В последние годы XX века, когда более значимо стало воспевание приоритета частной собственности во всех сферах народного хозяйства, российские охотники получили возможность ознакомиться с содержанием «Концепции развития охотничьего хозяйства Российской Федерации», разработанной руководством Росохотрыболовсоюза, и поступившей для согласования во ВНИИ охотничьего хозяйства и звероводства Росакадемии сельхознаук (письмо за № 2-1/58 от 03.10.96 г.).
Спустя пять лет вышло постановление № 270 Центрального правления Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» от 27 июня 2001 г. «О национальной стратегии сохранения биоразнообразия в России» и обращение к бывшему председателю Правительства РФ М.М. Касьянову по поводу отрицательных тенденций развития охотничьего хозяйства России и предложениях по их устранению, опубликованных в газете «Охотник и рыболов Поволжья» (соответственно в 7–8 и 10 номерах за 2001 г.). В том же году «Российская Охотничья Газета» (в № 16) поведала читателям о содержании Парламентских слушаний, посвященных обсуждению проекта закона об охоте и охотничьем хозяйстве.
Затем в № 40 за 2007 год «Российская Охотничья Газета» опубликовала очередной проект закона «Об охоте и ведении охотничьего хозяйства» за № 66699-5 с призывом редакции активно участвовать в обсуждении столь нужного в наше время закона. За этим последовала публикация ряда статей, в которых специалисты охотничьего хозяйства и ученые-природоведы, негативно охарактеризовав современное его состояние, критически восприняли содержание представленного проекта Закона. Более того, даже названия некоторых статей отражали крайне критический настрой их авторов: «Обсуждение несуществующего закона» («РОГ» № 42, 2007 г.), «Охотничьему хозяйству России – законодательную основу» («РОГ» № 18, 2008 г.), «Нужен ли такой закон» («РОГ» № 28, 2008 г.), «Несовершенство несуществующего закона» («РОГ» № 29, 2008 г.).
Бывший председатель Центрального правления Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» А.А. Улитин, высказав в № 27 «РОГ» свое суждение о механизмах развития охотничьего хозяйства в связи с публикацией проекта Федерального закона об охоте, в заключение отметил, что нужный закон об охоте и охотничьем хозяйстве должен быть равным с другими Федеральными законами и «содержать нормы прямого действия, которые бы способствовали развитию охотничьей отрасли». В свою очередь, научный сотрудник ВНИИОЗ, возглавляющий в институте отдел хозяйство и право, в своем отклике на обсуждаемый «Закон» в № 28 «РОГ» огласил своего рода и парадоксальное заявление: «Разноречивость не сложившейся системы взглядов позволяет считать, что «отсутствие федерального закона об охоте в настоящее время скорее благо, чем недостаток. Отсутствие закона во сто крат лучше, нежели убогий закон, порождающий больше проблем, нежели решающий их». Далее последовала констатация, что по заключению сотрудников института, поддержанных Ученым советом ВНИИОЗа, законопроект № 66299-5 не может быть рекомендован для принятия его Госдумой.
Тем не менее, в № 31 «РОГ» на заглавной его странице крупным красным шрифтом было оглашено: «Беда в первом чтении». В этой публикации говорилось, что «один из многочисленных проектов закона об охоте поступил на рассмотрение в нижнюю палату парламента», зарегистрирован за номером 66299-5 и принят в первом чтении в Комитете по природным ресурсам, природопользованию и экологии». Однако в комментарии к сему на той же странице отмечалось: «То, чего много лет ждали, случилось, хотя, к сожалению, в Госдуму попал самый плохой и самый антиохотничий законопроект из всего того, что обсуждалось».
По ознакомлении с названными публикациями у меня сложилось впечатление, что содержание их пресыщено демагогичностью, так как оглашаемые в них суждения, доводы и предложения не базируются на научном постулате, согласно которому фауна – производное растительных ассоциаций земли, составляющая с компонентами флоры единое и неделимое целое и, естественно, в разной мере определяющая плодородие (стоимость) земли. Следовательно, неправомерным должно было бы считаться укоренившееся положение, когда с советских времен право пользования ресурсами животного мира законодательно отделялось от права на землевладение.
