Много лет назад «посчастливилось» мне приобрести домик в селе Выша, находящемся на границе трех областей: Рязанской, Пензенской и Мордовии. В начале девяностых годов, когда полки магазинов были пусты, а приобрести участок земли недалеко от Москвы считалось непозволительной роскошью, возможность купить домик с землей и садом, даже если он находится в 500 км от дома, было большой удачей.
В то время по телевизору шел сериал «Рабыня Изаура», и многие обладатели земельных участков стали называть их «фазендами». Кроме клочка земли на фазенде, на котором мы выращивали картошку и овощи, данное место привлекало меня и своими охотничьими угодьями. Невероятно красивые сосновые леса чередовались с лесными болотами и вырубками, поросшими различными кустами, среди которых преобладал лесной орешник. Среди дремучего леса иногда встречались огромные, глубиной в несколько этажей, овраги, в которых находили свое убежище лисы и барсуки. В то время у меня не было охотничьей собаки и я охотился со своим стареньким «зимсоном» в основном на уток.
Несмотря на солидную отдаленность от Москвы, фактически один раз в две недели мне удавалось посещать эти удивительные места. Вечерний поезд Москва – Вернадовка (билет тогда стоил всего три рубля) был очень удобен для таких поездок. В девять вечера ты садился в Москве, а уже в восемь утра ты выходил на станции Выша. Большие поезда по этой ветке ходили всего два раза в сутки – туда и обратно. Кроме этого, два раза в сутки эту станцию посещал своим присутствием рабочий поезд, состоящий всего из двух вагонов. Освоившись на новом месте, я довольно быстро познакомился с тремя местными охотниками, тремя братьями Пиваевыми – Михаилом, Иваном и Николаем.
Все они были страстными охотниками и все свободное время пропадали в поисках зверя или птицы, которые составляли солидную прибавку к маломясному рациону того трудного времени. Особенно я сдружился с Михаилом. Нас многое объединяло: мы были ровесниками, имели по двое детей одного возраста, любили охоту и, конечно, любили собак. У Михаила в то время было две гончие, и он мечтал завести еще и хорошую норную собаку. Уже на первом году знакомства я привез ему сначала жесткошерстного ягда, а потом и «ужасную» помесь двух пород: отец этого чуда был английский стаффордширский терьер, а мать – гладкошерстная такса. Собачий ребенок рос, рос и вырос в нечто тигровой окраски с маленькими кривыми ногами и огромной головой, внешне напоминающей равнобедренный треугольник.
Хозяин дал этому потенциальному истребителю лис и барсуков достойное по тем временам имя – Босс. Босс был с короткой шерстью и очень ярко выраженной мускулатурой. Когда он бежал, топот его лап разносился за десятки метров. Мне он всегда напоминал маленького носорога. Босс отличался очень скверным характером. Упрямство и злобность были его главными чертами характера. Уже в возрасте восьми месяцев Босс с успехом прошел «боевое» крещение на лисьих норах, а еще через год мог в одиночку брать по месту не только лису, но и барсука. Когда пришла осень и наступили холода, Босс быстро сообразил, что без шерсти он долго не протянет и погибнет.
Решение пришло само собой: Босс завел дружбу со старым русским гончаком Букетом. Когда было тепло, они жили каждый в своей будке, но когда пришла зима, Босс перебрался жить в будку к Букету. Старый пес быстро сообразил, что такая дружба выгодна не только новому постояльцу, но и ему. Босс постоянно охранял общую собачью миску от поползновений кур, уток и другой домашней птицы. Помогал Букету при стычках с другими кобелями, особенно когда наступало время собачьих свадеб. Одним словом, жили ребята душа в душу. Надо сказать, что в Мордовии гончие собаки являются универсальными собаками, и местные охотники применяют их на всех без исключения видах охот как летних, так и зимних.
Для меня было полной неожиданностью наблюдать, как Букет в один день работал по зайцу и лисе, а на другой день его брали на зверовую охоту, где он искал, преследовал, а потом и удерживал лося или кабана. Но больше всего меня поразило то, что Букет прекрасно работал по пушному зверю: искал и облаивал белок и куниц, а на открытии охоты на водоплавающих выгонял из камыша и потом приносил битых уток. Такой универсальности могли бы позавидовать и наши лайки с континентальными легавыми. По словам Михаила, собаку специально никто не учил, ее просто часто брали на разные охоты и к десяти годам жизни, когда я с ним познакомился, он стал настоящим профессором по всем охотам. Меня всегда поражало отношение тамошних хозяев к гончим собакам. Я как человек городской никак не мог понять, как, например, можно оставить собаку в морозном зимнем лесу в двадцати километрах от поселка одну, без помощи.
Однажды, после охоты на кабана, когда все охотники и собаки собрались около машины, Букет не пришел. Выстрелы в воздух и крики хозяина не возымели успеха. Букет, увлекшись гоном, ушел за кабаном за много километров от места начала охоты. Михаил скомандовал: «Поехали», а на мои замечания, а как же Букет, сказал: «Собака опытная, должна прийти, а не придет, его проблемы». Ночью разразилась сильная метель, столбик термометра упал ниже двадцати градусов. Казалось, что в таких условиях выжить очень трудно.
Всю ночь я почти не спал, для меня было просто дикостью вот так взять и бросить собаку в ночном лесу, где еще и волков немало. Но каково же было мое удивление, когда рано утром я увидел в будке как ни в чем не бывало виляющего хвостом нашего Букета. С тех пор я его зауважал вдвойне. Собаки, выросшие в таких спартанских условиях, отличаются невероятной силой и выносливостью. Припоминаю случай, когда мы с Михаилом поехали охотиться на уток на лесное озеро, находящееся на приличном расстоянии от поселка. Туда мы ехали тридцать километров на мотоцикле, а Букет все время бежал галопом за нами. Охотились, лазия по камышам еще около четырех часов, а потом снова тридцать километров пути.
Редкая собака в десятилетнем возрасте выдержит такие нагрузки, а Букет нисколько не отстав от нас, лишь мирно вилял хвостом и заглядывал в глаза, как бы говоря, что мы еще и не такое можем. По рассказам Михаила, Букет ушел в мир вечной охоты прямо во время гона. Он шел по свежему следу беляка, низко наклонив голову и часто принюхиваясь. Михаил видел, как сначала пробежал метрах в ста от него беляк, а потом через несколько минут и Букет. Во время каждого прыжка он в такт движению произносил свое фирменное «гав». На очередном прыжке сердце старого кобеля, видно, не выдержало и он, в последний раз произнеся «гав», упал, уткнувшись мордой в след зайца, и навсегда затих. Все это произошло прямо на глазах хозяина. Достойная смерть достойной собаки.
Босс не намного пережил своего старого друга. Та зима была невероятно лютая. Морозы часто превышали тридцать градусов. Произошло то, что должно было произойти. Без теплой шкуры друга Босс замерз прямо в будке. Первое, что я произнес Михаилу, когда узнал об этом было: «Ну почему же ты не взял его в теплый дом?» «У нас в деревне не принято», – был ответ. Давно уже я не езжу на охоту в те края. Новые собаки и новые друзья окружают меня, но иногда, особенно в холодное зимнее время, я вспоминаю Мордовию, своих бывших друзей-охотников и, конечно, их собак – Босса и Букета.
Комментарии (0)