В прошлом сезоне со мной на охоте произошли два интересных случая.
Первый имел место возле станицы Батуринской. В начале сезона мы с товарищем и двумя нашими русскими спаниелями выехали в окрестности станицы Батуринской в надежде погонять зайцев. Но приехав и отмотав по посадкам порядком километров, решили ехать домой. Зайца не было. Расстроенные, ехали назад, и уже около самой Батуринской я предложил пройти еще одно давно вспаханное поле. К слову, в этот день мы пахоту не брали по причине сырости. Товарищ не захотел, и я предложил ему скинуть меня в начале поля, а самому ехать на другой край и ждать там, в застреле. И мы с моим барбосом пошли. Идти было тяжело, а еще часть поля находилась в низинке.
Прошли почти все поле, и тут я увидел на лежке зайца, он находился ко мне задом. Я приготовился к выстрелу и стал не спеша подходить. Заяц лежит, а глаза открыты. Двадцать, пятнадцать, десять, пять метров – лежит! А собака не видит и не причуивает его, бегает туда-сюда, разве что не наступает. Подхожу к зайцу метра на три, свищу – ноль эмоций, кричу: «Давай вставай!» – лежит, лишь чуть ушами пошевелил. Делаю еще пару шагов, и заяц, как ракета, вылетел с лежки. Я отпустил его метров на 18–20, и заряд единицы сделал свое дело. Странное поведение и зайца, и собаки. Что подтвердил второй случай.
Мы с Вадимом, моим товарищем, выехали недалеко от станицы в поля хозяйства «Нива Кубани». Решили проверить небольшие поля. Машину оставили на пересечении посадок и пошли на запад вдоль лесополосы. Вадим с одной стороны, а я со своим барбосом с другой. Погода стояла солнечная, но земля была еще сыроватая от недавнего дождя.
Прошли пару клеток (так мы у себя называем поля), и свернули влево к грунтовой дороге, ведущей в третью бригаду.
Только Вадим пошел под посадкой, а я отошел метров на 100 и двинулся параллельно, по пахотному полю. Собака челночила впереди. Не доходя метров 50 до дороги, я повернул направо и пошел вдоль нее. После первой сотни метров я заметил что-то сероватое в пахоте. По мере приближения я понял, что это заяц на лежке, и взял ружье на изготовку.
Подойдя на 15–20 метров, я остановился и крикнул, косой не пошевелился, хотя собака несколько раз проходила мимо, но, как и в первый раз, не причуяла.
Я потихоньку стал приближаться, свистеть и кричать: «Вставай!» – ноль внимания. Мне стало интересно, как близко заяц меня подпустит. В итоге, я подошел к нему сзади вплотную и носком ботинка чуть дотронулся до его спины. В доли секунды заяц уже летел от меня, но, как и в первом случае, отпускаю недалеко. После выстрела подошел Вадим, я уложил в рюкзак трофей, и, прочесав туда–обратно эту клетку, вскоре мы двинулись в обратный путь.
Такие случаи произошли со мной впервые. Раньше замечал зайца на лежке, но, как правило, он тут же вскакивал. Да и на нюх своей собаки мне, судя по другим охотам, грех жаловаться. Где-то я читал, что потовые,то есть запаховые, железы у зайца находятся на лапах, а что он их на лежке поджимает под себя, я сам видел. Значит, собаке трудно причуять косого на дневке. А зрение в такие моменты, видимо, отходит на второй план. Кстати, знакомые охотники мне не очень-то верят и говорят, что с ними такого не происходило. Вот и хотелось бы узнать, что об этом думают охотники да и специалисты из других регионов страны.
Комментарии (0)