Правда, в то время означенное законоположение предпочиталось рассматривать как достижение охотоведения, обеспечившее организацию в стране сети разных госохотхозяйственных предприятий, а с 1959 г. и охотхозяйств обществ охотников и рыболовов, которых к 1985 году только в России насчитывалось уже 5523. И это, что нелишне подчеркнуть, тысячи общественных хозяйств, основой деятельности которых являлось не только использование пушных и мясо-дичных ресурсов земли, но и разведение наиболее ценных охотничьих животных во владениях как лесника, так и пахаря или пастуха, извечно несущих какой-нибудь ущерб от диких животных. Поэтому нетрудно понять, что обозначенный, к примеру, в Концепции развития охотничьего хозяйства призыв «к необходимости интегрального подхода в деятельности всех отраслей природопользования в современный период», то бишь к совместной деятельности охотпользователя с землепользователем, не имеющего определенной доли дивидендов от производства охоты, всего лишь демагогический прием, лишенный законодательной основы, учрежденной на научной основе.
Критической оценки заслуживают и многие другие положения Концепции, как и содержание прежнего постановления № 270 с призывами к сохранению биологического и естественного природного разнообразия.
И это тогда, когда на громадных просторах земли уже не один век человечест во коренным образом изменяет арену жизни всего живого. Так, после ликвидации тысяч деревень исчезла былая сеть зимних конских дорог, из-за повсеместного разрушения мельничных плотин на малых речках не стало завидных прудов, а вследствие преимущественной вырубки хвойных лесов чуть ли не повсеместно преобразилась теперь прежняя лесная древесная структура, и многое другое, что предопределяет состояние этой арены, а, следовательно, и состав обитающих на ней охотничьих животных...
Вместе с тем, начавшееся в стране внедрение частной собственности и в область природопользования позволило столичной группе ученых-зооэкологов показать в «Российской Охотничьей Газете» (за 16 июля 2003 г.) неизбежность того, что «...в практике охотничьего хозяйства займут определенную нишу и частные предприниматели». Хотя, по мнению этих ученых, таких появится немного, да и интересы их будут ограничиваться охраняемой территорией, на которую сами предприниматели, кроме друзей или «нужных» людей, никого не станут допускать для проведения какой-либо охоты...
Здесь следует сказать, что еще в конце 90-х годов организация такого рода охотничьих хозяйств была признана необходимой куратором отделения охотоведения биологического факультета Вятской Госсельхозакадемии профессором Мельниковым В.К., огласившим в февральском номере газеты «Охотник и рыболов Поволжья» за 1998 год, что сколь де «... финансовое состояние современных охотпользователей очень незавидное и у них сейчас нет достаточных средств для интенсивного ведения охотничьего хозяйства» ... правомерным будет «выделять охотугодья денежным организациям»; а точнее говоря, – коммерческим структурам для ведения желаемых хозяйств. И одним из первых в числе таковых стало охотхозяйство «Смоленское», прежде считавшееся Вяземским опытным хозяйством Центральной лаборатории охраны природы Главприроды Минсельхоза СССР, а в годы перестройки преобразованное предпринимателями ВНПО «Союзптицепрома» в коммерческое охотпредприятие. О том, каким впоследствии стало это хозяйство, писалось немало. Обязанности администрации хозяйства тут заключались в обеспечении за немалую плату удачной «охоты» на животных, в основном на подкормочных площадках. А когда это хозяйство удостаивали своим посещением известные столичные руководители разных ведомств, то предлагали им и надежные охоты на копытных в загоне. Но тогда команде, представлявшей его участников, за день охоты надлежало платить 20 тыс. руб., притом при отстреле кабана-сеголетка надо было платить 3 тыс. руб., лося – 13 тыс. руб. и в 2– 3 раза больше при отстреле взрослых из них, если даже они не могли представлять какую-либо трофейную ценность. Успех перестройки охотхозяйства «Смоленское» в угоду богатым охотникам содействовал появлению аналогичных хозяйств и в других обжитых областях центра России. Среди них в мае 2003 г. «Вестник охотника и рыболова» Госохотнадзора РФ воспел Суздальское опытное гослесохотхозяйство Охотдепартамента Минсельхоза РФ, устроенное в трех лесничествах двух районов Владимирской области. Здесь также была хорошо обустроена охотбаза, обеспечивающая, что подчеркивалось, благоприятные условия для отдыха охотников и рыболовов. В заслугу же хозяйства ставилось регулярное выкладывание многих тонн разных видов подкормки, предназначенной прежде всего на увеличение поголовья вселенных сюда пятнистых оленей. При всем этом содержание тут такого охотхозяйства предопределялось организацией продажи леса и взиманием немалой платы за услуги, оказываемые «охотникам» при отстреле разводимых животных и оплаты за проживание в гостинице.
