, охраняют их и предупреждают возникновение пожаров. А вот лесники бывают в лесах только по надобности, когда надо произвести отвод лесосеки и тому подобное. Что им делать в лесу без толку, никакой корысти, поэтому и горят наши леса, наше богатство и совершаются подвиги при их тушении. Но об этом молчат, не понимая, что лишний глаз в лесу всегда к месту, но только не для лесников. Автор в Тверской области сам был свидетелем намеренного поджога и участвовал в его тушении.
Пустили низовой пал, сгорела вся подстилка и подкоптились комли высокоствольных сосен. Этот участок потом отвели под вырубку за бесценок, а кто-то на этом неплохо заработал. Это вошло в практику и хорошо известно. Так нужны ли лесникам лишние свидетели в лесу? Вопрос повисает в воздухе.
В советское время был создан и прекрасно оправдал себя институт общественных охотинспекторов, общественных егерей, студенческих дружин по охране природы и других народных образований. Кому понадобилось разрушать эти образования? Ответ напрашивается сам собой. Тем, кому они были поперек горла и мешали воровать природные ресурсы страны. Если бы существовали эти дружины и общественные инспекторы по охране природы, разве могло б случиться, что бесконтрольно вырубаются десятки тысяч гектар леса и за границу уходят миллионы кубометров древесины, а государство и мы, граждане, несем огромные убытки? Идет массовое воровство и силами одних только правоохранительных органов его не остановить.
«Единая Россия» много говорит о гражданском обществе. Ну так кто же ей мешает в Государственной Думе провести закон, возрождающий общественные институты по охране диких животных, экологическому контролю и наделить их правом фиксировать (составлять протоколы с правом проверки документов) на месте любое нарушение природоохранного законодательства, а уж наказывать нарушителей будет государственный орган, как это и было в советские времена. Была бы воля. Дело за вами, господа депутаты! Может быть, не стоит безоглядно перенимать опыт европейского права? Мы ведь вышли из советской системы, которая воспитывала в людях коллективизм, кстати, недурное чувство, а общества охотников и рыболовов – это уже сложившееся гражданское общество, которое на протяжении почти двух десятилетий стараются разрушить, а оно пятьдесят лет существует и функционирует.
В декабре этого года исполняется пятьдесят лет с момента первой учредительной конференции Росохотсоюза, позже преобразованного в Росохотрыболовсоюз, а ныне Ассоциация «Росохотрыболовсоюз».
Так вот, господа депутаты, и обопритесь на уже сложившиеся общественные объединения охотников и рыболовов, и вы получите серьезную поддержку в продвижении ваших программ среди населения, а уж государство и люди – ощутимую пользу. Сейчас надо решить одну, но самую главную задачу, – вернуть охотничье хозяйство в правовое поле.
За вами слово, господа народные избранники!
Комментарии (0)