Рябчик распространен по всей лесной зоне, от Западной Европы до Колымского нагорья, севера Японии и Корейского полуострова. Одиннадцать его подвидов слабо различаются между собой. Охота на него, осенняя с пищиком или летняя по выводкам, обладает неотразимым шармом и эстетикой «правильных охот». Классиками охотничьей литературы и промысловиками об этой птице написано, сказано-пересказано столько, что, кажется, уже и добавить нечего. Но если о методах добычи рябчика известно многое, то другие важные аспекты его жизни остаются в тени.
Рябчик — птица сугубо лесная, ведущая скрытный образ жизни. О ритуалах ухаживания, процессе разбивки на пары, о территориальных конфликтах и многом другом известно значительно меньше, в основном специалистам, а сами наблюдения носят фрагментарный и чаще всего случайный характер. Причина все та же: сложность птицы для изучения в естественной среде. Одно дело — подманить петушка свистом пищика, на чем наблюдение как таковое и заканчивается. Совсем иное — вести продолжительные исследования в условиях, когда объект интереса не разделяет ваших устремлений и всячески стремится исчезнуть с глаз долой, если все же на них попался.
Гнездование рябчика — тема, с одной стороны изученная достаточно хорошо, но с другой — при ближайшем рассмотрении обнаруживает целый ряд лакун и несколько вариантов трактовок одних и тех же явлений.
Как и прочие наши тетеревиные птицы (обыкновенный и каменный глухари, обыкновенный и кавказский тетерева, а также дикуша), рябчик устраивает гнездо на земле. Как правило, оно расположено у основания дерева или под прикрытием веток валежника и представляет собой неглубокую ямку, скудно выстланную сухими травинками и контурными перьями наседки. Это нормальное гнездовое поведение. Но удивительно: есть данные, подкрепленные наблюдениями, о гнездовании рябчика на деревьях в гнездах хищных и врановых птиц. Их немного, однако это не означает, что подобная практика не встречается значительно чаще.
Так, в середине прошлого века в Финляндии были зафиксированы четыре случая гнездования рябчика в старых гнездах канюков. Примерно тогда же в Ленинградской области самка с полной кладкой из десяти яиц была найдена в гнезде какой-то врановой птицы, расположенном довольно высоко над землей. Когда пытаешься понять столь нестандартный выбор рябчихой места под собственное гнездо, первое, что приходит на ум, — это фактор беспокойства со стороны человека, собак и кошек. Именно так и склонны объяснять некоторые орнитологи случаи занятия чужих гнезд на деревьях не только рябчиком, но и глухарем, например.
Однако это крайне спорное и неудовлетворительное объяснение, если принять во внимание факт, что рябчик не только встречается, но и гнездится там, где антропогенная нагрузка на лес весьма велика. В частности, птиц можно увидеть в ближайших к Москве неизолированных лесных массивах всего в 10–15 км от МКАД.
На основании собственных многолетних наблюдений в Московской и Ярославской областях я хотел бы отметить, что все найденные гнезда рябчиков с кладкой и наседкой располагались в непосредственной близости от грунтовых дорог, относительно часто используемых человеком, в том числе для перегона коровьих стад на лесные пастбища. Расстояние от колеи до насиживающей птицы во всех случаях колебалось от двух до двадцати – двадцати пяти метров. Рябчихи подвергались регулярному беспокойству людьми, а в ряде случаев также собаками и крупным рогатым скотом. Но даже в подобных условиях все самки, кроме одной, успешно вывели птенцов.
Это заставляет думать, что фактор беспокойства как таковой не может служить причиной (во всяком случае, единственной) гнездования рябчика на деревьях в постройках других птиц. К сожалению, для объяснения этого нетипичного явления нет ни достаточного количества фактологического материала о находках, ни тем более полных наблюдений за подобными гнездами на протяжении всего гнездового периода, т.е. от момента выбора самкой места под гнездо до выхода из него пуховичков.
Последний аспект представляет особый интерес. Хорошо известно, что некоторые виды уток — гоголи, большие крохали, лутки, мандаринки, иногда даже кряквы — гнездятся в дуплах, и вылупившиеся птенцы, едва обсохнув и согревшись, без вреда для себя прыгают вниз с высоты несколько метров. Для них это нормальное, инстинктивное действие. Но как то же самое происходит у рябчика — вопрос, все еще остающийся без ответа из-за отсутствия наблюдений.
