Гончая с сюрпризом

В наших подмосковных лесах зайца не так много, но с хорошей рабочей собакой всегда насладишься неповторимой песней любимой выжловки, а уж с трофеем вернешься или нет, это как повезет. Охота – не магазин.  

Я шел по просеке, наслаждаясь дивным осенним лесом, постоянно порская, и мое нехитрое: «Тай его, тай, ой давай, давай!» – раздавалось в лесу громко и звучно. Выжловка работала с добором, и я с нетерпением ждал долгожданного голоса гончей, которая ходила челноком, то появляясь вдали на просеке, то исчезая в глубине леса.  

Пройдя по просеке километра два, я остановился. Просека была прямая и широкая, лес смешанный, по краям попадались сухие бочажины с мелким молодым кустарником – любимые заячьи места. Найду больше не видел, но знал, что, если она долго не появляется, значит, ее что-то заинтересовало. Даже если собаки долго нет в поле видимости и она не подает голос, никогда не зову, стою на одном месте и ненавязчиво порскаю.  

Найда шла первым полем, обладала музыкальным голосом, была вязкой, и небольшой добор почти всегда заканчивался помычкой, но стрелять из-под нее зайца как-то не получалось, и я с каждым выходом на охоту ждал этого момента. Прошло минут пятнадцать – достал термос с чаем, выпил баклашку, часы показывали ровно девять утра.  

Наконец из глубины леса доносится голос Найды, невольно вздрагиваю, быстро убираю термос в рюкзак. Через несколько минут гон повторился, но уже более уверенный и яркий. Стало понятно: гончая натекла на жировочный след зайца. Голос сместился в глубь леса, я не торопясь начал продвигаться на голос, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Мне всегда нравились гончие, которые работали с добором – идя на голос собаки, можно всегда сориентироваться в лесу, занять место на лазу и уже быть готовым к тому, когда заяц будет поднят с лежки и гончая его погонит. Продвигаясь через болотину, я увидел Найду, она деловито вертела гоном, поскуливала и всем своим видом показывала, что заяц где-то здесь, рядом, осталось только его найти, поднять с лежки и погнать.  

В настоящее время не все зайцы, поднятые собакой, идут на круг, а зачастую после подъема уходят по прямой километров пять, а дальше – бурелом, горельник, в котором собаке очень тяжело отыскать косого. Поэтому при подъеме очень важно занять правильную позицию и не дать косому уйти.

 «Доборный голос» выжловки стал доноситься чаще, в нем появились нотки нетерпенья – явный признак того, что она очень скоро может побудить косого. Я стоял на краю небольшой болотины, а впереди был густой ельник, в котором наверняка мог залечь заяц. Болотина была сухой. Посредине проходила узкая тропинка, по которой, вероятнее всего, ходили грибники в сезон. Я встал на этой тропинке, снял с предохранителя полуавтомат МЦ 21-12, стал ждать. Эта тропинка просматривалась сравнительно далеко, метров на тридцать. По обе стороны от тропинки были кромки леса. Если косой пойдет по этим кромкам, он все равно будет в пределах досягаемости выстрела. На заячьей охоте применяю дробь не крупнее третьего номера, а учитывая, что ствол с сужением единица, заяц легко берется на расстоянии пятидесяти метров. Для удобства выстрела снял рюкзак, положил рядом. Ружье в руках, стою неподвижно, только голова поворачивается налево и направо – контролирую кромки леса. На заячьей охоте с гончей косой почти всегда появляется неожиданно, поэтому нужно быть особенно внимательным.  

Мои предположения оправдались – Найда подняла зайца в ельнике. Для любого гончатника подъем зверька собакой – самый кульминационный момент, забываешь обо всем на свете. Голос действует так, что мурашки пробегают по всему телу. Азартный, страстный, ни с чем не сравнимый голос просто тебя парализует, руки судорожно сжимают шейку полуавтомата. Ощущение такое, как будто лес падает на тебя, ты просто находишься в другом измерении.  

