Лето на юге России кошмарное! Это вам не отдых в Кисловодске. С его предгорным, кое-когда прохладным воздухом. Летом на югах в полдень асфальт плавится.
Шагаю к вожделенному водоему, а босоножкины подошвы «чавкают», отдираемые от асфальта. Куда и какие черти влекут тебя, местный дурачок, в такую-то жарень? Да еще и с удочкой. И встречные деды усмехаются: «Рыбачить идешь? Ну-ну!.. На удочку?!»
– Да нет, наверное, – отвечаю дедам, – у меня есть и закидушка…
Приметил, что рядом с купающимися клюет короб (карась). В жару! Вопреки всем теориям. Когда на водоеме нет ни одного рыболова.
Пришел. Совершил… не намаз, а омовение! На юге омовение делается просто. Заходишь по шею в воду в том, в чем пришел – и через пять мнут сухой. Огляделся. Народу в воде больше, чем бывает на маевке, но все же меньше человека на два, чем бывает на армянской свадьбе. Самое то!.. – думаю. И «жаба» так громко внутри расквакалась, по молодости моих лет, что я немедленно прибавил к трем имеющимся на закидушке поводкам еще четыре. И грузило на закидушке сменил. Чтобы заброс уверенно выполнялся. Сам грузила отливал в столовой ложке. Тяжеленькие, далеко пуляются. И как пульнул снаряженную снасть… аж внутри все оборвалось от боли! Крючок застрял под ногтем большого пальца… Номер шесть, по отечественной классификации.
Дома крючок испытывал на излом – двумя пассатижами. Не подвел! И на рыбалке испытание выдержал. Впился в палец по самое… Классный крючок! А леса дрянь. Грузило булькнуло в воде метрах в пяти от противоположного берега – не такого уж и далекого. Ширина водоема в месте заброса не превышает 150 метров. Классные все же грузила научился отливать… А леса дрянь!.. Спасибо производителям – ноготь остался при мне… вместе с пальцем.
Упражнение по метанию грузила не осталось тайной. Четверо амбалов окружили меня и с удивлением рассматривали окровавленный палец.
– В больницу надо везти! – воскликнул кто-то из них.
– А повезет кто? Здесь и одного трезвого мужика в упор не высмотришь, – возразили ему.
– А в чем проблема?! – сказал кто-то. – Придержите его втроем, чтобы не сбежал, а я схожу к машине за пассатижами и… обезболивающим. Вольем ему в глотку пару стаканов – и дернем!..
На Руси во все времена из трех человек, собравшихся в кружок, чтобы что-то или кого-то обсудить, один обязательно окажется радикалом-садистом. Вот этот нехристь так дернул крючок пассатижами, что трое амбалов с пудовыми кулаками отлетели от меня в разные стороны, как малые детушки.
Радикала я зауважал! К двум стаканам обезболивающего он ввел мне внутрь еще два стакана по окончании процесса садомазохизма. Хороший мужик… Почему на Руси радикалов не любят?!
Минут через десять мы, т.е. я и «хирурги», поймали на розовые личинки колорадского жука первого короба. Потом – второго, потом – двадцатого. Всем стало хорошо и весело. Потрескивали веточки в костре, пахло дымком, жареными на прутиках коробами. В десятый раз прозвучал тост «За успешно проведенную операцию!» Были тосты за дружбу, за лето, за стрижей, парящих в небе…
Дома, утром следующего дня, жена сказала, что таким никаким она меня видела вчера и в гробу. Да, так и сказала: «В гробу я тебя видала!..»
По прошествии лет, признаюсь, уважаемые читатели, больше трех поводков на моих закидушках не бывает. И на крючки поводков полюбил насаживать насадки. А принимать «обезболивающее» на рыбалке разучился вовсе. Вспомню себя в виде наживки – и испытываю отвращение к обезболивающему.
Комментарии (0)