Другая покрытая мраком тема в поведении рябчика — это гибридизация с другими видами: белой куропаткой, тетеревом и глухарем. Она представляет интерес в контексте сбоя механизма репродуктивной изоляции на стадии выбора партнера и формирования пары. Не забираясь в дебри такого явления, как психосенсорная избирательность в выборе брачного партнера, лишь отмечу, что некоторые аспекты в появлении жизнеспособных и плодовитых гибридов прояснились бы, если бы удалось наблюдать процесс ухаживания самцом одного вида и положительную реакцию на него самки другого вида, в конечном итоге дающей «добро» на спаривание.
Это в высшей степени интересно, учитывая, что демонстрационное брачное поведение самцов (токование) у всех упомянутых видов куриных значительно различается и вопрос, какая совокупность факторов заставляет самку расшифровывать «чужие» сигналы ухаживания как «свои», остается без ответа.
Тут есть искушение провести аналогию с естественным межвидовым скрещиванием уток, дающим гибриды кряквы и свиязи, например, или широконоски и чирка-свистунка. Однако это движение мысли в неверном направлении, и вот почему. Едва ли не каждый охотник имел возможность наблюдать, как весной несколько селезней настойчиво преследуют одну утку, не давая ей покоя ни на воде, ни на земле, ни в воздухе. Особенно это становится заметным, когда основная масса самок уже села на кладки, а «бесхозных» не хватает на всех по-прежнему возбужденных самцов.
В этот период они готовы спариваться с любой уткой независимо от ее видовой принадлежности, не утруждая себя ритуалами токования и ухаживания. Но рябчик не утка хотя бы потому, что у него отсутствует коллективное токование, и в отличие от уток, он строго территориален и моногамен в гнездовой период, что делает сомнительной картину яростного преследования самки рябчика несколькими самцами белой куропатки, тетерева или глухаря и насильственного спаривания с ней.
Гнездование рябчика на деревьях, равно как появление гибридов в результате спаривания с другими куриными и их дальнейшая судьба, безусловно, заслуживают самого пристального внимания и изучения. Однако наблюдения даже за традиционным гнездом представляет интерес.
Однажды, бродя по лесу в первой декаде мая в поисках строчков и сморчков, я случайно наткнулся на рябчиху. Нас разделяли всего несколько метров. Вжавшаяся в лесную подстилку из хвои и листьев пестрая птица, замечательно сливавшаяся с таким же пестрым фоном, старалась казаться еще более незаметной. Даже блестящие глаза прикрыла. В конце концов она не выдержала, отбежала и шумно упорхнула в чащу. Под комлем старой высокой сосны, посреди только-только распускавшего листья черничника, в неглубокой ямке на жиденькой подстилке из перьев остались лежать девять яиц. Обычно в полной кладке рябчика бывает десять, иногда одиннадцать яиц. Я предположил, что самка еще не закончила кладку и не приступила к насиживанию, а просто прятала гнездо, прикрывая его собой от чужих глаз.
Так оно и оказалось. Вернувшись на другой день, я обнаружил в гнезде уже десять яиц. Рябчиха все так же прикрывала их собой. И столь искусно, что если бы я не знал, где искать птицу, то с расстояния 10–15 метров даже не заметил бы ее. На следующий день и еще через день число яиц оставалось прежним. Это означало, что кладка полная и самка начала насиживание.
Но как наблюдать за гнездом, не заставляя рябчиху нервничать? Если при моем приближении птица улетала, то уже минут через двадцать возвращалась, однако к гнезду не подходила, а нарезала круги среди валежника. Так происходило, даже когда я наблюдал за ней издали. Рябчиха видела меня и вновь садилась на яйца только после моего ухода. Пришлось сооружать близ гнезда засидку, в роли которой выступила маленькая, длинная, узкая и очень низкая палатка. Сверху я замаскировал ее листьями папоротника и ветками. Теперь даже если рябчиха видела, как я скрывался в палатке, она быстро успокаивалась и вела себя расслабленно. Благодаря этому мне удалось наблюдать за птицей на протяжении всего времени, пока не вылупились птенцы и мать не увела их.