Как и стоило ожидать по азартному голосу гончей, заяц повел выжловку по дуге в ельнике в мою сторону. Заяц появился неожиданно, он подкатил ко мне по прямой метров на десять, но, увидев мою высокую фигуру в камуфляже, от неожиданности встал на доли секунды столбиком, быстро повернул в сторону на 90 градусов и устремился к кромке леса. Первый выстрел был сделан, когда заяц забегал за небольшую елочку, я почувствовал, что попал, но он все равно продолжал движение. Вторым, у самой кромки леса, он был остановлен.  

За годы охоты с гончими у меня сложился свой стереотип: после удачного выстрела я никогда первым к зайцу не подхожу, даю возможность собаке сделать это, чтобы убедиться в результате своего труда. Паратая выжловка появилась сразу после выстрелов, к моему великому удивлению, схватила косого поперек туловища и галопом устремилась в ельник. Мое грозное «отрыщь» и дуплет в воздух не дали результата, она только увеличила скорость. Заяц, наполовину белый, или, как говорят охотники, «в штанишках», мелькнул в ельнике, и все стихло.  

Преследовать Найду по чернотропу не имело смысла. Подумал: «Пусть успокоится, а потом вместе найдем пропажу». Подошел к рюкзаку, закинул его за плечи. Поднял стреляную гильзу, вдохнул аромат сгоревшего пороха, почувствовал, как «бальзам растекается по душе».  

Минут через пятнадцать из ельника вышла Найда. Карие глаза с косым разрезом смотрели невозмутимо и без каких-либо намеков на угрызение совести. Мордашка не была в крови, значит, не съела, а спрятала добычу. Наказывать собаку в этой ситуации было бы по меньшей мере глупо, вероятно, она считала, что ее работа должна заканчиваться вот таким финалом. Я погладил выжловку по ее влажной спине, и мы направились на поиски зайца. За сорок лет охоты у меня сложилось правило: если ты сделал удачный выстрел, дичь нужно обязательно найти. И неважно, какая это дичь: чирок на открытии осенней охоты, вальдшнеп весной на вечерней тяге или заяц, как в данном случае. Не уверен, что найдешь – не стреляй.  

Ельник был густой, и ходить по нему было непросто. Я шел с собакой, скрупулезно все просматривал, но Найда явно не хотела мне помогать. Исходил этот кусок леса вдоль и поперек, заглядывал под каждую елочку. Но нигде не обнаружил ни следов «захоронения» косого, ни его самого. Мои поиски продолжались около часа, Найда ходила со мной рядом и не поддавалась ни на какие уговоры помочь в поиске, хотя я точно знал, что она знает место, где спрятала трофей. Я устал от бесконечных поисков, сел на поваленную елку, достал термос с чаем, бутерброды. Выпил чаю, покормил собаку. Она спокойно помахивала гоном, преданно смотрела на своего хозяина. Когда я убирал термос в рюкзак, невольно обратил внимание на муравейник, который находился впереди меня и торчащий из него «березовый сучок». Было как-то странно видеть в ельнике, где нет ни одной березы, «березовый сучок».

В удивлении слегка приподнялся. Найда насторожилась и посмотрела на меня с беспокойством. Она поняла, что я разгадал ее «замысел» и не стала дожидаться, рванула к месту «захоронения», чтобы перепрятать трофей. С воплями: «Найда! Отрыщь! Бессовестная!» – я устремился за ней. Мы бежали рядом, она за своей добычей, я – за своей. На доли секунды я опередил собаку, схватил за торчащую из муравейника заднюю заячью лапу и вытащил всего зайца. Найда успела схватить его за переднюю, но я надежно держал свой вожделенный трофей. Я очистил косого от иголок (хорошо, что был конец ноября и муравьев на поверхности не было), отрезал пазанок, бросил собаке. Как ни странно, она его быстро съела.  

Убирая зайца в рюкзак, посмотрел на выжловку и подумал: «Да! Надо менять свои стереотипы и при удачном выстреле бежать к косому».