Несколько охотничьих сезонов подряд я соболевал на северных склонах Сихотэ-Алиня. Места были глухие, без проезжих дорог и жилья. В этот раз возвращался с путика, где проверял капканы, кратчайшей дорогой. День выдался удачным и в то же время беспокойным. Начать с того, что в капканах побывало три соболя. Первый – здоровенный «кот» – черный, с равномерной сединой, амурского кряжа. Такого заготконтора берет не дороже сорока рублей, зато на черном рынке отрывают с руками за 120. Второй – якутского кряжа, каштановый и небольшой. Государство заплатит за него 90–100, но не сразу, а сперва сделает предоплату в 50 процентов, потом отправит на пушно-меховую базу в Иркутск и только в начале лета выплатит остальное, если придет положительное подтверждение. Третий соболюшка просто-напросто оставил в капкане пару коготков и урыл в каменную россыпь, откуда мы с Деком безуспешно «выковыривали» его до самого вечера. Дек, восточносибирская лайка чистейших кровей, аж взвыл с досады, облизывая ободранные о холодный камень лапы. Он так и остался караулить зверька, а я по набитой лыжне поспешил засветло добраться к зимовью.
Днем немного сыпала мягкая пороша, лыжи, подбитые камусом, скользили бесшумно, а мой костюм, сшитый из шинельного сукна, и мягкие олочи кабаньей кожи не издавали ни единого шороха. Время от времени я негромко посвистывал, подзывая Дека. Ночевать у камнепада он, конечно, не собирался и вот-вот должен был появиться где-нибудь поблизости. Тем более что одному в густеющих сумерках стало как-то тоскливо, уже еле проглядывали следы на снегу.
Впереди, чуть в стороне от зимовья, раздалось повизгивание щенков. Это меня сразу насторожило. В радиусе 50–60 километров не должно было быть никакой домашней живности. Встал, прислушался. Немного погодя с того же места опять донесся щенячий визг, а потом заунывный волчий вой. Мимо пронесся Дек и затормозил сразу всеми четырьмя лапами, различив что-то, недоступное моему слуху. Несколько минут стоял, поводя ушами в разные стороны, разбирался в ситуации. Стало прохладно, и я потихоньку двинулся вперед. Сотни через две шагов различил пересекающие лыжню следы. Показалось, что это лось, а за ним еще кто-то. Достал фонарик, посветил и даже присвистнул. То были следы не лося, а огромного изюбря. Вот это да! Таких встречать раньше не доводилось. Еще насчитал шесть волчьих, разных размеров. Идти за ними в темноте было бесполезно, да и подумалось, что такой великан волку все равно не по зубам. И можно будет узнать продолжение истории завтра утром. Деку осторожность в отношениях с волками была привита сотнями поколений его предков, так что он тоже не стал искать приключений и, не отходя далеко в сторону, потрусил со мной к избушке. Вой доносился еще несколько раз, все больше отдаляясь.
На следующее утро мы с песиком поднялись еще до рассвета. Я быстренько затопил печку, и настывшая за ночь избушка мигом нагрелась. Поставил чайник, порезал кусок вареной кабанятины, песику, ночевавшему снаружи, дал пару мороженных беличьих тушек, слегка разогретых прямо на огне. Ободранных белок я обычно складываю на чердаке и по мере необходимости кормлю ими товарища. После завтрака закинул на плечо мелкашку, встал на лыжи и быстрым ходом двинулся в направлении, куда ушла вчерашняя компания, чтобы узнать результаты баталии, которая могла произойти, а заодно и поохотиться на всякую мелочь.
В тех местах, куда ушли звери, мы с Деком давненько уже не появлялись. Тихая погода, небольшой морозец, догорающие на небе звезды, светлеющие с приближением рассвета верхушки деревьев создавали хорошее настроение. Сперва мы взобрались на стрелку – вершину, от которой в разные стороны расходятся хребты сопок. Я внимательно огляделся. Впереди обнаружил цепочку следов, спускавшихся к подножью сопки, возле которой протекала заболоченная речка. Время от времени подпор воды выбрасывал на застывший лед очередную порцию влаги, она быстро замерзала, и к середине зимы тут обычно образовывалась наледь шириной около километра.
Хищники, видимо, неплохо знали эту местность и гнали изюбря как раз в том направлении. Дек помчался вперед, я тоже не удержался и понесся за ним по склону, рискуя впечататься в какое-нибудь дерево. В общем, завершал я скольжение на пятой точке, пробороздив несколько метров. Собака опередила меня на пару-тройку минут.
У подножья сопки послышался лай, визг, какая-то грызня. Я сорвал с плеча чудом удержавшуюся мелкашку, расстрелял по верхушкам деревьев обойму, вставил запасную и прыжками скатился вниз. Однако, вовремя. На противоположном краю наледи мелькнули силуэты удиравших волков, неподалеку от края дергался в последних усилиях изюбрь, а навстречу мне ковылял, изрядно хромая, мой потрепанный товарищ. Мы с ним люди не сентиментальные, но тут случай был из ряда вон. Я схватил его в охапку, ощупывая сквозь густую шерсть повреждения, а он лизнул меня в щеку. Кости целы, шкура на плече слегка разодрана, но в таком месте, что песик может дотянуться до нее языком и зализать, кровь немного капает, а вообще-то все нормально, могло быть хуже.
Сделал псу выговор за поспешность: мол, нечего было ввязываться, лучше бы дождался хозяина. Потом посмотрел на упавшее животное. Судя по следам, изюбрь вначале довольно ловко отмахивался от наседавшей стаи, о чем свидетельствовали клочья волчьей шерсти на снегу и капли крови на их лежках. Но, видимо, под утро нервы сдали, и он шагнул на лед, поскользнулся, и волки с ним быстро расправились. Заодно попало и собаке. Пес хотел забрать добычу себе, но не рассчитал сил и чуть не поплатился за опрометчивость.
Волчью добычу мы разделили на части, предварительно ободрав шкуру. Дек объелся ливера, а я развел костерок, чтобы еще раз вскипятить чайку и отогнать запахом дыма непрошеных конкурентов, после чего стал перетаскивать мясо на чердак. Дек помогал мне по мере возможности, сопровождая в походах от жилья к добыче, и между делом успел загнать на большущую ель еще и соболя, которого мы всего за полчаса выгнали из гущи веток путем беглого обстрела и успешно добыли. Заготовленного мяса хватило до конца зимы, да еще и изрядную часть отправил домой к Новому году на попутном вертолете.
Рога до сих пор висят у меня над изголовьем. Судя по отросткам, изюбрь этот прожил как минимум 12 лет. Расстояние между верхними отростками составляет 87 сантиметров, между нижними – 29.
Комментарии (0)