АЙ ДА ПОДСАДНЫЕ!

Раннее утро. Легкий туман стелется над речным разливом. Недалеко от шалаша, нарушая зеркальную гладь воды, плавает подсадная утка.

Вот она замерла, наклонила головку, прислушалась, после чего зашлась в страстной «осадке», и зеленоголовый кавалер, не заставив себя долго ждать, опускается перед скрадком. Гремит выстрел, эхо которого, удаляясь, покатилось по весеннему разливу, а нарядный красавец-селезень, несколько раз судорожно дернув крыльями, неподвижно застыл на воде...

Кому из любителей этой исконно русской охоты не знакома такая картина? А сколько радости и волнения дарят помощницы-подсадные своим хозяевам!

Посчастливилось и мне в этом году испытать всю прелесть охоты с подсадной на Вологодчине, а обязан я охотоведу хозяйства – Евгению Мосову. Женя является большим поклонником этой охоты, для чего и привез сюда из родной Удмуртии трех подсадных и селезня. Утки были вовремя отсажены от селезня и вызарены, а это говорило о том, что долгожданную охоту можно начинать.

...Светало. Зарождающуюся зарю нового майского дня мы встречали при подходе к шалашу, сооруженному накануне на берегу небольшого бочажка, скромно обосновавшемуся в низине среди редких кустарников. Следует отметить, что Вологодчина – это уже Русский Север, отчего темнеет здесь позже, чем в Подмосковье, а вот рассвет, наоборот, приходит раньше. Одним словом, было что-то близкое к той поре, когда «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса».

Не дойдя до шалаша метров сто, мы вздрогнули от шума многочисленных крыльев поднимающейся в высь гусиной стаи, которая избрала наш водоем в качестве пристанища для ночного отдыха. Набрав безопасную высоту, гуси начали сверху «бранить» непрошеных гостей за потревоженный покой. Взлетевшая стая снабдила нас необходимой порцией адреналина.

Возле шалаша ставим два ящика с утками и один с селезнем на землю, переводим дух. Пасмурно. Начало моросить.

Подсадных высаживать рано, еще не видно мушки ружья. Я сажусь на раскладной стульчик, заряжаю ружье и кладу его на колени. Может показаться странным, но Женя пришел на охоту без ружья. Он хочет понаблюдать за утками, насладиться их работой. Такое решение заслуживает самого искреннего уважения. Лично я не смог бы так поступить.

Утки в ящиках грянули на пару в дружную «осадку», и мы ясно услышали приближающееся к бочагу «жвяканье» селезня.

Раздался всплеск, и под берегом, не далее метров двадцати от нас, может быть, чуть больше, на воде обозначилось светлое пятно. Снимаю ружье с предохранителя, медленно поднимаю его, вставляя приклад в плечо, но мушки еще не видно... Вот уж поистине – «видит око, да зуб неймет». А селезень «жвякает», кружась на месте. Эх, была не была! Ружье прикладистое, а ну-ка попробую я навскидку, и тут же выстрел раскалывает тишину зарождающегося утра, после чего послышался шум крыльев взлетевшей птицы. Промах!

Перезаряжаю ружье, швыряя от злости стреляную гильзу куда-то в сторону. Ведь рядом был, как тут не злиться!
«Наверное, пора высаживать», – шепчет Женя. Кивком головы соглашаюсь с ним. Взяв с собой ящик с уткой, Евгений отходит от шалаша и высаживает подсадную в то место, куда несколько минут назад садился селезень. «Да вот же он, родимый!» – слышу возглас Жени, который делает несколько шагов вперед и поднимает за шею еще теплого, лежащего на берегу селезня. С кряковым в одной руке и пустым ящиком в другой он возвращается к шалашу. «С полем», – поздравляет меня и вручает трофей. Ну вот, это уже совсем другое дело!

Высадив вторую утку с другой стороны плеса, мы, взяв с собой ящик с селезнем, забираемся внутрь скрадка. Селезень у нас будет исполнять роль раздражителя утиного спокойствия. Изморось перешла в дождик, который вскоре прекратился, но пасмурная погода задерживает приближение полноценного рассвета.

Утки выкупались, почистили перья и начали оглашать округу равномерной квачкой. Вдруг они одновременно дали заркую «осадку», и расписной щеголь-селезень, проехав лапами по воде, застыл в неподвижной позе с высоко поднятой головой. «Жвяк», «жвяк», – издает он с хрипотцой в качестве приветствия сереньким подружкам, решая, которой из них первой нанести визит вежливости, но мой выстрел нарушил его планы.

В стороне послышалась гусиная перекличка. Это гуси полетели в поля на утреннюю кормежку.

Снова зарядил дождь, шалаш начал протекать сверху, но мы мужественно терпим, не обращая на это неудобство особого внимания.

Справа, в редких просветах стенок шалаша что-то мелькнуло, а утки в это время зашлись в страстной «осадке», и, как мираж в пустыне, перед скрадком на плесе обозначился силуэт приводнившегося белолобого гуся. Медленно просовываю стволы ружья в бойницу, подвожу мушку под изгиб крыла и плавно нажимаю на спуск. Снаряд «четверки» делает свое дело, отчего гусь превращается в желанный трофей. Все это случилось так быстротечно, что мы даже не успели до конца осознать произошедшее, но вид лежащего на воде гуся явно свидетельствовал о реальности утренней охоты с подсадной.

Усилившийся дождь, по всей видимости, перешел в обложной. Единогласно с Женей решаем заканчивать охоту и выдвигаться в деревню.

Невзирая на ненастную погоду, возвращаемся домой в приподнятом настроении, да оно и понятно, ведь не каждый день удается на охоте с подсадными добыть гуся. Лично у меня такое случилось впервые. Ну а если аналогичное повторится вновь, то я возражать не буду.