Битва

Был конец сентября, холода еще не пришли, и в Карелии стояла хорошая осенняя погода. Охотились мы с егерем Михаилом Клавдиевичем на северном берегу озера Янисъярви.

День прошел без особых успехов, и мы, уставшие и голодные, выбрали удобное место на берегу залива, развели костер и решили, что утро вечера мудренее и завтра усе будет по-другому. Михаил проверил свои сети. Рыбы, как всегда, было достаточно, и мы поужинали хорошей ухой. Хорошо совмещать рыбалку и охоту: нет зверя – есть рыба, нет рыбы – есть зверь.

Тепло и приятно посидеть у костра, поговорить о жизни и охоте. На душе спокойно, тихое умиротворение постепенно охватывает уставшее тело, и приходит глубокий, здоровый сон. Но... вдруг!

Вдруг непонятный шум (низкое мычание, похожее на стон) послышался с другого берега залива. Собаки насторожились и хотели бежать на шум, но Михаил строго их отозвал и привязал к дереву. Через некоторое время такой же шум мы услышали чуть в стороне, а еще через несколько минут раздались тяжелые удары и стоны, треск поломанного сухостоя.

– Кажется, сохатые не поделили лосиху, но гон-то уже заканчивается, – задумчиво произнес Михаил, – тяжко сражаются!

– Может, сходим, посмотрим?

– Нет. Это опасно. Завтра утром посмотрим, и все будет ясно.

Сражение продолжалось еще минут пять. Удар следовал за ударом, но вот все кончилось тяжелым стоном и шумом уходящего лося.

Михаил разбудил меня чуть свет. Мы быстро умылись холодной водой в озере, выпили по кружке круто заваренной чаги и бодрым шагом отправились осматривать место побоища сохатых. Прошли метров триста и вышли на небольшую поляну, поросшую небольшими кустарниками и деревцами. Земля на поляне была буквально вспахана мощными копытами сразившихся здесь лосей, кустарник и деревца поломаны и измочалены. На краю поляны, на траве, мы увидели еще свежую кровь. Кровяная дорожка тянулась в лес, трава была помята, как будто по ней что-то волокли. Михаил внимательно осмотрел место побоища и сказал:

– Петрович, я думаю, что один из сохатых получил очень серьезную рану. Посмотри, ведь он полз на передних ногах, а задние ноги у него волоклись по земле.

Мы осторожно стали продвигаться по кровяному следу и скоро услышали тяжкое дыхание зверя и сразу завидели у ивового куста и его самого – это был огромный бык с рогами в семь и восемь отростков. Бык тревожно смотрел на нас, попытался встать на передние ноги, но не сумел и снова застонал.

– Что делать-то будем? – с тревогой сказал Михаил.

– Решай сам, но думаю, что нам надо его пристрелить. Все равно он не жилец на этом свете.

– Да, все равно умрет. Лучше мгновенная смерть, чем мучительная...

Михаил прицелился под ухо зверя, и гулкий выстрел раздался над озером. Голова сохатого вздрогнула и упала на землю. Мы подошли ближе к лесному гиганту и сразу же бросилась в глаза огромная рана в верхней части туловища, под позвоночником. Из раны торчал обломок рога длиной до 25 см. Конечно, это был рог его счастливого соперника. Но какую же нужно иметь силу, чтобы обломать такой мощный рог о позвоночник врага? Рога повергнутого лося были целыми, но замараны грязью и зеленью ивняка. Михаил на глазок определил, что лось весит не менее 350 кг.

– Бедняга... Не сумел увернуться, бок подставил, вот и погиб, – развел руками Михаил.

– Как же мог сломаться рог у его соперника?

– Кто его знает... Все бывает в природе. Битва насмерть...

Мы разделали лося, вытащили обломок рога. Позвоночник лося был сломан именно в том месте, где его соперник вонзил свое смертоносное оружие. Но какую же силу надо иметь, чтобы обломить рог в туловище соперника? И стало понятно, почему у лося отнялись задние ноги и он их тащил по земле волоком. Михаил взял обломок рога себе на память.

Но странно сложилась судьба и у сохатого-победителя. Он прожил на одну неделю больше своего соперника. Позвонил Михаил и сказал, что он взял лося со сломанным рогом, примерил обломок рога, изъятый у нашего лося, и он точно подошел к рогу победителя.

Так погибли сохатые, сражаясь за любовь лосихи. И побежденный, и победитель. Но победитель погулял неделю с лосихой и, вероятно, оставил потомство.

Каждому – свое. Такова жизнь.