Мы смотрели друг другу в глаза. Мороз пробежал у меня по спине, рука рефлекторно переключила предохранитель в положение «огонь». Он не заметил слабого движения кисти, и теперь наши шансы сравнялись. Но даже пули «Полева» 12 калибра в стволах вертикалки против клыков, когтей, дикой ярости и невероятной реакции не гарантировали мне жизнь. В поединок мог вмешаться его величество случай, и на чьей он будет стороне, было неизвестно...
Я шел своим маршрутом в высокогорье Джунгарского Алатау, отбирал пробы грунта, отбивал молотком образца породы, делал записи в полевом журнале и отметки на аэрофотоснимке местности. Далеко внизу остались темно-хвойные леса, да и альпийские луга с их сочной зеленью и обилием цветов теперь еле видны с той высоты, куда я сегодня забрался. Кругом холодные мрачные скалы, белоснежные ледники, каменные осыпи, мох да лишайник. Увлеченный работой, я уже не обращал внимания на красоту окружающих пейзажей. Перебрался через ручей, бегущий по дну сая (небольшой распадок), с трудом поднялся по склону ущелья на скалистый хребет. Достигнув вершины, низко наклонился, переводя дыхание и давая отдохнуть плечам от тяжести рюкзака.
Отдышался – теперь можно идти дальше. Распрямился и вдруг прямо перед собой увидел изготовившегося к прыжку барса. Инстинкт самосохранения сработал молниеносно: приклад ружья уперся в плечо и стволы ИЖ-27 замерли, нацеленные в грудь хищника. Поверх прицельной планки я отчетливо увидел серо-голубые глаза зверя. Встретившись взглядами, мы оба замерли.
Мне как охотнику немало приходилось видеть убегающих зайцев, косуль, теков, маралов – все это объекты охоты как человека, так и хищника. Волки при встрече, не раздумывая, бросаются наутек. Даже хозяина тайги – косолапого – видел только улепетывающим.
В этих же глазах, смотрящих в упор, никакого страха не было – только холодные блестки ярости. Ирбис оставался неподвижным, лишь кончик длинного пушистого хвоста нервно хлестал искристый снег. Напряженная пауза затянулась – любое движение могло спровоцировать или выстрел, или бросок зверя...
Порыв ветра пробежал по пятнистой серебристо-дымчатой шкуре гигантской кошки, и я, разглядев каждый ее волосок, смог оценить красоту животного. На секунду мое внимание было отвлечено, и за это время что-то изменилось – в глазах барса пропала ярость. Он неторопливо развернулся и встал ко мне боком. Гордость и достоинство были видны в каждом его движении. И тут я понял, что встретил не дичь, а существо, мне равное. Передо мной во всей красе стоял безусловный хозяин этих мест – горный охотник.
Я осторожно снял рюкзак, положил на него ружье и присел на камень. В это время зверь развернулся и стал спокойно уходить к ледяным вершинам. Я достал бинокль, спрятанный на груди под штормовкой, и начал наблюдать. Отойдя метров на сто, барс остановился и оглянулся. Я не торопился идти по своим делам и долго еще сидел, наблюдая за ирбисом, пока тот не скрылся среди нагромождений ледников.
После этой встречи мне не давала покоя мысль: что могло бы произойти, если бы я все-таки нажал на спусковой крючок? В лучшем случае принес бы в лагерь шкуру горного охотника, повесил бы ее дома на стену, хвастался бы перед друзьями своей удалью и страшно боялся бы обыкновенной моли, которая все-таки наверняка сожрала бы шкуру. Такой конец истории меня совершенно не устраивал.
Но вышло так, что мы мирно разошлись – зверь вернулся в заоблачные горы, я – живой и невредимый спустился в геологический лагерь. Согласитесь, это не самый плохой вариант. Зато теперь мне греет душу то, что где-то там, в далекой Джунгарии, живет мой знакомый снежный барс и, может быть, еще вспоминает того геолога, который не торопился стрелять.
Комментарии (0)