Солидный обломок хризопраза размером с добрую половину кирпича красовался на столе у техника — геолога Юры Сопруна. Особенно красиво он смотрелся при освещении, падавшем на него из соседней комнаты, переливался изумрудно-зелеными и бледно-голубыми оттенками. Юра носился с ним, как с писаной торбой. Сдувал пылинки, переставлял по столу туда-сюда, считал камень приносящим удачу талисманом, и хорошо, что по ночам под подушку его не клал.
Стационарная (круглогодичная) экспедиция, в которой все происходило, и в которой я находился в командировке, работала вблизи небольшого горного массива. На геологических картах он назывался Радужный, это на северо-востоке пустыни Бетпак-Дала. Небольшие горушки высотой около тысячи метров и протяженностью несколько десятков километров.
Сотрудники экспедиции иногда с экскурсионными целями посещали действующий карьер на «Радужном», где добывались агаты и другие драгоценные камни, и возвращались оттуда с «трофеями». Возможно, там Юра хризопраз и «прихватизировал» — секрет он не выдавал.
Однажды на его драгоценность обратил внимание один из сотрудников Ленинградского НИИ, который с лета работал в экспедиции. Командировка у научных работников к ноябрю закончилась, а перед отъездом они уговорили Юру обменять его хризопраз на новое ружье — вертикалку ИЖ-27. Он долго не соглашался, однако перспектива заменить свою потрепанную тулку на новенькую ижевку показалась Юре заманчивой, тем более совпадали калибры ружей, и он согласился. Сделка состоялась.
В Радужном, окруженном со всех сторон пустыней с сайгаками и зайцами-песчаниками, водились архары и зайцы-беляки. Удивительно, но факт. Тогда считалось, что в Джезказганской области Казахстана беляка нет, а на самом деле он там был, скорее всего, и сейчас в этих горах живет.
Работники экспедиции часто устраивали там охоту на ушастиков еще по чернотропу, на узерку. С наступлением холодов беляки в зимние белые шубки одевались вовремя, а снег там еще долго не выпадал, и чернотроп иногда тянулся до новогодних праздников. Охота у разведчиков недр оказывалась продолжительной. Время осенней линьки у беляков несколько растянуто. Как описывал этот процесс С.Т. Аксаков, сначала белыми становятся их задние ноги, затем живот, туловище и ноги передние, лишь на спине и на лбу долго сохраняется красновато- серая летняя шерстка. Наконец, беляк весь становится белым как снег. Во всяком случае так кажется, когда видишь его на фоне земли, а вот на фоне свежевыпавшего снега он выглядит все-таки немного желтоватым.
На серовато-охристых склонах с мелкими отдельными кустиками и камнями как ни пытались зайчишки вжиматься в укрытие на дневной лежке, это им не помогало, их белая шубка была видна издалека. Охотник не спеша шагал вдоль склона, внимательно осматривая окрестности, и, обнаружив белое пятно, направлялся прямо к нему. Побелевший ушастик, видимо, догадывался, что стоит ему побежать, и он еще лучше будет виден своим врагам. Поэтому беляки поднимались с лежек неохотно, как правило, близко от стрелка, и охота у ребят обычно удавалась.
Утром в выходные дни по договоренности с начальством дежурная вахтовка подвозила охотников к угодьям, а вечером забирала. Запомнился случай, когда я охотился с ними и вплотную подошел к лежащему у реденького кустика беляку. Зайчишка показался мне даже плоским, настолько плотно прижимался к земле, а уши у него были словно приклеены к спине. Наутек он пустился лишь после того, как я топнул ногой, и благополучно удрал, потому как охотник умудрился промахнуться.
В тот день Юра отправился на охоту с новым, непривычным для него ружьем. Он не учел того, что за один день ружье не освоить и наработанный ранее автоматизм не поменять. Зайцы трижды вскакивали у него на выстреле, и все три раза Юра допускал оплошности, забывал отключить предохранитель или пытался взвести несуществующие внешние курки. К тому же кучность у ижевки оказалась значительно лучше, чем у его старой тозовки, к которой он привык, а это при стрельбе накоротке привело к промаху. Словом, домой Юра вернулся без добычи. Он долго ругался, проклиная себя за неудачный обмен, и горевал о потерянной драгоценности.
Однако со временем Юра новое ружье освоил, к нему приноровился и стал метко из него стрелять. Об обмене больше не жалел, а на столе у него позже появился другой хризопраз, но меньшего размера и не такой красивый. Видно, очередная экскурсия на карьер снова получилась удачной.
Прошли годы. В музее минералов бывшего НИИ в Санкт-Петербурге посетители и сейчас подолгу стоят возле целого ряда драгоценных камней, среди которых особо выделяется красивый изумрудно-зеленый хризопраз.
Все с восхищением смотрят на бывший Юрин талисман, дивятся и не подозревают, каким странным образом он там оказался…
Комментарии (0)