Чем больше времени проходило с начала насиживания, тем неохотнее рябчиха покидала гнездо, чтобы покормиться, и тем скорее возвращалась. Обычно это происходило утром и ближе к вечеру. Птица приподнималась на ногах, быстро осматривалась и, пригнувшись, отбегала прочь. Так же и возвращалась, предварительно покружив неподалеку и убедившись, что ее никто не видит. Остальное время она почти неподвижно сидела, всегда повернувшись головой в одну сторону, и поддерживала необходимую для инкубации яиц температуру.
Иногда из чащи поблизости от гнезда было слышно, как перепархивает второй рябчик, рассмотреть которого мне ни разу не удалось. Возможно, это был петушок: по опубликованным данным, самцы хоть и не принимают никакого участия в насиживании, но держатся поблизости. Это, кстати, еще одна тайная сторона жизни рябчика, вызывающая ряд вопросов. Самый очевидный из них — зачем? Что связывает насиживающую самку и самца, если тот даже не приближается к наседке? Есть ли какие-нибудь контакты между парой в то время, когда самка уходит кормиться? Действительно ли самец, как отмечается в ряде источников, в случае гибели самки берет заботу о гнезде на себя? Насколько распространена эта практика и удается ли ему поставить птенцов на крыло?
Единственный случай, когда самка погибла, не закончив кладку, который мне удалось наблюдать, не подтверждает последующей заботы самца о потомстве. Здесь, впрочем, мог сыграть роль тот факт, что кладка на момент гибели самки была неполной (всего шесть яиц) и, соответственно, ненасиженной.
Обычно время насиживания у рябчиков составляет 21 день после откладки последнего яйца. Но прошли и 22, и 23, и 24 дня, а рябчиха продолжала плотно сидеть и не убегала, даже когда я осторожно подходил к ней на расстояние вытянутой руки. По некоторым данным, срок насиживания может составлять до 27 суток, однако я уже начинал волноваться. В ночь с 24 на 25 день погода резко ухудшилась: похолодало до +9 °C и зарядил мелкий противный дождь. А ведь птенцы должны вылупиться если не сегодня, то завтра. Как быть? Пуховички первое время критично зависимы от обогрева матерью, и, если в момент вылупления самка внезапно испугается и убежит хотя бы на непродолжительное время, они погибнут от переохлаждения. Пришлось оставить рябчиху в столь ответственный момент.
К полудню 25-го дня насиживания погода немного улучшилась: дождь моросил уже с перерывами, а сквозь плотные облака иногда пробивалось солнце. И я решился проверить «свое» гнездо. Лес сочился влагой. Трава мокрая, с веток капает, холодно. Подойдя к месту, откуда обычно можно было разглядеть гнездо, я не обнаружил птицы.
Неужели бросила? Приближаюсь и вижу пустые скорлупки. Выглядят так, словно кто-то аккуратно снял крышечки с бочонков и вложил их внутрь. Девять. А где еще одна? Вот, под листом спряталась. Значит, несколько часов назад все десять рябчат вылупились, обсохли под перьями матери, и незадолго до моего прихода самка увела их от бесполезного теперь гнезда. Впрочем, далеко выводку не уйти. Надо искать.
Внимательно глядя под ноги, я начинаю поиски. И вот метрах в тридцати слышу едва уловимый ухом писк. Всматриваюсь — никого. Наконец, замечаю затаившегося рябчонка. Неподалеку второго, третьего… Отыскиваю всех. Некоторые спрятались столь искусно, что их не разглядеть, пока носом не упрешься. Другие, более отважные, отбегают и стоят, смотрят на «великана»: сами они не выше низенькой кислицы. Рябчиха бегает неподалеку и негромко тревожно голосит. Рябчата отзываются писком. Сейчас дольше нескольких минут задерживаться возле птенцов нельзя. Ухожу. А обернувшись, вижу, как едва качающиеся былинки заячьей капусты отмечают путь бегущих на голос матери птенцов.
Если хотя бы большая часть выводка выживет в первые полторы недели, до момента, когда птенцы уже смогут взлетать на нижние ветки деревьев и перепархивать, то можно считать, что удача на стороне птиц. Но молодые все равно еще долго будут уязвимы: смертность в первые два месяца жизни достигает иной раз 60%. Но, несмотря на это, рябчик по-прежнему остается одним из самых многочисленных видов, хотя его количество в лесах колеблется от года к году.
Комментарии (0)