«Российскую Охотничью газету» мы обычно читаем втроем. Мы – это я и два моих друга и соратника по охоте и рыбалке – Лев, но он не просто Лев, а Лев Николаевич, охотник и рыбак с большим стажем, и Анатолий, тоже увлекающийся охотой, но начинающий охотник. Про рыбалку он иногда читает и фотоснимки в рыболовных журналах иногда посмотрит, однако трепета душевного рыбалка у него все-таки не вызывает. Читаем мы, конечно, по очереди, совместное чтение не практикуем, а вот обсуждаем ту или иную статью, затронувшую каждого, вместе и, обычно, общее мнение (консенсус) находим. Когда начали обсуждать очередной номер газеты, дошли до рассказа Вячеслава Петрунькина «Случай на охоте» (РОГ № 9, 2007), помолчали, каждый мысленно представил себе, как это было. И тут Лев так задумчиво и говорит: «А со мной вот какой был случай».
Жил он в молодости в Костромской области, леса там сами знаете какие, да и река Унжа, приток Волги рядом. «Деревня у нас была большая», – начал свой рассказ Лев Николаевич.
Известно, крестьянская работа времени много требует, потому и охотников в деревне, считай, человек десять всего было, больше деды, которым работа в поле уж и не по силам, а озер да стариц всяких вокруг много, вот рыбалкой мужики и промышляли для пропитания. К ружью я еще с детства приохотился. В тот день, дело было где-то в конце сентября, запозднился я в лесу, вроде и не поздно, но уже смеркаться стало, а до деревни еще далеко топать. Иду я, – продолжает он свой рассказ, – по лесной тропинке, ружье на плече, заряжено дробью, вдруг глухарь налетит или тетерев. Лайка моя в поиск ушла, где-то в лесу ищет, не слышно ее. Иду неторопливо, по сторонам посматриваю, мысли уже дома. Вечер тихий. Чувствуется, что лес начал к зиме готовиться.
Бывают такие дни, когда в природе уже не лето, но и слякоть осенняя еще не наступила, и в воздухе, особенно вечерами, разлита такая благодать, что душа радуется. Радуется и тому, что дождя нет, и что лес еще почти весь зеленый, и что дела летние закончились, и охота была удачной, и что сам молод и полон сил. За одним из поворотов вижу впереди вдалеке, метров примерно за 200, что-то непонятное. Тихо в лесу, ветра нет, а одна сосна почему-то качается. Все другие не шелохнутся, а эта качается. Да сильно так. С лесом-то я знаком с детства и понимаю, что даже крупный глухарь не может так раскачать дерево. Мысли сразу переключились на эту сосну, вроде, как и не думал только что о лесе, о тишине, о природе. Вижу на сосне какое-то темное пятно, вроде, как сидит кто-то. Начинаю перебирать в памяти, кто же это может так сосну качать, да еще в глухом лесу, да в эту позднюю пору. Однако ничего путного в голову не приходит.
Все причины отпали, похоже, только одно может быть тут объяснение. Только крупный зверь может так раскачивать дерево. Сосна прямо из стороны в сторону ходит. Наверное, соображаю, в этой сосне дупло, где обосновались пчелы. Не иначе как медведь залез на дерево и пытается медом полакомиться, оттого оно и раскачивается. Лицензию на медведя в те годы покупать не надо было. Ну, думаю, тут-то я тебя и «уговорю», то-то добыча будет, всем на зависть. Только бы не спугнуть. Остановился я, снял ружье, вынул патроны с дробью и вставил с пулями. Начал подкрадываться, прячась за деревьями. Мелькнула мысль свиснуть лайку, чтобы пришла, все же с собакой надежнее, но тут же от этой мысли отказался. Собака-то услышит, придет, а вот медведь услышит и уйдет. Подхожу я потихоньку, а ружье уже наготове держу, чтобы в любой миг к плечу вскинуть, да стараюсь на сучек не наступить ненароком. Прятаться удобно, подлесок достаточно густой, да и сами деревья не маленькие, если боком встать, то за ними вполне укрыться можно. Вот уже до медведя метров 50 осталось.
Правда, уже темнее стало, вечер все же, но черная фигура на сосне еще хорошо видна. Сидит он на сосне, да так буйно ее ворочает, что дерево прямо ходуном ходит. Смотрю, лапы расставил, уцепился за два сука и трясет. Я ружье с предохранителя снял и по-прежнему, таясь за стволами, подкрадываюсь поближе, на верный выстрел. Думаю, пока он там пчелами занимается, я дойду до края полянки, отсюда до него всего метров 30 останется, тут и выстрелю. А ближе – полянка, место открытое, все равно не подойти. Дошел до края, стал за толстой сосной, поднял ружье, а глаз с медведя не спускаю. И тут меня как будто что-то кольнуло или стукнуло.
Уж больно странным этот медведь мне показался. Медведь-то он медведь, но уж как-то не по-медвежьи он лапами разводит, не по-медвежьи с сосной расправляется. Вгляделся я повнимательнее, да и ружье опустил, на предохранитель вновь поставил.
Ружье на плечо, подхожу к сосне и смотрю снизу вверх. Батюшки мои, да это же женщина. Наша, деревенская, и живет-то в соседнем доме, старше меня она была лет на 20, а мне в ту пору примерно 25 было. У меня так все внутри и опустилось. Руки повисли, и сил нет поднять их. Слезла она. Я ей и говорю: «Что же это ты, Петровна, на ночь глядя, в глухом лесу на сосну залезла? Я же тебя за медведя принял. Еще немного, и я бы застрелил тебя, какой бы грех на душу взял! Чего это тебя на дерево понесло?» А она, оказывается, сучки спиливала, чтобы с них шишек набрать. Лесничество шишки принимает и деньги хорошие за них платит.
Шишки они потом подсушивают и семена из них вытряхивают да рассылают по питомникам для посадки. Днем-то дела домашние не пустили ее, и в магазин сбегать надо было, а вечер свободен. Она и подумала: что вечеру пропадать, она за вечер целую корзину шишек наберет. Вот и залезла на сосну. А что в глубь леса зашла, так по краям уже все шишки собрали. И правда, корзина у дерева стоит почти полная. Тут и собака моя пришла.
Увидела соседку, хвостом завиляла, узнала, значит. Добрала она корзину до верха и пошли мы с ней домой.
Помог я ей донести корзину. Иду, а у самого внутри все переворачивается, все никак не отойду, не успокоюсь.
Да, что там теперь, сколько лет прошло, сам уж пенсионер давно, а и сейчас как вспомню, так меня холодом обдает, от какой же непоправимой беды в шаге я был.
Комментарии (0)