Небольшие слабопроточные водоемы должны в первую очередь покрыться ледовым панцирем и отдать дань рыболовам-зимникам. Первый лед он опасный и в то же время манящий, зазывающий, многообещающий. А что может обещать перволедье, так это отличный клев и обильные уловы, способные порадовать истосковавшуюся по зимней рыбалке душу.
Наконец-то с Романом вырываемся на один из заливов оз.Сошно, отрезанный от основного водоема дорогой, под которой проложен бетонный короб. В самом заливе, в отличие от озера, вода темного цвета. В дальнем углу в него впадает небольшой ручей, несущий воды торфяных болот. Во время половодья ручей насыщается тающим снегом, и это уже маленькое море, разлившееся по болоту, в лесу и в низинах. По этому водному пути мигрирует болотная щука из озера в залив, к большому водохранилищу. Но пройти по бетонному желобу под дорогой хищник не решается и остается жить в заливе. И кто не знает, ловит темных как головешка щук в заливчике, а рядом через дорогу – хищниц светло-зеленой окраски и удивляется, почему так.
Прибыли на место, когда первые проблески зари растворяли ночные сумерки. Осторожно ступили на лед и первым делом проверили его толщину. Ледовый панцирь оказался слоеным, как пирог, и с одного удара пешня легко проникала через все слои. Может, мы и повернули бы обратно, но по льду уже смело ходили двое жерличников, выставляя снасти. Прижимаясь к берегу, вышли к середине залива, где и осели в прибрежной зоне.
Залив, помимо темной воды, представлял собой закоряженный полигон. В свое время, когда при строительстве электростанции поднимали уровень водоема, на участках затопления предполагалась вырубка насаждений. Но, как правило, темпы строительства и конечная сдача объектов продвигались быстрее, чем сопутствующие работы, и территории были затоплены не очищенными. Деревья и кусты срубались зимой по уровню ледового покрытия и бросались тут же на льду. Весной весь этот хлам уходил под воду и оседал на дне.
Окунь, а именно на него в этот день была сделана ставка, долго не проявлял активности. Обследование прибрежной зоны не выявило наличие полосатых. Роман ушел вглубь залива, где летом все зарастает сплошной водной растительностью. Я бродил вдоль берега, каждый раз прижимаясь к нему все ближе и ближе, пока наконец на краю затопленного куста, в полуметре от береговой кромки не произошла осторожная поклевка. Сторожок во время игры едва заметно вздрогнул. Может быть, и не заметил едва различимое изменение, но рука машинально пошла вверх и на льду запрыгал первый окунек черного как головешка цвета с едва различимыми поперечными полосками. Хищник позарился на желтую вольфрамовую кроху «глазок». Личинка опарыша странно смотрелась на миниатюрном крючке и была в три раза больше мормышки. Хаотичные движения приманки соблазнили второго черныша.
У ребят загорелся флажок почти рядом со мной. Они, обгоняя друг друга, бегут из дальнего угла залива к сработавшей снасти. Леска медленно уходит в лунку, раскручивая катушку. Почти одновременно они оказываются у флажка, один держит наготове багорик, второй борется с приличной хищницей. Когда пятнистая показывается из лунки, багорик уже выбрасывает ее на снег. Вот слаженная работа двух напарников, когда четко отработаны действия и каждый знает, как себя вести в подобной ситуации. Такая слаженность вырабатывается годами, уверен, что они не одну рыбалку провели вместе. На следующей сработавшей снасти напарники меняются местами, теперь второй вываживает щуку, а первый стоит на подхвате с багориком.
Решаю идти к Роману на мелководье, но замечаю, что он бурит лунки в мою сторону. Значит, дела у него идут не так хорошо как хотелось. Вроде бы все как обычно: перволедье, погода, место, но каждый год клев окуня проявляется по-разному. На этот раз приходится выхаживать каждого полосатого. Из трех-четырех лунок только в одной выхватываешь после долгой игры пару окуней и снова буришь. В ход идут самые изящные снасти, лески-паутинки, мормышки-крохи и игра с ювелирной точностью. А окунь шевельнет приманку и стоит на месте, смотрит как завороженный на пируэты неизведанной букашки с исходящими запахами мотыля и опарыша.
После обеда оккупируем мини-заливчик, наполовину захламленный затопленными кустами, торчащими из-подо льда. По краю кустарника и в самих гущах полосатый хищник оказывается более активным. Отступаешь на десять-пятнадцать сантиметров от ближайших веток, ни поклевки – окуня не выманишь на чистое пространство. Приходится часто расставаться с мормышками, так как при зацепе о ветви рвешь снасть, чтобы не распугать отцепом и без того капризного хищника. Не то что на речке, опустишь отцеп в лунку, собьешь с веток, а окунь как ни в чем не бывало продолжает клевать.
Под вечер окунь совсем затих и уже не интересовался крошечными приманками и аппетитными насадками. Итог оказался совсем неплохим – по два с половиной десятка нахоженных окуней на каждого, около сотни просверленных лунок и пьянящая усталость перволедья.
Комментарии (0)