В мае 2003 года и журнал «Охота и охотничье хозяйство» оповестил охотников о том, что один частный арендатор охотугодий в Устьянском районе Архангельской области, будучи лесопромышленником, начав с 1997 года охотустроительную работу в своем родовом месте на живописных просторах возле реки Устье, к 2002 г. сумел выстроить здесь первый гостиничный комплекс с комфортными спальнями, столовой, камином, с сауной и со спортивным залом с тренажерами и т.д. Помимо этого комплекса в другом завидном месте была сооружена и еще одна охотбаза с небольшой гостиницей с двумя спальнями, кухней, баней, с егерским помещением и теплым гаражом. Вместе с тем, обслуга хозяйства в своем распоряжении имела современные снегоходы и болотоходы, незаменимые для доставки охотников к нескольким десяткам уютных стрелковых вышек, устроенных в нужных местах для отстрела кабанов и лосей – главных объектов охоты в этом хозяйстве. В какие деньги обходилось охотникам посещение столь привлекательного заведения для отстрела таких зверей на лоне природы в этом сообщении не упоминалось.
Умалчивалось и о том, что в наступившее «демократическое» время таковые охотхозяйства втихую появлялись, как грибы, и появлялись, к досаде охотников, в наиболее привлекательных для дичи угодьях. Так стало естественным, что для мало зарабатывающих охотников посещение такого рода хозяйств было исключено.
Но чтобы не обострять с ними взаимоотношения вообще, как и в особенности с проживающими на территориях такого рода хозяйств, главы их вынуждены были выдавать им не столь дорогие путевки для добычи пернатой дичи и зайцев. Но вот являлось ли это достаточным всем тем, кто представлял обездоленных охотников, для которых охота в российском ее понимании заключалась не в спорте и не в отдыхе на лоне природы, а в свободном поиске мест обитания интересующих его диких животных, в познании их повадок и в постижении способов добычи нужных из них... порождало лишь многозначительный вопрос!!!
При очерченной ситуации особо важно отметить, что с середины 90-х годов чиновники Госохотуправления, в подтверждение своей государственной значимости, активизировали ранее начатую деятельность по части правового утверждения платной добычи охотничьих животных. В какой-то мере этому содействовала и «научная» поддержка ранее упомянутого профессора В.К. Мельникова, который в статье «Некоторые пути решения современных проблем охотничьего хозяйства», обнародованной в том же номере газеты «Охотник и рыболов Поволжья» за 1998 г., напомнил о том, что он де «... одним из первых, если не первые в СССР, еще в конце 80-х годов, когда это было вовсе не модно, теоретически обосновал необходимость последовательного применения принципа платного использования всех ресурсов охотничьего хозяйства». Более того, в 2001 г. о том же, по сути, сказал и первый замминистра сельского хозяйства РФ С.А. Данкверт. Выступая на Всероссийском семинаре, посвященном научным основам отечественного охотоведения, он, как бы в согласии с профессором В.К. Мельниковым, счел нужным отметить, что: «Сейчас приходится говорить, что общественных систем в том виде, в каком они существовали прежде, уже нет, они разрушены...», поэтому теперешняя «задача передать охотугодья тому, кто умеет хозяйствовать и, следовательно, обеспечить этим поступление средств в бюджет». Ради этого и охотбилет должен быть одним – государственным, тоже предназначенным для поступления средств в госбюджет. В это же время аналогичную позицию защищал и бывший руководитель Охотдепартамента А.И. Саурин, подтвердивший в «Охотничьем вестнике» Госохотнадзора регионов России (№ 4–5 за 2003 г.)», что «одним их основных принципов в области охраны и использовании животного мира должна оставаться платность пользования его ресурсами, так же, как и забота об увеличении доходной части государства от пользования ими...»
