Возродить пушной промысел

В семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века он практически один выполнял районный план по добыче лицензионных видов пушнины – куницы, бобра, выдры (капканный промысел он знает в совершенстве). Нелегкое это было дело, ведь часто охотовед отводил места для добычи бобра километров за тридцать от дома, где производились, к примеру, мелиоративные работы. Проверь-ка каждый день капканы!  

В девяностые годы заготконторы тихо умерли и плановая добыча бобра прекратилась. Но его продолжали добывать – спрос на «черном» рынке был достаточно велик. Причем настолько велик, что количество бобров изрядно сократилось, и остался он в труднодоступных местах.  

Но такова уж конъюнктура рынка: сменилась мода, и перестал интересовать бобер скупщиков меха. За шкуру давали такую смехотворную цену, что отвернулись от бобра браконьеры. Да-да, браконьеры. Ведь никто не отменял закона о бобре как лицензионном виде, никто не отменял и штрафа за незаконную его добычу.  

Легко ли природа, если ей не мешает человек, восстанавливает численность братьев наших меньших? Наверное, нельзя утверждать категорически «да» или «нет». Многое зависит от количества особей и их естественных врагов, пластичности вида, степени сохранения среды обитания, наличия кормовой базы и т.д. Прошла мода на бобра, его оставили в покое, и эти животные в короткий срок заселили все мало-мальски пригодные ручьи, текущие даже в селах и деревнях, мелиоративные канавы, на берегах которых растет ива, ольха, понастроили плотин. Их размер зависит от ширины канавы или ручья, перепада высот. Самая маленькая, которую нашел случайно, в метр длиной, была поставлена на малюсеньком ручейке. На первый взгляд, смысла в этом строительстве не было никакого. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что бобер поднял воду в ручейке для облегчения транспортировки срезанных веток ивы. Да, напрасно бобер трудиться не будет. Как не будет ремонтировать плотину, если на берегу ручья сведет подчистую всю иву. Он поднимется выше по течению и поставит новую. И так далее. А назад возвратится, когда восстановятся ивовые заросли.  

И еще один пример, говорящий о численности бобра в настоящее время. С год назад в апреле мы с приятелями-лыжниками сделали марш-бросок километров на сорок по дороге, проложенной среди лесов соседнего района. Строители, чтобы поднять полотно дороги, брали грунт метрах в десяти от нее. Со временем эти неширокие канавы заполнились водой, заросли ивой и …их заселили бобры. В начале апреля еще не было листвы и травы, и поваленные деревца, острые пеньки ивы были видны прекрасно.  

Невозможно без любопытства наблюдать результаты жизнедеятельности бобров – срезанные, словно пилой, деревья. Прошлой весной добрался я до небольшой старицы в пойме Неруссы, заросшей вековыми ракитами. Рассчитывал половить карасей. Еще издали обратил внимание, что одна разлапистая ракита повалена. Видно, отжила свой срок, решил я. Подошел ближе и был поражен – дерево свалили четвероногие «лесорубы». Диаметр колеса поставленного рядом велосипеда был сравним с диаметром огромного среза. Сколько же времени бобры здесь трудились?!  

Когда я вижу, как хозяйничают расплодившиеся бобры, то и радостно, и грустно одновременно. Радостно, что стало много этих умных животных, а значит, увеличивается количество небольших водоемов, которые являются средой обитания для рыб, уток и т.д. Грустно, что такие темпы размножения скоро сведут кормовую базу во многих местах на нет. Да, потихоньку некоторые охотники в деревнях ловят бобров на мясо, шкуру при этом часто выбрасывают. В «РОГ» № 7 прочел материал «О достоверности данных по численности бобра» и вновь задумался над вопросом: «Будет ли возобновлена официальная добыча бобра?» Ведь зверя стало много в той же Брянской области. Мне показалось символичным, что в этом номере газеты на соседних страницах стоят вышеупомянутая статья о бобре и интервью с главой Минприроды Ю. П. Трутневым, которое провел редактор «РОГ» П.Н. Гусев. В интервью затронуты многие проблемы состояния охотничьего дела современной России и, в частности, проблема промысловой охоты. Почему такая богатая на дикий мех страна ввозит меховые товары из-за рубежа? Почему огромные деньги уходят за границу, вместо того чтобы поступать в бюджет страны? А сколько людей было занято на добыче меха, его переработке?! Разве это не злободневно в наше кризисное время? Так хочется надеяться, что решение этих вопросов сдвинется с мертвой точки. И вскоре мой старый приятель Николай Михайлович поймает своего очередного бобра (а его энергии могут позавидовать и молодые) и порадуется от всей души за возрождение отрасли, которой отдал всю сознательную жизнь и которая кормила миллионы жителей страны.