Естественно, что по ознакомлении с такого рода суждениями я лично с огорчением воспринял то, что в согласии с ними оказалось и руководство академического ВНИИОЗ им. профессора Б.М. Житкова, огласившее в 9-ом номере журнала «Охота и охотничье хозяйство» за 1999 год в его заглавной статье «Обвал надо расчищать», что «высокий статус, авторитет и адресное финансирование объединенной службы за счет средств, поступающих от штрафов и исков за нарушение природоохранного законодательства и платы за ресурсы, позволят консолидировать разрозненные силы, расчистить надуманные барьеры и вывести из тупика охотничье хозяйство и другие отрасли природопользования»...
Естественно, в то время руководство Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» попыталось как-то воспротивиться всему этому, что нашло отражение в статье ее председателя А.А. Улитина «Россия охотничья тоже в обвале», обнародованной в 9-ом номере того же журнала за 1998 год. В этой статье ее автором четко было сказано: «Введение платы за добычу диких животных следует рассматривать как вопиющий эколого-экономический нонсенс, сколь рациональная эксплуатация популяций охотничьих зверей и птиц не вызывает их истощения, а в некоторых случаях способствует и повышению их биологической продуктивности».
К сожалению, столь резонное заключение руководителя Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» нисколько не ослабило усилия деятельности по узакониванию поборов с охотников за их старания по использованию в природе охотничьих животных для получения разной продукции и для определенной части неохотничьего населения. Подтверждением тому стало представление в Госдуму в октябре 2003 года законопроекта о ставках сборов за пользование объектами животного мира, который в том же месяце в конечной редакции и с одобрения Совета Федерации был принят Госдумой, как Федеральный закон о «Внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации и другие законодательные акты Российской Федерации». Так, впервые в истории всего охотничьего дела в России ее охотник уже законодательно обязывался оплачивать в государственную казну само право на добычу в природе какого-либо привлекательного для него представителя диких животных и оплачивать при этом немалую сумму.
Так, к примеру, 3 тыс. рублей надлежало ему платить за добычу бурого медведя, 1,5 тыс. рублей – за лося, 450 рублей – не только за кабана, косулю, но и за рысь, и росомаху, 120 рублей – за соболя и выдру, 100 рублей – за глухаря.
Оправданием таких ставок служило то, что в Федеральном законе «О животном мире» существует статья, согласно которой вся продукция, получаемая при использовании животного мира, становится собственностью того, кто ее получил. При этом было предусмотрено, что ее добытчики, как потребители таковой, должны сами определять ее товарную ценность. В результате так было предопределено и то, что государственный план и государственный заказ на промысловую пушнину были ликвидированы. Вслед за этим в охотхозяйственной отрасли тотчас рухнула монополия заготовок пушно-мехового сырья, десятилетиями обеспечиваемая специальными государственными и кооперативными заготовительными учреждениями.
Более того вместо бывших повсюду заготпунктов, принимавших у охотников охотпродукцию по установленным ценам, в России возобладали самовластные частные скупщики пушнины, породившие и умельцев ее сбыта для дальнейшего использования.
Таким образом, проанализировав удручающую для российских охотников законотворческую деятельность, становится понятно, почему столь негативно был воспринят охотничьей общественностью поступивший в Госдуму на обсуждение проект закона «Об охоте и ведении охотничьего хозяйства» за № 66699-5.
Комментарии (0)